Пятнадцать минут. Щёлк. Это прозвучало так же, как щелчок поворачиваемой дверной ручки, но никто не открывал никаких дверей.
Десять минут. Щёлк. Северус быстро повернул голову. Сдвинулась ли дверная ручка Гарри?
Десять минут. Щёлк. Да, так и есть. Шумел определённо Гарри, он поворачивал ручку двери, но не открывал её. Зачем он это делал?
Десять минут. Щёлк. Каждые десять или около того минут мальчик поворачивал ручку.
«Да, Гарри, ручка всё ещё поворачивается через десять минут после последнего поворота. Двери сами по себе не запираются… Ох».
Эти маглы должны умереть. Долгая, медленная, мучительная, унизительная и желательно кровавая смерть — лучшее, чего они когда-либо заслуживали.
Гарри не понравится, если кто-нибудь поймёт, что он делает, а для одного дня они уже достаточно натерпелись. Медленно поднявшись, Северус подошёл к двери мальчика, приоткрыл её дюйма на четыре и вернулся в своё кресло, желая, чтобы было не слишком рано для выпивки, хотя понимал, что пить сейчас было бы самой глупой вещью, которую он мог сделать. Чёртовым Дурслям в самом деле лучше бы умереть.
***
Гарри замер, уставившись на приоткрывшуюся дверь.
«Снейп же сказал, что не войдёт без разрешения?!»
Но потом ничего не произошло. Дверь просто приоткрылась и осталась открытой, и Гарри услышал, как Снейп уходит в другую комнату. Он просто открыл дверь и ушёл. Тяжесть, о которой Гарри и не подозревал, внезапно упала с его плеч. Его не заперли в комнате.
«Я совсем дебил».
И что ещё хуже, Снейп понял всё про запертые двери. Тем не менее, то, что этот человек заметил что-то столь незначительное и позаботился это исправить, удивило Гарри. Снейп действительно относится к нему лучше, чем он когда-либо заслуживал. Гарри покачал головой, но наконец расслабился и вернулся к книге, которую читал.
Через полтора часа Снейп позвал его обедать. С облегчением выбравшись из своей комнаты, с открытой дверью или без, Гарри прошёл на кухню. Однако, оказавшись там, он обнаружил, что у него возникли трудности. Снейп сидел за накрытым столом, и, как обычно, там было приготовлено ещё одно место, вероятно, для Гарри, и стул. Гарри сел, но поймал себя на том, что нервно сглатывает, глядя на жареные куриные грудки и свежие фрукты на своей тарелке. Казалось очень маловероятным, что этот человек даст ему еду и запретит есть, но Гарри просто не мог принять это. Обычно Снейп приказывал ему есть с властностью, которая в таких случаях была полезна, но на этот раз он казался странно рассеянным, просто поприветствовал Гарри короткой улыбкой и принялся за свой обед.
«Это Снейп, всё в порядке».
— М-могу я поесть, сэр?
Это привлекло внимание Снейпа, и он прожёг Гарри острым, пристальным взглядом.
— Да, Гарри. Ты всегда можешь поесть.
Гарри густо покраснел, а Снейп продолжил:
— Иногда я могу запретить тебе есть что-то конкретное — например, алкоголь или иногда десерт, но я никогда не стану отказывать тебе в еде. Ты будешь есть трижды в день, хочешь ты этого или нет. Понятно?
— Да, — сказал Гарри.
— Хорошо. А теперь ешь.
— Спасибо. — Гарри слегка улыбнулся. Снейп ничего не ответил, а Гарри принялся за еду.
Пообедав, Снейп, казалось, снова потерял нить разговора, уставившись в пространство, слегка наморщив лоб.
— Сэр? — не зная, что делать, наконец заговорил Гарри. — Может, мне вернуться в свою комнату?
— Нет, — слегка поморщившись, Снейп снова сосредоточил на нём взгляд. — На самом деле мне нужно с тобой поговорить.
Гарри напрягся. Он думал, что на него больше не будут кричать.
Северус заметил его напряжение и почувствовал себя втройне виноватым.
— У тебя нет неприятностей, Гарри. Я просто должен сказать тебе кое-что очень важное. Давай сядем в гостиной, и я всё объясню.
