Хмм… Возможно, он меня просто успокаивал. И не могу сказать, что я ему поверила. Откуда мне знать, может, они не любят пить кровь сошедшей с ума от страха женщины? Невкусно же, наверное. А холестерин (который у меня в порядке, между прочим!) тут вовсе ни при чём.

— Какая-то ты бледненькая, — озабоченно пробормотал Клодиу. — Бледненькая она, да? — решил он вдруг проконсультироваться относительно моего состояния с внуком. Если он ему вообще внук. От осинки не родятся апельсинки, а от вампиров вообще никто не рождается. Они же мертвые, куда им размножаться. С другой стороны, что я понимаю в настоящей сверхъестественной генетике? Может, они почкованием это делают? Или еще каким-нибудь нетрадиционным для людей способом. Скажем, как агент Смит из Матрицы — руками.

— Дедушка, ты давишь на нее, вот бедняжка и перепугалась, — слова вроде бы правильные, но этот вот изучающий взгляд хищника мне совсем не нравится. Совсем-совсем. Глядит так, словно приценивается, какой кусок моей нежной плоти повкуснее будет.

— Принесу ей какао, — наконец решил старик. — Иляна, какао будешь? Будешь, конечно, у деда Клодиу отменное какао получается. А ты присмотри пока за девочкой, — велел он Адриану и с неожиданным для такого пожилого человека — да какой он человек, он бессмертное чудовище! — удалился из комнаты.

— На самом деле, он всегда добавляет слишком много сахара в какао, — невозмутимо сообщил этот самый настоящий вампир. — Всегда было неловко сказать ему об этом. Дед учился готовить специально для меня.

— А чем он сам питается? — нерешительно спросила я, моля всех известных и неизвестных богов, чтобы это был вампир-вегетарианец. Пусть такое будет, а?! Жует себе гематогенки, а людей не трогает. И зачем его внуку какао? Или внук все-таки обычный человек?

Несмотря на утверждения Клодиу, что есть меня он не планирует, я предпочитала пока не обольщаться. Двое малознакомых мужчин затащили меня в свой дом. Выглядит как типичная ситуация из криминальных передач.

«Какао. Всеми любимый тонизирующий напиток. Дети предпочитают какао на молоке, взрослые зачастую варят его на воде. Какао бывает с корицей и ванилью, с перцем и сливками, с зефиром и даже с солью. Разнообразие вариантов поражает. Именно этот напиток был последним, что, согласно вскрытию, попробовала юная Иляна Урсу, ставшая десятой, юбилейной, жертвой семьи кровавых маньяков», — тут же забубнил на знакомый манер внутренний голос. Интересно, а юбилейным жертвам бонусы полагаются? Ну там компенсация родителям, уютное место на кладбище с видом на реку, мраморный памятник в виде печального ангела…

Бр-р-р. Нет, об этом я думать не стану. Потому что меня не убьют, я уйду отсюда живая и здоровая. Вот так. Программирую будущее и все такое.

— Донорской кровью, — небрежно бросил Адриан. — О чём мы стараемся людям не сообщать. Мир обычных не должен знать о нас. Есть даже соответствующий закон.

— Знаешь, уже немного поздно, — обиженно бросила я. Опомнились! После того, как я видела старика, превратившегося в птицу.

— Мы просто не сразу поняли, что ты из обычных. У деда обоняние сильно сдало в последнее время.

— А ты сам не мог догадаться? — набросилась я на парня. — По мне же видно, что я человек обыкновенный. Ни клыков, ни рогов!

— Дед в ворона превратился, а у меня аллергия. Вот и не учуял, хотя всю дорогу до дома тебя нёс, — пожал плечами Адриан. Широкими такими плечами.

— Значит, он настоящий вампир? И ты тоже? Вы летаете по ночам и… делаете всякие жуткие штуки? — всплеснула я руками.

Я плохо представляла, чем занимаются в современном мире вампиры. Нет, конечно, массовая культура меня немного подготовила, я знаю, что они, независимо от возраста, ходят в школу. Или это только американские вампиры столь охочи до знаний? Наши-то, наверное, сидят в жутких старых замках и делают свои жуткие дела. Ох, кажется, столкновение со сверхъестественным переутомило мой и без того утомленный мозг.

