— Опять же, факты против тебя. По моим подсчётам, ты дважды в этом году умер бы, если бы не моё вмешательство. Поэтому я буду «вмешиваться» в твою жизнь до тех пор, пока ты не сможешь самостоятельно обеспечить свою безопасность. А пока тебе придётся с этим смириться.

— Какое вам дело, умру я или нет? Вам-то что до этого? — гнев Гарри быстро сменился замешательством.

«Почему его, чёрт возьми, это волнует?»

— Это не имеет значения.

— Ну конечно, не имеет! Значение имеет всё! Как я могу, чёрт возьми, доверять вам, если вы не хотите рассказать мне о своих мотивах?

— Следи за языком, Гарри. Последнее предупреждение. Я рассказал тебе о своей мотивации. Я хочу для тебя самого лучшего. Вот и всё. Моё это дело или нет, я сохраню тебе жизнь и здоровье, даже если это последнее, что я сделаю, и хочешь ты этого или нет. Что касается нашей проблемы, я повторяю, должен ли я был позволить Флинту ударить тебя?

— Я не знаю, — Гарри отвернулся, остатки его гнева улетучились. — Я просто… я просто не понимаю, что вы делаете, ясно? Вы хотите для меня самого лучшего? Что это должно означать? Чего вы добиваетесь? Если вы так ненавидите наказывать меня, то зачем тогда донимаете?

— А если я наказываю тебя, потому что считаю это лучшим для тебя? — спросил Снейп, немного успокаиваясь.

— Вряд ли, — ответил Гарри.

— Возможно, с твоей точки зрения, — признал Снейп, — но тем не менее это правда. Если бы это было неправдой, то я бы, по сути, злоупотреблял своей властью над тобой, независимо от того, бил бы я тебя или нет.

— Вы имеете в виду, как снимаете баллы с гриффиндорцев? — дерзко уточнил Гарри.

— О, я уверен, что тогда это принесёт какую-то пользу. По крайней мере, исправит поклонение герою, которое он получает от других учителей.

Гарри пожал плечами. Это была не его проблема.

— Что касается того, что я делаю, — продолжал Снейп, — на данный момент я пытаюсь сохранить тебя живым и здоровым.

— Тогда почему вы переживаете о моём языке? Или об оценках? Чёрт возьми, почему вас вообще волнует, дерусь ли я со своими друзьями, если я при этом останусь в живых?

— Кое-что из этого относится к тому, что я бы назвал здоровьем. В остальном поправлюсь: я пытаюсь сохранить тебя живым и здоровым и помочь тебе вырасти успешным взрослым. Включает ли это для тебя всё сказанное?

— Нет. В этом нет никакого смысла.

— В чём нет никакого смысла?

Гарри в нерешительности прикусил губу.

«Ничто не имеет смысла. В тебе самом нет смысла».

— Это просто нелогично. Какая выгода в этом для вас?

— Видеть, как ты растёшь здоровым, недостаточно?

— Зачем вам это нужно?

— Это было бы нужно для твоих родителей.

— Ну, это тоже не логично, — Гарри почувствовал, как у него перехватило горло, а вместе с ним и голос.

— Тогда, возможно, тебе не следует судить об этом, основываясь на логике.

— На чём ещё я должен основываться, на предыдущем опыте? — снова разозлился Гарри. — Я не могу рассказать вам даже половины того, чему меня научил предыдущий опыт.

— Потому что твой предыдущий опыт ложен, Гарри! Ты не такой, каким тебя считают твои родственники, и большинство взрослых не похожи на тех, к кому ты привык.

— У меня нет причин в это верить.

— Кроме последних двух недель? Да, верно. Но у тебя так же мало оснований полагать, что я хочу причинить тебе вред.

— У меня есть веские причины для недоверия, и вы это прекрасно знаете.

— Чтобы подчеркнуть очевидное, это был не я. Не все взрослые изверги, Гарри. Ты основываешь всё своё мировоззрение на действиях одной семьи.

— Разве не все так делают? Рон и Тео явно считают, что мир — это солнечный свет и радуга. Я так не думаю. И Блейз тоже. Я бы даже зашёл так далеко, чтобы сказать, что и вы так не думаете. Почему же вы убеждаете меня поверить в то, что, как вы знаете, неправда?

