Снова одиночная миссия, безумное и безупречное в равной мере проникновение в сердце чужой твердыни, танец с самим собой и не подозревающем о тебе партнером, где одна ошибка стоит больше, чем сама жизнь. Самое веселящее состязание из возможных, триумф воли и мысли, квинтэссенция бесчестности и подлости, воплощенная в действии одинокой пылинки, мелкого камушка, что должен будет сломать отлаженный механизм неостановимой машины. В такие моменты уже давно не молодому мужчине, десятилетия тому назад переставшему даже вспоминать данное при рождении имя, казалось, что застывшая и почерневшая от всего совершенного им ранее кровь в его иссохших жилах начинает наполняться жизнью. О да, именно ради таких моментов он и жил, живет и, если не облажается сейчас, продолжит жить.
Рассыпчатая Форма сменяется виртуозно исполненным проколом Черной Иглы, стягивая пространство и тут же отпуская его обратно, мимолетные движения отслеживаемых потоков энергии, невозможные изгибы тела, что сейчас стало чернее самой темноты... трепещущий силуэт Шепота проходит между сигнальных нитей, рвется на части и склеивается сызнова, распадается на кляксы нефтяного цвета мерзости, чтобы после испариться едва различимым дымом, настолько рассеянным, что даже сплошные стены сигнальных полей воспринимают его лишь обычной флуктуацией, не в силах определить угрозу.
Сотни цепных псов, посаженных на поводки изувеченных душ не замечают его движения, потому что пока Шепот остается в форме Безумного Дыма его, как личности и сущности, просто не существует. Сильнейший его трюк, абсолютный козырь достигнутый благодаря высочайшему показателю классового атрибута, целых пяти очень специфических титулов и полноценного ритуального дара, отобразившегося в статусе редчайшим талантом. Талант не боевой, но менее ценной Дистилляция Черноты не становится, позволяя разуму Безумца принимать куда больше даров предвечной Тьмы, чем может вместить даже Герой.
Ах, сколько было тех, кто завидовал ему, сколько ему предлагали золота, услуг, рабов и даже власти, лишь бы раскрыл он природу обретения своей козырной карты! И все они уходили ни с чем, потому что Шепот лишь гадко скалил зубы в пародии на улыбку, не собираясь просвещать никого, кроме, пожалуй принца Варудо или его папеньки венценосного. Только эти двое не спрашивали, а может и сами уже догадались, поняли, что нет никакого хитрого трюка. Просто два из трех классов Шепота имели один и тот же самый классовый атрибут - Черноту. Конечно же, он вкладывался в свое развитие, не брезговал ритуалами и жертвоприношениями, оставив у аффилированных Очами чернокнижников целое состояние, но суть была именно в очевидном. Два класса развивали один атрибут, позволив к сорок третьему уровню достигнуть полутора сотен чистых атрибутов Черноты - высокая даже по героическим меркам планка, подарившая ему мифический активно-пассивный вложенный дар, ставший закономерным итогом его достижений.
Для Шепота исчезло само понятие закрытых дверей или опечатанных помещений, ведь насколько смертоносной была дымная форма в концентрированном состоянии, но в состоянии развеянном она не определялась практически никак. Это, между прочим, очень злило и вызывало горы недоумения в рядах всяческих экспертов в планарных науках, так как противоречило общеизвестному постулату о том, что Тьма в чистом виде не особо сильна в скрытности. Что-то в этом было правдиво, потому что дымная форма действительно не так уж незаметна, как казалось его врагам... и вместе с тем именно настолько незаметна, как про нее думают.
Как и любая иная техника, основанная на силе Безумия, его дым давал очень характерную засветку на сенсорах, но в рассеянной форме ее можно было засечь только посреди чистого поля, где никакой другой магии нет и не было никогда. Тогда да, тогда слегка повышенный фон черноты станет очевиден даже не особо одаренному сенсору, не говоря уж про асов своего дела. А вот когда Шепот просачивался в личные палаты какого-то наглого и вольнодумного лорда, та самая чернота делала то, за что Тьму и знают: впитывалась и загрязняла, настолько сливаясь с остаточными следами защитных полей и сигнальной магии, что терялась за ними, оставаясь абсолютно нерегистрируемой. Как рассказывали ему немногочисленные приятели из тех же Очей, про Шепота даже поговаривали, что он никакой не адепт Безумия, а куда более редкий зеркальщик, только хитро замаскированный. Именно за эту его особенность и считали, да.
