— В смысле?

— Забей на то, что думает о тебе Матвей. Да и вообще, кто угодно.

— Но как?

— Также как тебе похер, что думаю я! Тебе же плевать, что я думаю и чувствую…

— Нет! С чего ты взял? — мне больно слышать эти слова, ведь я считаю себя хорошим человеком.

— С того, что ты можешь тупо свалить, когда я прошу тебя побыть со мной.

— Прости…

— Да блять, за что ты просишь прощения? Вот же малахольная, — выругавшись, он спрашивает чуть мягче. — Ты где сейчас?

— В холле ресторана…

— Жди, я сейчас приеду, — не успеваю ничего сказать, как он кладет трубку.

"Что, блин, происходит?"

Минут через пятнадцать зелёная "Нива" останавливается у ресторана. Вижу в открытом окне суровое лицо Макара, разукрашенное цветущими синяками.

— Ждёшь, пока дверь открою, принцесса?

— Нет, и я не принцесса, — сажусь на переднее сиденье, не в силах посмотреть ему в глаза.

— Что? Обосралась?

— Похоже… Что мне делать?

— Что, что? Подтираться!

В этот момент истерический смех настигает меня, закрываю лицо ладонями. Но эти чудовищные всхлипы и похрюкивания не сдержать.

— Оооо май гад! Я раз видел, как резали свинью, так она орала поскромнее тебя…

Я же ничего не могу сказать, в ответ, только поскуливаю, заливаясь слезами от истерического смеха.

— Странно, что братец не кинул тебя только из-за этого смеха… У него же чувствительный слух, — он не унимается. — Тут недалеко есть церковь, может они ещё изгоняют дьявола из людей. Если ты заговоришь на древнем иврите, клянусь, я выкину тебя из машины на полном ходу…

— Воды… Дай воды! — молю я, хрипя и булькая.

Он суёт мне в руки начатую полторашку колы.

— У меня только очиститель унитазов…

— Боже, дай я успокоюсь… Просто… Помолчи…

— Мать, да у тебя биполярочка… Ты то плачешь, то смеёшься… Совсем ебанулась да?…

— Наверное…

Несколько глотков сладкой шипучей жидкости помогают прийти в себя.

— Так куда я тебя везу?

— К Матвею?

— Ты меня спрашиваешь? — фыркает Макар.

— Да…

— Я бы сейчас не совался к нему. Дай ему остыть… Отвезти тебя домой?

На секунду представляешь, что придётся оказаться в тихой квартире наедине со своими внутренними демонами.

— Только не домой…

— Это пиздец… Куда же тогда? Мы с Оскаром, если что… И я не слепой, нас никуда не пустят…

— Не знаю… Мне всё равно.

— Ладно поехали, покажу тебе одно место. Я гоняю туда, когда надо прочистить мозги.

— Давай…

— Слушай, а что это у тебя на лице? — не успеваю ответить, как он протягивает руку и проводит пальцем по моей щеке.

— Хм… Пахнет клубникой, — он облизывает палец и возвращает руку на руль. Обычный бытовой жест, но он заставляет мои щёки пылать.

— Это клубничный тартар, — бормочу я.

— Спасибо, что не поридж! Мой брат такой понторез… Ну понятно же, что ты девка простая. Тебе картохи с грибами нажать и будешь рада…

— Вообще, я люблю шаверму…

— Ах-ах-ах, я же говорю! Матвей думает, что все такие же утонченные как он. Но нихрена подобного, большинство тёлок раздвигают ноги за шаверму и бутылку пива.

— Я не раздвигаю ноги за шаверму!

— Посмотрим, как ты запоёшь, когда попробуешь мою любимую… И будешь молить о добавке, — он выгибает брови и становится похож на дьяволёнка.

— Это вызов? — незаметно моё настроение снова пошло вверх.

— Это вызов?

— А ты хочешь вызова? — ухмыляется Макар.

В ответ я только качаю головой, и смотрю в окно.

— Я не знаю чего хочу, — после короткой паузы говорю я, не совсем понятно кому.

— А я, кажется, знаю, — с энтузиазмом объявляет парень.

Мак привозит меня к ряду торговых палаток, где продаётся всевозможная уличная еда.

— Я выберу на свой вкус… Потому-что ты, сто пудов, не шаришь в нормальном хавчике, — безапелляционно заявляет он.

— Ладно давай, — улыбаюсь я в ответ, ведь скорее всего Макар прав.

