— Я верила, что стану врачом и создам таблетку от всех болезней…

— Хм… Но ты выросла и теперь моешь собакам жопы, — даже тут он не упускает возможности меня уколоть.

— Да, — грустно вздыхаю я.

— Жизнь — боль, — он копирует мой вздох, но мне плевать.

Некоторое время мы молча жуём, болтая ногами над пропастью, и поглощая ароматную сочную шаву.

— Ну что, как шаверма? Ты уже готова? — ухмыляется он, комкая свой бумажный пакет.

— К чему? — простодушно спрашиваю я.

— Принять мой гигантский член? Ноги уже раздвигаются? — он злодейски выгибает бровь.

— Ах ты ж… — у меня приличных слов нет, чтобы ответить на такое хамство.

— Ну, скажи! Скажи! — глумится негодяй.

— Уёбок! Ты уёбок! — бросаю в него свой скомканный пакет, тот ударяется ему в грудь, и улетает вниз в потоки воды.

— Ах-ах-ах теперь я точно знаю! — с триумфом заявляет он.

— Что?! — я почти кричу, как же он бесит.

— Что ты запала на меня, — с довольным видом говорит он.

— С чего ты взял? — сердито спрашиваю я.

— Тусишь с типом, которого называешь уёбком…. Это не странно? — пытается поймать мой взгляд.

Но я молча жую кусок шавермы, глядя вдаль.

— Ну! Скажи!!! — он так и светится от чувства собственного превосходства.

— Да блин, отвали! — с трудом проглотив кусок, который больно пошёл по пищеводу, поднимаю на него глаза.

Он выглядит как ребёнок, получивший в подарок красочную коробку, которую ему предстоит открыть.

— Не знаю… Наверное… Да, — тут же жалею за эти слова, теперь он точно не отвяжется. — Но это ничего не значит! — добавляю я, чувствуя сама, как неуверенно это прозвучало.

— Да и хрен с ним… Всё равно круто! — он слегка толкает меня плечом в плечо. — Эммм… Спасибо, что сказала… Теперь я могу легально дрочить на твою фотку…

— Ту в красном платье что-ли? Вот придурок! — мне просто не верится, что мы это обсуждаем.

— У меня валом твоих фоток…

— Блин, долбанный извращенец! — качаю головой из стороны в сторону, просто диву даюсь этому напору и наглости.

— Ну, так что будем делать? Расскажем слепому кроту?

Чувствую, как глаза лезут на лоб, а остаток шавермы вот-вот выпадет из рук.

— Что?! — в шоке и возмущении выдыхаю я.

— Ну ты же всё ему рассказываешь… Поделись с ним, что ты хочешь меня трахнуть, — он с серьёзным видом смотрит мне прямо в глаза, а я не пойму шутит он, или, что это вообще происходит.

— Я не хочу тебя… Трахать. Это…просто симпатия, вот и всё, — слышу, как голос дрожит, вот-вот я расплачусь.

— Да я рофлю, расслабься. Но мне кажется, что всё решится само собой, — он расслабленно мотает ногами над пропастью полной брызг. — Мой братец двинутый на всю башку. Я думаю он теперь будет тебя игнорить…

— Серьёзно?! — я в шоке от такого поворота, ведь я ничего такого не сделала.

— Вполне… Ты его обманула, а у него пунктик на этот счёт…

— Блин… Вот дерьмо! Какая же я дура!

— Согласен. Ну если что, я и мой член всегда к твоим услугам, — говорит об этом так буднично, будто это просто разговор о том, как прошёл день.

— Иди на хрен! — не могу сдерживать раздражение, когда он рядом.

Оскар тихо подходит и садится рядом со мной, положив морду на бедро.

— Гляди-ка, ещё один кабель… У тебя случайно не течка? — комментирует хам.

Отвешиваю ему звонкий подзатыльник. Но не могу сдержать смеха. Непонятным образом Макару удалось меня успокоить, хоть он и открыл мне горькую правду.

— Ну что, по домам? Морду надо кормить, смотри слюни роняет.

— Поехали… Я тоже уже устала…

…

Макар отвозит меня к дому. Когда машина остановилась, я ещё несколько секунд сижу, будто что-то нужно сказать.

— Ну что… Я пошла. Пока…

— Иди… Пока…

Толкаю дверь, но Макар хватает меня за руку, и тянет обратно.

— Подожди, я кое-что забыл…

От его горячего прикосновения моё сердце колотиться в груди, как птица в клетке. Но он просто вкладывает мне в руку бумажный пакет с мусором.

