Откинувшись в кресле, Камал решил, что нужно выбросить всё из головы и снова пересмотреть контракт — от его работы зависела деятельность всей фирмы и тех людей, что работали там. По громкой связи он попросил секретаршу принести ему очередную порцию кофе. С хрустом потянувшись, Камал заставил себя подняться и прошёлся по кабинету, чтобы размять затекшее тело. Из широких окон кабинета трёхэтажного офиса была видна стройка, которую вела их фирма. Несмотря на зиму, работа шла полным ходом, насколько это было возможно в такую погоду.

Строительная компания «New star», которой он руководил в настоящий момент, принадлежала ещё Алимову-старшему. При руководстве отца строительство было не основным направлением, а только ширмой для прикрытия преступной деятельности и для отмывания незаконно полученных доходов. Камал, с согласия отца взяв власть в свои руки, перенаправил денежные потоки и начал развивать именно строительство, которые стало приносить очень неплохие доходы. Он уже почти утроил первоначальный капитал, доставшийся ему от отца. Оказывая услуги непосредственно по строительству, Камал развивал и смежные отрасли, связанные с этой деятельностью: архитектурное и проектное бюро, свои заводы по производству непосредственно стройматериалов, материалов для вентиляции и теплоснабжения, сантехнических изделий и тому подобное. То есть клиент получал определённую выгоду от реализации проекта под ключ.

Алимов-старший гордился своим сыном и считал, что такую хватку он унаследовал именно от него. Правда Камал сумел серьёзно расширить дело, привлекая заёмные средства банков, чем раньше Алимов-старший пренебрегал. Начиная свою деятельность в девяностые годы, он пользовался для развития бизнеса средствами бандитского общака. Так что можно было понять, какие у него были устремления и возможности их реализации. Но, как говорится, за всё нужно платить. Лёгкие на первый взгляд деньги часто приводят к тяжёлым последствиям. И, как это ни печально, его криминальная деятельность привела его к такому неизбежному финалу.

В кабинет вплыла его секретарша Алина, изящным движением поставила перед начальником кофе и преданно заглянула в глаза:

— Что-то ещё?

Мужчина не обратил на неё никакого внимания. Её соблазнительные позы так и остались совершенно невостребованными. Он только буркнул, делая небрежный жест рукой:

— Нет, идите.

Быстро прихлёбывая кофе, Камал вновь ушёл в размышления…

Сегодня рано утром они встретились с Игорем на кухне, столкнувшись за ранним завтраком. Никого ещё не было — все спали. После того, как мужчины утолили голод, произошёл их разговор. Во всяком случае Игорь хотел этого, а Камал не возражал.

— Ну вот и расстаёмся… — произнёс Игорь с грустью.

— Удачи тебе дружище, — пожелал Камал.

— Хотелось бы и тебе пожелать того же.

— Да, конечно. И мне удача не помешает.

Игорь встал, походил немного около стола, потом подошёл к окну. Камал ждал его дальнейших слов, и друг наконец решился:

— Дружище, позволь мне дать тебе один совет…

— Игорь, ну какие советы. Ты ведь сегодня уезжаешь и надолго. Давай оставим все советы на потом, а лучше выпьем за твою экспедицию, — и он потянулся за бутылкой виски.

Игорь запрещающим жестом остановил его и сказал:

— Будь добр, выслушай меня. Виски оставь, сейчас не до спиртного.

— Ну, хорошо, только покороче.

Игорь начал, как в воду нырнул:

— Ты губишь свою жизнь и жизнь Сони. А ведь она любит тебя.

Камал поморщился, как от зубной боли.

— Ты всё сказал?..

— Нет-нет, не перебивай. То, что она беременна, ничего не меняет. Она очень тяжело перенесла твою мнимую смерть. Мы тогда очень беспокоились о её душевном здоровье. Но всё же она выдержала и устояла.

— Ну, конечно же, разве её может сломить чья-то смерть?! По-моему, только отсутствие рядом мужика станет для неё настоящей трагедией. Она — похотливая мартовская кошка! — разозлился Камал. — А кто будет рядом — ей всё равно, лишь бы мужик был. Не зря она так быстро переключилась на Дмитрия.

Этот момент в жизни Сони всегда возмущал его. Почему она не хранила ему верность?! Неужели её любовь так быстро прошла?! И была ли она вообще?!