Он уходит и через пятнадцать минут возвращается с двумя свёртками, источающими аппетитный аромат мяса и чесночного соуса.

— Это настоящий афродизиак, — заговорщицки шепчет парень, будто открывая мне сокровенную тайну. — Всё, погнали… Только смотри не схавай, пока не доехали, а то набросишься на меня за рулём, — он подмигивает и вручив мне еду, заводит машину.

Спустя некоторое время, выезжаем за городскую застройку, вокруг малоэтажные дома частного сектора, поля и посадки.

— Куда мы едем? — решаюсь я спросить.

— В лес конечно, подальше от свидетелей. Я накормлю тебя, чтобы усыпить бдительность. А потом ты отдашься мне на заднем сиденье…

— Не смешно, — хмуро отвечаю я.

— Конечно не смешно… Но так могло бы быть, учитывая твою шлюховатость и тупость, — бесцеремонно заявляет наглец.

— Ля ты крыса!.. Я не шлюха! — мне уже надоело выслушивать оскорбления в свой адрес, хочется зарядить ему по наглой морде.

— На счёт тупости ты согласна? — усмехается он.

— Ладно, а если без шуток, куда едем? — решаю пропустить его колкий вопрос мимо ушей.

— Мы почти приехали, — он останавливает машину у кромки леса, рядом с небольшой тропинкой уходящей в деревья. — Всё, идём. Оскар, на выход!

— Что за шум? — спрашиваю я, прислушиваясь. — Похоже на водопад…

— Сейчас увидишь, — с загадочным видом обещает Макар.

В какой-то момент деревья расступаются и моему взору открывается широкая река и плотина. Потоки воды с шумом обрушиваются высоты вниз, вздымая облака брызг, в которых солнечный свет создаёт радуги.

— Ого! — от масштабов картины и необыкновенной красоты захватывает дух.

— Да, круто… Скажи, — в его голосе слышны какие-то незнакомые мне нотки. — Что стоишь? Падай, — привычный мне Макар быстро возвращается.

Он садится прямо на край плотины, свешивая ноги за ограждение.

— Я боюсь, — и я не вру, от такой высоты у меня поджилки трясутся.

— Что за тухлая жизнь у тебя? Всего боишься, — с презрением фыркает парень.

— Ладно, я попробую, — не желая снова стать объектом насмешек, я решаюсь побороть страх и присесть рядом.

Отдаю шаверму Макару, а сама пытаюсь присесть на край, так чтобы не улететь прямиком вниз. В этот момент порыв ветра поднимает моё платье выше, чем хотелось бы.

— Твою мать! — вскрикиваю я, стараясь прижать воздушную ткань, которая парусом вздымается вверх.

— Заебись пейзаж, — Макар покатывается от смеха, даже не пытаясь отвернуться.

Хватаю платье руками, и заталкиваю ткань между ногами, Макар же во всю глотку орёт в сторону реки.

— Спасибо, ветер, бро, это было охуенно!!! — обрывки слов эхом отражаются от обрывистых скал.

— О Господи, ты как ребёнок, — ворчу я, усаживаясь удобнее.

С сердитым видом выхватываю у него из рук шаверму, и аккуратно раскрываю пакет.

— Зачётные труханы, но зря стараешься, этот слепой пень всё равно не заценит, — эти мерзкие слова звучат от него как комплимент.

— Ну хоть ты заценил, — ехидно бросаю я.

Думает секунду, а потом одобрительно кивая, откусывает шаверму.

— Ещё как…

В какой-то момент понимаю, что страх высоты пропал, и я спокойно болтаю ногами, сидя над пропастью.

— Смотри, какая яркая радуга, — тихо говорит парень, указывая мне, куда смотреть.

Косые лучи солнца, клонящегося к закату, схлестнулись в шуточной борьбе с брызгами, рождая радугу.

— Да, класс, их здесь так много, — я показываю на несколько небольших разноцветных полосок в разных местах.

— Я когда был пиздюком, услышал от кого-то, что там где начинается радуга зарыт клад. И, прикинь, я струячил на велике пока не вспотел до трусов, как долбаёб… Но так и не нашёл её конец, — заливается низким грудным смехом.

В этот момент он выглядит на свой возраст, а не старше, как обычно.

— Все дети верят в чудеса, — улыбаюсь я.

— Ты тоже верила? — Макар явно настроен поговорить по душам, мне надо воспользоваться моментом, чтобы сблизиться с братом близкого мне человека.