Почему Снейп так нервничал? Гарри тоже занервничал, хотя испытал облегчение, услышав, что на него больше не будут кричать. Последовав за Снейпом, он сел на противоположную сторону дивана.
Северус наблюдал за Гарри, заметив, как мальчик нервничает в ответ на его переживания.
«Успокойся, Северус. Ты, не моргнув глазом, противостоял легилименции Тёмного Лорда, а теперь одиннадцатилетний мальчишка может уловить твою нервозность?»
Снейпу казалось, что сейчас не самое подходящее время поднимать этот вопрос. Слишком рано, мальчик слишком мал, он ещё не доверял ему, к тому же попал в неприятности.
Но когда время покажется подходящим? Как бы к моменту, когда не будет «слишком рано», не стало бы уже слишком поздно, и мальчику снова будет больно. Гарри был слишком молод, да, но он также быстро взрослел. И неприятности у него всегда. Если Северус не хотел этого делать, когда у ребёнка проблемы, то ему вообще не следует этого делать. Он был не тем человеком — мальчик заслуживал кого-то лучшего. Но с другой стороны, если он сейчас не тот человек, то так будет всегда, и у Гарри вообще никого не будет.
«И я уже думал об этом тысячу раз. Мальчик нуждается во мне, как и я в нём. Если он сможет простить меня после всего, то этого будет достаточно».
Гарри смотрел на него с недоумением.
«Чёрт, просто скажи. Легче уже не будет».
И они должны были пройти через это, прежде чем двигаться дальше.
Не в силах усидеть на месте, Северус встал и принялся расхаживать по комнате.
— Ты, без сомнения, уже знаешь, что я был Пожирателем Смерти, — начал он. Гарри кивнул, нахмурив брови. — Я учился тогда на седьмом курсе, — продолжал Снейп. — Я был уверен, что мировоззрение Тёмного Лорда было правильным. Полагаю, это взывало к моему цинизму. Я также был очень зол и искал способ выделиться, сделать что-то, чтобы либо исправить, либо, по крайней мере, восстать против несправедливостей мира. Я почему-то думал, что эти обиды можно уничтожить, почти физически. Мои… друзья… поощряли меня на этом пути. Дамблдор и несколько других взрослых в школе, казалось, видели, что я делаю, и делали всё возможное, чтобы переубедить меня, но я насмехался над их идеализмом. Они были старыми, безынициативными и добрыми. Тру́сы, как я думал. Они не понимали, каким должен быть мир, и не делали того, что было необходимо для его совершенства. Я насмехался над их мягкостью и пацифизмом.
Гарри серьёзно наблюдал за ним, по-прежнему выглядя смущённым, но слушая, и Северус, наконец остановившись, посмотрел ему в лицо.
— Только одному человеку когда-либо удавалось заставить меня сомневаться. Она тоже училась на седьмом курсе. Я знал и боготворил её с самого раннего детства. Она была красивой и умной, доброй и храброй. Она противостояла чему угодно и кому угодно, если считала, что происходит что-то неправильное. Ей не нравились мои друзья, и она беспокоилась о пути, по которому я шёл, и она… она любила меня. Мы говорили о браке, о долгой совместной жизни и детях. Она была для меня целым миром, и я мечтал о семье, которую мы могли бы создать, даже несмотря на то, что я никогда не разрывал связей с опасными друзьями, которых у меня было много. Я глубоко любил её, но в своём высокомерии думал, что у меня может быть и её свет, и моя тьма, что я могу каким-то образом присоединиться к Тёмному Лорду, которого она видела насквозь с самого начала, и сохранить её любовь. Она умоляла меня не делать этого, но в конце концов я это сделал и в итоге упустил свой единственный шанс создать семью. Она была умнее и бросила меня, даже когда я пытался убедить её, пытался показать ей, как всё может быть хорошо.
Северус знал, что его боль написана у него на лице, но ему было всё равно. Мальчику нужно было это услышать.
— Я предал её, и Тёмный Лорд её убил. Я даже приложил руку к её смерти, хотя в то время этого не знал, — Северус вздохнул, глядя в серьёзное лицо мальчика. Подходящего времени никогда не будет. — Тебе не захочется этого знать, Гарри, и я искренне сожалею, но больше не могу оставлять это между нами.