— Выброси плиз. А то вся машина провоняет чесноком, пока до дома доеду…

— Эммм…. Ладно…

— Пока.

— Пока…

…

Добравшись до квартиры, и закрыв дверь, тяжело приваливаюсь спиной к стене. Чувствую, как лицо горит от того, что произошло в машине.

"Боже, да я на полном серьёзе думала, что он меня поцелует! И даже хотела, чтобы это произошло… Благо, ему хватило ума не делать этого. Кажется я окончательно рехнулась. "

Кажется, я окончательно рехнулась… Пора бы сделать детокс от братьев Свиридовых…" — так думала я, когда вернулась домой. Но происходит так, что детокс делают от меня.

Всё воскресенье они оба игнорируют мои звонки и сообщения. К вечеру меня накрывает тихая истерика, хочется сломя голову нестись к ним, стучать в дверь, лезть в окно… Это настоящая ломка…

Всё, что я смогла придумать, это сесть в машину, и приехать к их дому. Вот уже полчаса я наблюдаю, как сумерки накрывают микрорайон. Зажглись фонари, мамы с малышами уже разошлись по домам. В окнах домов загораются тёплые светлячки ламп, смягчённые шторами и жалюзи. Но в любимых окнах свет не горит. Конечно, Матвею он и не нужен. Может быть он дома сейчас один…

Меня душит злость на саму себя и обида на парней, поражает именно, то, что они оба игнорируют мои сигналы.

"Это просто отвратительно… То чем я сейчас занимаюсь… Есть ли у меня хоть капля достоинства?"

Но всей моей силы воли не хватает, что взять и уехать, не расставив все точки над "i". От вечерней влажной духоты меня начинает клонить в сон, и я прикрываю глаза, кажется всего на секунду. Внезапный стук по крыше автомобиля вырывает меня из объятий Морфея, вызывая прилив адреналина.

— База, база, приём, ответьте! — кто-то истошно орёт в приоткрытое окно.

В испуге распахиваю глаза, верчу головой по сторонам, пытаясь понять, где я нахожусь. В окно заглядывает разукрашенная довольная физиономия Макара.

— Блин! Я чуть не умерла от страха… Какого хрена? — вскинулась я.

— Какого хрена ты сидишь тут в темноте, как двинутая сталкерша?

В ярости толкаю дверь, выхожу наружу, и почти кричу ему в лицо:

— А какого хрена вы игнорите меня? Что за номера?!

Макар делает шаг вперёд, оттесняя меня к машине. Его глаза со сдвинутыми бровями яростно буравят меня. Он так близко, что я чувствую жар его тела и терпкий запах сигаретного дыма.

— А ты не ори на меня, поняла? — угрожающе тихо шипит он, так, что слышать могу только я.

Паника охватывает от этого холодного тона, но, вдруг, он отшатывается назад, и запрокинув голову начинает хохотать.

— Видела бы ты своё лицо!

— Что? Совсем офигел?! — задыхаясь от возмущения, спрашиваю я.

— Мы были в клинике. Мой телефон на беззвучном наверное, а Матвей, не знаю, может бычится до сих пор… Мне он ничего не говорил… А ты не парься, живи дальше… Я думаю он сам приползёт… Как только захочет трахаться.

— Вот ты сволочь! — у меня не хватает слов, это хамство ранит меня каждый раз, как в первый. — Или… Ты серьёзно так думаешь? — мой голос дрожит от подступающих слёз.

— Ой, только не плачь. Это же рофл… Иди сюда, дурочка, — он бесцеремонно обнимает меня, впечатывая моё лицо в свою твёрдую горячую грудь.

В ответ я, что есть силы, щипаю его за живот, больно выкручивая кожу.

— Эй! Это нечестно! — он хватает меня за руки, и заводит их мне за спину, оказываясь в опасной близости.

— Отпусти меня! — брыкаюсь я, но тщетно.

Он упирается лбом в мой лоб, глядя в глаза. Замолкаю, и перестаю дёргаться. Парень медленно отпускает мои руки, и отстраняется, тяжело дыша.

— Ладно, пойдём домой? — неожиданно предлагает он.

— Но…

— Я тебя приглашаю…

— Но что он подумает?

— Да мне пофиг, что он подумает. Прятаться, как крыса, я не намерен. Хочет кинуть тебя, пусть скажет это в лицо… Тебе… И мне, — он берёт меня за руку, и тащит за собой, как упрямый старший брат свою глупую несмышлёную сестрёнку.