— Меня не волнует, знает он или нет, мистер Забини. Ваши обвинения безосновательны.
— Так ли это? А фотографии, которые вы дали Гарри, профессор? Тот факт, что ради него вы избили сына Пожирателя Смерти? Вам повезло, что Гарри такой молчун, профессор. У него есть информация, которую вы не можете сбросить со счетов или объяснить.
— Блажен, кто верует.
— Мне стоит беспокоиться, профессор? Правда, вам повезло, что сейчас я предан Гарри, а не какой-то другой стороне, но я не верю, что вы убили бы меня, даже если бы это было не так.
— Мне скрывать нечего.
— Каждому есть что скрывать, профессор.
— Хорошо сказано, — кивнул Снейп, соглашаясь. — Но тем не менее ваша информация меня не беспокоит.
Внезапно Блейзу кое-что пришло в голову.
— Вы не выжили бы в рядах Тёмного Лорда, будучи идиотом. Значит, вы уже знали.
— Ваше предупреждение не вызывает у меня дополнительного стресса.
— Это было «да», — ухмыльнулся Блейз.
— Как вам будет угодно. — Лицо Снейпа оставалось нейтральным.
— Очень хорошо, профессор, — встряхнул головой Блейз. — Сохраните свою тайну. Это всё равно было «да».
— Спокойной ночи, мистер Забини.
Блейз улыбнулся.
— Спокойной ночи, сэр.
Когда удивительно проницательный паренёк покинул кабинет, Северус позволил себе лёгкую улыбку. Каким-то образом этот разговор значительно улучшил его настроение.
_____
*Поколение некст — бунтари, которые отказались от принятых обществом моральных устоев, будто предчувствуя их крах и надвигающиеся глобальные перемены.
*Берсе́рки, или берсе́ркеры — воины из древнегерманской и древнескандинавской мифологии. Считается, что они отличались неистовостью в сражениях.
Глава 21. Преодоление
— Добрый день, мистер Поттер. Как у вас дела?
Гарри пожал плечами.
— Нормально.
— Просто «нормально»?
— А что плохого в «нормально»?
— Ну хорошо, — профессор Макгонагалл улыбнулась. — Вы закончили читать?
— Ага.
Профессор взглянула на него.
— Э-э-э… Да, профессор.
— Хорошо. Было ли что-нибудь, чего вы не поняли?
— Не совсем. Я пробовал только «базовую» трансфигурацию, что логично — она самая стабильная.
— Она для вас понятнее, мистер Поттер? Вы изучали это раньше?
— Нет, я просто хочу сказать, что мёртвые вещи должны оставаться мёртвыми, а не превращаться в живых существ. Меня больше удивляет, что можно превратить живое существо во что-то неодушевлённое, и наоборот, чем то, что это трудно или кратковременно.
— Хорошо. Однако это не означает, что все «базовые» преобразования представляют одинаковую трудность. Что делает различные базовые трансформации более или менее трудными?
— Их сложность и размер, — быстро ответил Гарри и неуверенно добавил: — И… неважно.
— Продолжайте.
— Я хотел сказать «и то, из чего вещь сделана», но в учебнике об этом ничего не говорится.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, в игрушечную машинку мне проще превратить монетку, чем жёлудь, потому что они оба металлические.
— А, хорошее наблюдение, мистер Поттер. Пять баллов Слизерину. Я считаю, это подпадает под категорию «сложности» в учебнике, но вы правы — кажется, этого там нет. Итак, почему одним волшебникам легче даются сложные трансфигурации, в то время как другие лучше справляются с более простыми, хотя и объёмными?
— Размер — это сила, а сложность — это… разум, наверное? Надо понимать, что трансфигурируешь.
— Очень хорошо. Тогда что же такое «сложная» трансфигурация?
— Ну… наверное, механизмы. Что-то, что должно как-то работать. Например, когда я впервые сделал машинку, её колёса не крутились, потому что я забыл об осях.
— Именно, — кивнула Макгонагалл. — Итак, вы прочли что-то такое, чего не знали интуитивно?
— Инту… что?
— Интуитивно. Вы прочли о чём-то, чего не знали, а просто делали это?
— Э-э-э… Может, чуть-чуть о жидкостях, твёрдых телах и подобном.
— Ах да. Это очень важно. Вы не можете трансфигурировать вещества в разных химических фазах.
— Да, это мне поможет, — саркастически заметил Гарри.
— Мистер Поттер, — предупредила профессор.
— Простите. Хотя это действительно не помогло.