— Я не прошу тебя доверять всем, с кем ты сталкиваешься, Гарри, отнюдь нет. В этом мире есть плохие люди, и, честно говоря, многие из них хотят твоей смерти. Я просто прошу тебя судить о людях на индивидуальной основе.

— А если они мне всё равно не понравятся? — подозрительно спросил Гарри.

— Тогда у нас будет ещё больше общего, чем я полагал, — заметил Снейп.

— Вот радость-то, — саркастично протянул Гарри, уловив юмор и немного расслабившись.

— Я думал, тебе это понравится, — почти улыбнулся Снейп.

— Хм. Может, мне лучше решить, что мир — это только солнечный свет и радуга.

— Так плохо, правда? — Северус ухмыльнулся, ничуть не обидевшись.

— А вы бы хотели быть похожим на своего прежнего декана?

— Замечание принято, — Северус поморщился, вспомнив Горация Слагхорна.

Наступило короткое неловкое молчание, пока Северус думал о том, как вернуться к первоначальной теме. Наконец Гарри устал ждать.

— Я знаю, что вы всё ещё сердитесь на меня.

— Ты знаешь, почему?

— Да, — Гарри вздохнул. Как много нужно, чтобы убедить человека, что это не его дело. — Я подошёл к Флинту, хотя вы сказали не приближаться к нему, и пропустил урок гербологии.

— И почему это должно меня разозлить?

— Я не пытался подвергать себя опасности. Откуда я мог знать, что Флинт и Перси тоже ударит?

— Ты знал, что он ударил тебя.

— Да, но меня все бьют, — философски заметил Гарри. — Это не значит, что они бьют кого-то ещё.

Северус закрыл глаза и повторил про себя причины, по которым он не собирался идти и убивать Дурслей.

«Они беспомощные маглы. Альбус убьёт меня, если я пойду и причиню им вред. Они — единственная семья Гарри. Он, вероятно, не хочет их смерти. Дементоры составляют неприятную компанию».

Однако мальчик был почти прав: по его извращённой логике, у него было мало причин думать, что ему угрожает какая-либо опасность.

«Но он не избегал Флинта, как я просил».

— При том, что ты не пытался подвергнуть себя опасности, ты, тем не менее, многого не сделал, чтобы держаться подальше от этого.

— Это была просто шутка, — опустив глаза, обиженно пробормотал Гарри.

— Я когда-нибудь так долго разговаривал с тобой из-за одной из твоих шалостей?

— Нет, — признался Гарри. Даже когда Гарри загнал сельскохозяйственных животных в его кабинет, и они разгромили это место, этот человек просто заставил мальчика всё убрать и наказал его, но не обсуждал это с ним так, как делал со многими другими вещами.

— И что же?

— Так что, я должен был просто позволить Флинту наброситься на меня и ничего не делать?

— Так открыто? Ну разумеется, именно так ты и должен был поступить. Ты слизеринец, Гарри, разве ты не мог отомстить так, чтобы избежать неприятностей?

— Но тогда все подумали бы, что я просто позволил вам разобраться с этим, как будто я ничего не мог сделать сам!

— Ты не должен ничего делать сам, не тогда, когда можешь от этого пострадать.

— Я не собираюсь сидеть сложа руки и позволять лупить меня, не сопротивляясь! В любом случае, я не знал, что получу травму.

— Я подумал, что это вероятно, — Северус вздохнул. Это ни к чему не приведёт. — Вот почему я велел тебе не приближаться к Флинту. Ты ослушался меня и чуть не пострадал. Поэтому ты наказан на пять дней домашнего ареста.

Гарри ахнул. Пять дней? До этого он сидел под арестом две недели, но там был целый список нарушений.

— Из-за простой шутки?

— Нет, из-за того, что ослушался меня и подверг себя опасности.

— Я всё равно выйду, — Гарри вызывающе вздёрнул подбородок.

— И окажешься под домашним арестом ещё на неделю.

— Я ненавижу тебя.

— Прекрасно, ненавидеть меня тебе позволено, — Северус подавил обиду. Рано или поздно этого следовало ожидать. — Тебе запрещено подвергать себя опасности.

— Но… пять дней?

— Да.

— Пожалуйста!

— Твои мольбы были бы намного эффективнее, если бы ты не пытался бросить мне вызов и не заявил, как сильно меня ненавидишь, — заметил Северус без особого сочувствия.