Там лежит много наличных денег, купюры сложены стопками и перетянуты канцелярскими резинками. Меня смущает их вид, это, в основном, мелкие купюры, не больше 1000. Здесь же лежит договор на лечение в Центральной офтальмологической клинике, от суммы, указанной в договоре, мне становится немного не по себе. Весь перечень услуг, включая проживание и лечение, в сумме составляет 5 миллионов рублей.

«Это просто грабёж!.. Что за цены?.. Где обычному человеку взять такую сумму?».

Пазл у меня в голове начинает понемногу складываться в общую картину.

«Похоже, Макар хочет скопить нужную сумму на лечение брата. И, как видно, делает он это не совсем безопасными методами».

Закрыв ящик, продолжаю поиски полиса и вскоре нахожу потрёпанный листок, сложенный вчетверо. Как раз вовремя, потому что вскоре раздаётся настойчивый звонок в домофон. Приехала скорая помощь.

В приёмном отделении неотложки пахнет смесью людского греха и антисептика. Крепко держу Матвея за руку с момента, как мы вышли из кареты скорой помощи, будто страшась, что он растворится в матрице, не оставив и следа.

Увидеть растерзанное тело Макара было страшно, но куда больше я испугалась, когда решила, что они просто исчезли из моей жизни, как сонные видения поутру.

— Всё будет хорошо, — стараюсь подбодрить раздавленного мужчину.

— Благодаря тебе… А я… Просто ничтожество… Меня тошнит от самого себя…

— В этом нет твоей вины, — мне больно от его слов, он зря взял на себя ответственность за взрослого здорового парня.

— Есть… Я просмотрел, когда он пошёл по наклонной… Просмотрел, — на последнем слове он с досадой выдохнул и спрятал лицо в ладони, желая скрыть свои эмоции.

— Может быть на него напали… Почему ты решил, замешан в чём-то плохом? — но я сама содрогнулась от того, как неуверенно прозвучал собственный голос. Я прекрасно помнила деньги и грабительские условия клиники, изложенные сухими цифрами на холодном безжалостном листке.

— Я чувствовал, что у него есть какая-то тайна, — Матвей в отчаянии поджал губы. — Он часто приходил так и запирался в своей комнате. Днями не выходил… Я думал, что это похмелье… Но, это что-то более серьёзное.

— Не терзай себя. Сейчас главное, что он очнулся. Его самочувствие важнее… Вы со всем разберётесь.

Вижу бледное растерянное лицо Матвея, в его невидящих глазах поблёскивают непрошеные слёзы.

— Я ни с чем не могу разобраться…. Он не слушает меня…

— Возможно, тебе нужно услышать его, — обнимаю рукой широкую мужскую спину и чувствую мелкую дрожь его тела под рубашкой. — Мне побыть с тобой сегодня? Я могу позвонить в клинику, отменить записи.

— Мне так жаль, что тебе приходится это делать, но я, правда, нуждаюсь в тебе сейчас, — кажется, он испытал облегчение.

— Всё хорошо, я придумаю, чем возместить неудобства клиентам.

После звонка администратору, которая осталась не особо довольна необходимостью объясняться с моими клиентами, возвращаюсь к Матвею.

— Тебе принести что-нибудь выпить? Кофе может быть…

— Спасибо, не хочу кофе, я и так на взводе. Если только, бутылку воды…

Идёшь по направлению к автомату с напитками и снеками, когда меня окликает медсестра.

— Девушка, Макар Свиридов ваш родственник?..

— Я просто, — запинаюсь, но быстро принимаю решение. — Я его невестка…

— Он пришёл в себя, можете зайти к нему на 5 минут. Только не нагружайте его эмоциями, у него ушиб головного мозга. Врач вам позже всё скажет, он сейчас на обходе.

Спешу в палату Макара и с замирающим сердцем касаюсь дверной ручки.

«Может быть я лезу не в своё дело… Но мне надо поговорить с ним наедине, без Матвея…».

От увиденного у меня сжимается сердце, а к горлу подступает тошнотворный комок. Лицо парня отекло ещё больше, глубокая синева залегла под оба глаза. На губе виднеется свежий шов.

— Привет, малая… А где Мот? — еле произносит он, едва шевеля губами.