— Если бы вы подождали, пока я объясню… — нетерпеливо сказала она.
Гарри умолк.
— Хм, сейчас. Я полагаю, вы изучали химию в школе?
— Немного.
— Хорошо. Тогда вы знаете разницу между твёрдым телом, жидкостью и газом?
— Как лёд, вода и пар?
— Вот именно. Вы можете только превратить твёрдое тело в твёрдое, жидкость — в жидкость, а газ — в другой газ.
— Можно трансфигурировать газ?
— Это трудно и редко бывает полезным, но да, так можно.
— Как это не полезно? Я имею в виду, если превратить весь кислород в комнате во что-то другое, разве все не умерли бы?
Макгонагалл какое-то время серьёзно смотрела на него.
— Да, полагаю, так и будет. И я думаю, химическая война — это ужас, которого волшебный мир не узнает. Очень надеюсь, вам никогда не придётся делать это, мистер Поттер.
Гарри покраснел.
— Я не виноват, что все будут пытаться убить меня, когда я вырасту.
— Нет, я полагаю, что это не так, мистер Поттер. Прошу прощения. Мне просто хотелось бы, чтобы вы этого пока не знали.
— Что в этом толку? Я просто умру намного легче, когда это произойдёт, — практично ответил Гарри.
«Почему я не должен знать что-то, что сохранит мне жизнь?»
Макгонагалл на мгновение закрыла глаза.
— Наверное, это тоже правда, мистер Поттер. Но давайте вернёмся к теме урока — если бы вы хотели превратить жидкость в твёрдое вещество, что бы вы сделали?
— Заморозил бы.
— Очень хорошо.
***
После урока с Макгонагалл Гарри вспомнил о задании для Снейпа, которое он засунул в сундук, и пошёл в свою комнату в общежитии, чтобы забрать его. Ему нравились два светящихся мячика в сундуке — с ними легко было найти пижаму ночью, — но теперь мальчик смотрел на них с трепетом. Он должен был заставить один из них взлететь, и его последняя попытка оказалась полностью провалена. Теперь у него осталось всего два дня, чтобы во всём разобраться.
«Я уже перепробовал всё, что только можно, — нахмурился Гарри, усаживаясь на кровать с мячом в руке. — Я знаю, в Хогвартсе есть вещи, которые летают сами по себе. Значит, это возможно. Что я делаю не так?»
Расстроенный ещё до начала работы, Гарри бросил светящийся мяч на пол и поймал его. Когда мячик снова подпрыгнул, мальчику в голову пришла одна мысль. Поймав мяч ещё раз, Гарри высоко подбросил его, сосредоточился и «поймал» ещё раз — на этот раз в трёх футах над сжатым кулаком правой руки. Глядя на мяч, парящий в воздухе, Гарри улыбнулся. Наконец-то наметился некоторый прогресс. Однако, когда мальчик опустил руку, мячик последовал за ней, оставаясь сверху в трёх футах — как воздушный шарик на верёвочке. Чёрт. Опустив руку, Гарри снова сосредоточился на мяче.
«Возвращайся наверх… давай!.. пожалуйста… — Он поднял палец, и мячик дёрнулся выше — но лишь на столько, на сколько поднялся палец. Гарри опустил руку, и мяч полетел вниз. — Здорово. Ну вот теперь он привязан к меньшей части меня… И как это убрать?»
Как и прежде, он провёл одной рукой над другой, «перерезав» линию от кисти к мячу, и тот снова упал.
«Г-р-р-р! Глупая штука! Поднимайся, чёрт возьми! — Повинуясь мысленной команде, мячик взлетел вверх и завис. — Сработало! Может, мне надо просто разозлиться?»
Он направился было к мячу, но тот отлетел, по-видимому, всё ещё как-то привязанный к Гарри.
«Хм-м. Чёрт».
Подумав, мальчик повернулся всем телом, переместив мяч на двухъярусную кровать, и снова «перерезал» линию. Как он и предполагал, мяч упал на кровать.
«А теперь, если бы я мог заставить его летать снова…»
Вцепившись в подушку, чтобы не дрожали руки, Гарри сосредоточился на мячике и представил, как поднимает его. Мяч шевельнулся. Ещё более сосредоточенно Гарри представил, как сжимает мяч — как это будет ощущаться, насколько он тяжёлый — и как поднимает его. Мяч приподнялся на четыре дюйма над кроватью. Более уверенно Гарри поднял мяч выше, вернув назад, протянул руку и схватил его.