— Жуткие штуки? — тёмная бровь Адриана осуждающе взмыла вверх. Надо же, даже брови у него осуждающие. Я проследила траекторию движения брови заинтересованным взглядом. Вау! Такой амплитуды без постоянных тренировок сложно добиться!

— Жуткие вроде чего? — вернул меня от абстрактных, но таких успокаивающих размышлений голос Адриана.

— Ну, не знаю. Что-то мрачное и связанное с развевающимися при луне занавесками и невинными девами, — предположила я, вспоминая все сказки и фильмы сразу. — Должна предупредить, я к этой категории не отношусь, так что жертвы из меня не получится.

— Спасибо за информацию, — ехидно усмехнулся он. — Я учту. Не понимаю, если честно, что за зацикленность на жертвах? Кому это нужно вообще? Мы что, сектанты-сатанисты какие-нибудь? Дедушка вампир, я оборотень, оба вполне приличные существа. Я вообще архитектор. А ты тут про жертв каких-то бубнишь. Хотя, знаешь, — он как-то нехорошо ухмыльнулся, — если тебя подобное заводит, можно было сразу сказать. Я довольно… гибкий в плане кинков… и не только. Можем что-нибудь придумать, — и он озорно подмигнул, заставив меня побагроветь от смущения.

— Нет, я вовсе... Не припомню, чтобы я на что-то подобное намекала! — со всей возможной твердостью заявила я.

— Ну, смотри сама… Я, между прочим, два раза не... апчхи!

— Два раза не «апчхи», — не без злорадства ухмыльнулась я. Тоже мне, соблазнитель-аллергик. — Как мило. Пожалуй, это мне подойдёт!

— Могла бы хоть спасибо сказать за спасение. Какие жертвы в наши дни пошли неблагодарные!

— Я и скажу. Только Клодиу. Это же он меня спас. Тем более, что если бы ты не опоздал встретить собственного деда, этого всего бы и не случилось! Кстати, как там водитель машины? Его удар не хватил, когда он увидел, как твой дедушка превратился в птицу?

— Это же Трансильвания. Здесь и не такое бывает, — последовал равнодушный ответ.

Нет, ну у них, может, и бывает, а вот со мной ничего из ряда вон выходящего ни разу не случалось. Вот прямо ни разу в жизни.

— С водителем разберутся, можешь не переживать. У нас этот вопрос отработан давно уже.

— Как... отработан? — холодея, спросила я. — Кем?!

Только бы не закапывали где-нибудь под кустом. А то и меня закопают. Как узнавшую страшную тайну.

— А вот и какао, — гордый, как отец Нобелевского лауреата, вплыл в комнату Клодиу. В руках он держал поднос с большой синей кружкой, над которой поднимались завитки пара. — Я даже сушеный сельдерей добавил, — сообщил он, явно довольный собой.

— Э-э-э.. это очень мило? — натянуто улыбнулась я, лихорадочно соображая, как бы отвертеться от какао с сельдереем и при этом остаться вежливой гостьей, которую совершенно не нужно убивать.

— Это не сельдерей, а шафран, дедушка, — устало и явно не в первый раз поправил Адриан.

— Погоди, разве шафран это не то, что я добавляю в мясо? — удивился старик. — Тебе ещё так нравятся те чудные говяжьи мититеи*, которые я готовлю к мамалыге*.

— Да, шафран подходит и к мясу тоже, но только если…

Не обращая внимания на дальнейшее развитие беседы с ярко выраженным кулинарным уклоном, я взяла с подноса чашку и сделала глоток. Если бы они хотели меня убить, сделали бы это без споров о том, добавляют ли шафран в мамалыгу или это портит ее вкус.

Но зато теперь я хотя бы знаю, откуда в этом доме молоко и какао. Этот Адриан — оборотень, и ест он человеческую еду. Довольно утешительная информация, на самом деле.

В нашей мифологии есть разные оборотни: и вырколаки, которые едят солнце и луну, и приколичи, в которых, на самом деле, крайне мало прикольного… Они в животном облике охотятся с настоящими волками… на всех, кто в пасть попадётся. А ещё есть… да кого только нет! Но вот кого чертовски мало в нашей чарующей мифологии, так это добродушных милых оборотней, превращающихся в пушистых пёсиков, которых можно потискать. Если так подумать, оных и вовсе нет.