— Да пойми ты, Камал, если она потеряет тебя снова, для неё это станет настоящей трагедией! Я вообще не понимаю, как эта хрупкая девочка ещё держится.

— Ну как-то держится. Сначала она потеряла меня — но быстро успокоилась, вышла замуж вновь, потеряла Дмитрия — и опять пережила, не моргнув глазом. Нечего о ней так уж беспокоиться!

Камал не мог понять, почему Сони все жалеют. А он?! Почему его никто не понимает?!

— Ты слепой, Камал. Ты не видишь, как Сони любит тебя! Порой я сомневаюсь, любит ли меня Наталья так же, как тебя — Сони.

— Ты преувеличиваешь, — отмахнулся Камал.

— Может быть, может быть… И всё же… береги свою любовь. Такое чувство даётся только раз в жизни и то не всем.

— Неужели? — съехидничал Камал.

Он всё же не послушался Игоря и плеснул себе виски в стакан. А ещё мысленно воздвигнул между ними стену. А Игорь продолжал стучаться в эту стену с упорством, достойным лучшего применения.

— Не вини её в грехе, которого она не совершала. Она не изменяла тебе. То, что она переспала с другим уже после твоей смерти — не считается грехом. Мало ли какие причины послужили тому. Может быть, ей было очень плохо, и она в своём безволии прислонилась к мужскому плечу и даже не поняла, как оказалась в его постели. Что ты её обвиняешь и так грубо отзываешься о ней? Никакая она не мартовская кошка! — Игорь даже не заметил, как начал размахивать руками от волнения. — Ты не видел её тогда, как видел её я. Больше недели она отказывалась от еды, узнав от твоей смерти, и я насильно посадил её на капельницы. Ты знаешь, и это я говорю тебе как врач, бывает так, что человека невозможно спасти, если он не хочет жить. У Сони была своего рода лихорадка: она дрожала, будто от холода, и при этом её кидало в жар от высокой температуры. Мы старались почаще колоть ей снотворное, чтобы снять состояние стресса. Слава Богу, произошёл какой-то перелом, и она пошла на поправку, только совсем перестала улыбаться. Все её утешали как могли. Камал, я прошу тебя, перестань мучить Сони. Она отстрадал своё. Постарайся с ней хоть как-то примириться. И ещё я подозреваю… что ты нуждаешься в этом больше, чем она. Потому что ты стал другим. Ты очень изменился. У тебя самого тайный недуг, который гложет тебя изнутри. Я же вижу…

Игорь замолк, не в силах больше что-либо говорить. Ответ Камала прозвучал совсем неуверенно:

— Это всего лишь слова…

Сказав это, он спрятал свои глаза от друга, заслонившись стаканом с виски.

А вот последние фразы Игоря прозвучали для него предостерегающе:

— Камал, ну не будь же ты дураком! Вы с Сони созданы друг для друга. Нельзя же так по живому резать, вы же две половинки одного целого. А ребёнок… Ребёнок — не помеха для вашего счастья. Дети — вообще дар Божий! Как бы тебе не пожалеть потом, когда станет совсем поздно…

Камал очнулся и понял, что сидит за столом, облокотившись на него локтями и уперев лоб в сжатые руки. Вспоминая этот разговор и прокручивая его раз за разом, словно заевшую пластинку, он вдруг начал осознавать, что, возможно, Игорь и прав, и всё не так, как ему видится. Может быть, со стороны виднее.

«Она отстрадала своё… отстрадала… своё…» — эхом отдавались в мозгу слова друга.

И тут он услышал свой внутренний голос. Это был, наверное, голос совести, которую он всячески топил в вине, в злости и жестокости по отношению к жене.

«Неужели ты не видишь, что твоя жена невиновна?.. Ведь Сони нужна тебе, как воздух, как сама жизнь…»

Перед глазами опять возникли сцены той ночи и надругательства над женой.

«Ты тиран и деспот! Ты и так уже наказал её! Она не заслужила такого! А вдруг она не простит тебя! А если она уйдёт — уйдёт совсем — что ты потом будешь делать?!»

И эти слова гонгом стали стучать в голове, как самый настоящий приговор преступнику. Не выдержав внутреннего раздрая, Камал с трудом стянул с шеи галстук, что душил его, резко вскочил и ринулся к двери. Ему нужно на воздух. Он не может больше находиться в этой духоте.