Под конец, чтобы не уходить не солоно хлебавши, украл у спящего стражника, примостившегося на диванчике в приемной, собственно, диван, вместе с самим стражником, перенеся его в подвальные помещения. Здесь, рядом с кажущимися слишком тонкими, несмотря на двухметровую толщину, стенами, отделяющими магистрат от катакомб, ему точно будет спаться не слишком спокойно. А уж пробуждаться и того неспокойнее.

Огненные рубины, именуемые также кровавыми, - довольно ценный материал. Не для алхимиков, вроде меня, но вот ювелиры, артефакторы и зачарователи за них заплатят хорошую цену. Мысленно благодарю двух дурех, следуя за судьбами которых мой третий глаз ранее нашел эту захоронку. Понятия не имею, как мне использовать это богатство, но не выбрасывать же теперь, после того, как через Тень вытащил эти чертовы камушки?

История этих камней столь же кровавая, сколь кроваво их название. Этот клад раньше лежал не здесь, а в уютном лесном схроне, куда его положил атаман весьма крупной и удалой разбойничьей шайки. Шайка эта умудрялась удивительно долго, как для тех, кто не имеет влиятельных покровителей, держать в напряжении окружные караванные пути, но даже удача и звериная изворотливость атамана не смогла долго противостоять судьбе. Шайку вычислили, окружили и перебили почти всю.

Лишь несколько человек сумели вовремя сбежать, оставив собратьев по ремеслу на растерзание стражи и наемников. С собой они прихватили лишь оружие, немного золота и снятых с трупов украшений, да мешочек с кроваво-красными камнями, взятый ими в последнем караване. Беглецы без потерь добрались до Тавимарка, попав в город и даже не оказавшись в казематах, но они понимали, что долго им на свободе не быть. А значит, нужно было бежать из города и даже из региона, если жить хотелось.

Вот только мешочек с камушками не делится даже на два, не говоря уж о десятке удалых ребят. И вот половина из них, более высокоуровневая и опасная, решает уменьшить число доль. И уменьшает, но доль все еще слишком много, а мешочек все так же один-одинешенек. И вот, спустя только сутки, самый слабый из выжившей четверки татей подсыпает яду в выпиваемую "на дорожку", перед прорывом за стены, кружку эля. И гибнет, ведь один из его товарищей увидел, как тот подсыпал в эль яд. Это не помешало ему дождаться, пока остальные яд таки выпьют, чтобы число желающих добычи сократилось до заветной единицы.

Предатель, перед смертью, успевает активировать последний довод - боевой амулет с веерным проклятием, зачарованный хорошим, годным малефиком. И ловкий, быстрый и сильный Фантом, второй помощник павшего атамана, все же получил удар злой магией, несмотря на вовремя использованную пространственную технику. Не помогло даже высшее образование, полученное тогда еще просто бедным дворянином, а не придорожным татем.

Ощущая, как стынет в жилах кровь, обладатель только неделю назад взятого двадцать пятого уровня и эпического класса, выхлебал все имеющиеся целебные и очищающие зелья и пошел к воротам, стремясь все же уйти из города. Зелья помогали, а проклятие постепенно отступало, возвращая подвижность членам и возможность свободно дышать, не задыхаясь. Но рубины буквально жгли руки, ведь если схватят с ними, то ему уже не откупиться, а слабость после проклятия не даст отбиться.

И он попытался использовать планарный блинк, чтобы перенести мешочек с камнями под камень мостовой, что рядом с закрытыми воротами. И даже смог его туда поместить, но так и не вернулся из своего межпространственного путешествия, навеки исчезнув где-то там, где заканчивается сама реальность.

А вот рубины остались.

Год за годом, люди ходили по камням мостовой, вдавливая их в землю все сильнее, даже не подозревая о том, сколь близко к ним невиданное по их меркам богатство. Камни утопали в земле, после чего поверх ложилась новая брусчатка, а пропитанная алхимическими снадобьями кожа мешочка бережно хранила позабытые всеми дары недр. Давно позабыты те разбойники, позабыт их павший атаман, умерли от клинка или старости те, кто искал успевших сбежать татей, а камни все лежали и лежали. Такие же красные, сияющие и прекрасные, как и в тот день, когда они вышли из-под инструмента огранщиков.