Черный дым медленно и неостановимо полз по изувеченному извергами пространству, обтекал узников и пленников, проползал мимо воющих в экстазе призрачных тел, летящим испарением просачивался в любую щель, обходя тех немногих тварей, что могли бы его заметить. Это было не сложно, но и простым заданием такую прогулку Шепот бы не назвал, даром что любил при случае прихвастнуть своими заслугами перед теми, кто имел нужные допуски. Или не имел, но его можно было без зазрения совести зарезать ради сохранения тайны. Продвижение вперед требовало абсолютной концентрации и полного напряжения всех сил, но именно что всех, а не еще сверху. Человеческую форму он практически не принимал уже минут пятнадцать, лишь изредка позволяя себе несколько секунд существования, чтобы снова рассеяться дымным фронтом. В такие моменты он был особенно уязвим для окружающего его флера, но амулеты держали давление в те секунды, какие он сам себе обеспечить не мог.
Каждое превращение из дыма в плоть и обратно требовало запредельного усилия, причем не из-за самого превращения - то он отработал так давно, что уже почти и не ощущал тяжести в его использовании. Раз за разом меняло форму все его оснащение, а вот сделать так, чтобы оно обернулось материей из дымной черноты, при этом не потеряв структуру, не сломавшись десятком способов - вот это задача скорее для мага, чем для убийцы, но выбирать не приходилось. Половина обвеса, включая часть собственных игрушек, кровью оплаченных и заработанных, уже пришла в негодность и только чудом магия в них просто исчезла, а не разрядилась в носителя или в окружающее пространство. Более ясного знамения и не придумать, разве что просто выйти под взгляды тварей и сказать, мол, здесь я, касатики. По-хорошему, он должен был на это дело идти едва ли не голым, в самой простой одежде или в специально подобранном им комплекте зачарованных вещей, под дымную форму и рассчитанных. Но комплекты эти, аж в четырех экземплярах имеющиеся в загашнике у Шепота, не могли бы защитить от флера, да и Лучи все равно оставались самой неприятной ношей.
Их он берег аки свои же яйца, потому что если контейнер повредит, то он об этом узнает уже постфактум, сильно после момента распыления в солнечной короне. Изолирующие хранилища ему выдали лучшего качества, сплав нескольких десятков материалов, доработанных эссенциальной ковкой, словно сам помогал обращать его в дым, а после обратно, но все равно это требовало усилий. В ином положении Шепот уже давно бы засунул лучи в какую-то кладовку, замаскировал бы хоть как-то и свалил, подорвав чуть после. Такая пыхалка дыргыдыская, как сказал бы один его знакомый полурослик, если под боком пыхнет, то львиную долю тварей сотрет в порошок. Но, сука, нельзя - все центральные узлы превращенного в храм Похоти торгового представительства были защищены слишком плотно, так плотно, что даже Луч их только подкоптит, опалит, но не пробьет - едва ли не абсолютная изоляция, пусть и на жертвенной энергии. Явно детище слияния уже имеющейся у торгашей защиты с массовыми жертвенными камланиями, и очень Шепоту хотелось пожать горло тем из Очей, которые подготовку подобного пропустили. Это просто активировать заготовки нужно масштабным ритуалом, а до того пришлось бы долго-долго напитывать кровью и болью эти заготовки, которых даже самым богатым денежным мешкам иметь не положено.
Старый убийца знал в жертвах толк, сказывалось общение с особой публикой и завязанные на Тьму классы, так что в своих суждениях был достаточно уверен, как был он уверен и в том, что руководство этих пид*ров в стильных мундирах продалось ху*сосам из Пекла если не в полном составе, то значительной его частью. Дошли вести, да и сам немного поучаствовал, укоротив, в самом начале этой кутерьмы, парочку вроде бы проверенных оперативников на голову.