— Узнал меня, уже хорошо… Можно я присяду рядом?

— Не вопрос… Падай, — старается храбриться, но голос его похож на шелест ноябрьского ветерка, такой же призрачный и холодный.

Сажусь на краю кровати и замечаю кровоподтёки и ссадины на костяшках пальцев.

— Скажешь, что случилось?..

— С хера ли?.. Это не твоё дело, — резко бросает он, и закрывает единственный глаз, уходя от ответа.

— Я знаю, что ты делаешь это ради брата. Видела деньги и договор. Не злись, это произошло случайно, я искала твои документы… И…

— Ясен хуй… Случайно… Не квартира, а общага, — шипит он раздражённо. — Что дальше? Будешь мне втирать, что да как?

Молча просовываю свою руку под его ладонь и слегка сжимаю, он не отвечает, но и не убирает ладонь.

— Пойми, я не против тебя. Наоборот, я думаю, что смогу помочь…

Он снова открывает глаз и холодно смотрит на меня, ожидая продолжения.

— Я помогу, если ты пообещаешь завязать с тем, что ты сейчас делаешь. Это опасно для жизни. Матвей не переживёт, если с тобой что-то случится…

— И? — коротко чеканит парень.

— У меня есть деньги… Вернее, я знаю, где их взять. Четыре миллиона… Если сложить с твоими, должно хватить, — от волнения начинаю тараторить, надо успокоиться.

— Четыре ляма? Ты элитная шлюха что-ли? Или на онлифанс зашибаешь?

— Да, да, очень смешно…

Он на несколько мгновений замолкает, глядя куда-то внутрь себя.

— Не сработает… Он не согласится… Не возьмёт твои деньги…

— Я знаю, поэтому и говорю сейчас с тобой.

— Ты понимаешь, что придётся соврать… Вы только начали… Встречаться… Или что там у вас… Если он узнает, всему конец. Ты это понимаешь? — здоровый глаз парня в обрамлении синего кровоподтёка внимательно всматривается в моё лицо. Сердце моё в этот момент не может найти себе места в груди, как испуганная птица в поисках выхода из клетки.

— Я хочу только одного…

Макар заканчивает предложение за меня.

— Вернуть ему зрение…

— Да…

— Какой твой интерес? Это большая сумма, — он никак не может довериться мне, но это и понятно, я для него чужой человек.

— Мне плевать на деньги, если любимый человек не видит моего лица…

— Любимый? Вы с ним сколько знакомы? — замечаю в его голосе раздражение и даже злость, не смотря на кривую ухмылку.

— Это неважно… То, что я чувствую к нему… Это не описать.

Его палец, вдруг, слегка касается моей руки, нежно скользя по коже. Движение едва заметное, почти неосознанное и длится какие-то секунды, но я понимаю, что есть скрытый смысл у этого жеста и в панике убираю руку. Он горько усмехается, глядя куда-то в пространство перед собой. — Я буду долбоёбом, если откажусь… В жопу гордость. У моего брата будут глаза…

— Привести его?

— Нет, не сейчас… Мне просто пизда, даже говорить больно. Если начнёт психовать, я не вывезу…

— Я поняла, набирайся сил. Мы придём завтра тебя навестить.

— Ладно. Покеда… Буду ждать…

Закрывая дверь, тебе кажется, что ты слышишь продолжение фразы.

— Тебя…

Но отмахиваюсь от этой мысли.

«Что за бред… Мне показалось, наверное…».

Выхожу из палаты и в растерянности прикасаюсь к запястью, где он дотронулся до моей руки, невидимый след на коже горит будто от клейма.

«А это, что было?.. Тоже показалось?».

Вкладываю в руку Матвея прохладную запотевшую бутылку воды.

— Я встретила врача. Приём посетителей на сегодня запретили, но состояние Макара стабильное.

Мысленно я уже сотню раз отхлестала себя по щекам за враньё.

«Нехорошо, начинать отношения с обмана, но что поделать…».

— Мы сможем приехать завтра, я возьму машину и заедем вечером.

Матвей открывает бутылку, делает глоток и болезненно морщится.

— Всё нормально? — взволнованно интересуюсь я.

— Как-то плохо пошло, — он стучит кулаком по груди, пытаясь облегчить состояние.