И вот, их история сделала новый виток, оказавшись уже в моих руках. Ценность немалая, не меньше шести-семи золотых за штуку, а их тут под шесть десятков. Но алхимику, особенно эссенциалисту, такие камни бесполезны - нужные концепции я легко получу, разложив на составляющие кровь какого-то чудища. А просто продавать их, оставляя след к себе и своим друзьям, я не собирался.

Разве что можно...

Еще одна крыша, укрытая совсем уж старой и трескающейся от мороза черепицей, удобная только тем, что открывает отличный вид на один из самых глубоких публичных колодцев в городе. Отсюда черпают воду бедняки, ремесленники и небогатые горожане, ведь для более благополучной публики есть свои колодцы, расположенные поближе к их собственным районам города.

Расстояние - около двухсот шагов, что для моих ловкости и восприятия более чем терпимо. Куда больше напрягают сильные порывы холодного ветра. Несмотря на стужу, вода в этом колодце никогда не замерзает из-за подземного течения, хотя его и предпочитают закрывать на ночь. Но какой-то рассеянный человек забыл укрыть зев колодца деревянной крышкой, оставив его открытым моему взору.

Шух, стук, стук, стук, бульк!

Новый снаряд, как и все до него, без промаха попадает точно в цель, после чего звонко стуча о каменные стенки ударяется о водную гладь. Еще один трехочковый, Костик! Сам Майкл Джордан отдыхает в сторонке! Такой бросок дорого стоит, ну вот никак не меньше шести золотых монет имперской чеканки!

Шух, стук, стук, стук, бульк!

И продолжает история крови и предательств исчезать в глубине недр земных и вод подземных. Течением, пусть и слабеньким, но все-таки имеющимся, камушки унесет далеко-далеко, вернув их туда, откуда они пришли в людской мир. Понятия не имею, почему мне так захотелось пошвыряться драгоценностями, но не вижу причин отказывать себе в этой малости.

Все равно не спится.

Такими темпами я скоро наловчусь работать в Грезе, не выходя из режима скрытности, как бы не лучше, чем раньше, когда действовал без излишних предосторожностей. Мог бы сказать Ткачу спасибо за науку, ведь нет лучшей мотивации к обучению и саморазвитию, чем угроза неминуемой гибели в случае несдачи зачета. Мог бы, но не скажу, ибо это нужно же будет с ним встретиться, а я чем дальше, тем больше эту мерзость опасаюсь. Опасение, однако, не мешает мне продолжать исполнять свой коварный замысел.

Касси-Лучший-Друг выдал мне предысторию своего конфликта, пусть даже сделал это крайне неохотно. До ультиматума "говори или сражайся" не дошло, но надавить пришлось чувствительно. Сказанное им было, несомненно, полезным блоком связей и зацепок, но не могло же у меня получиться без лишних сложностей и заготовленных подлянок.

О мелком пиз*юке из Остмарка я вспомнил совсем не сразу, но таки вспомнил. Как и о его странных кошмарах, которые я тогда, дурак, посчитал просто кошмаром. Пришлось лезть в собственную память, эмулируя события, произошедшие в голове и снах мальчишки. И чем больше я разбирал этот вопрос, тем веселее становилось.

Сейчас, с высоты набранных уровней и прокачанных умений, я могу сказать одно - то был не кошмар. Вернее, не обычный обитатель Грезы, присосавшийся к жертве и тянущий из нее суть. И даже не специально подосланная, заранее сделанная тварь, созданием целых сонмов которых так славится Ткач. Если говорить более-менее понятными терминами, то это было зарождение новой сущности, что должна была бы попросту заменить собой оригинального дворянчика. И так заменить, что ни одна проверка, кроме прямой божественной, не покажет фальши. Я мог бы попытаться сделать что-то похожее, но даже для меня это станет задачей архисложной. Для Ткача, пожалуй, тоже, но он на подобной мерзости специализируется, так что имеет опыт.

Фактически, в том сне, парниша провел сам себе своеобразный аборт, вырезав и распотрошив прорастающее в нем дитя, получив, таким способом, частичку завязанной на Грезе силы. А Ткач на меня "немножко" обиделся, за такое зверское убийство нерожденного. Древняя сущность и так своих коллег ни в говно не ставит, а уж тех из них, кто, будучи слабее, умудряется помешать его планам, так и вовсе. Добавьте сюда его знаменитую в узких кругах паранойю и любовь к зачистке свидетелей его существования, чтобы дополнить получившуюся картинку.