Подвела окружающая среда, подвела опора его ног, как-то быстро превратившаяся из крепкой и утоптанной, пусть и влажной, земли в липкую и зыбкую грязь, от которой этой каучуковой каланче не вышло нормально оттолкнуться. Прыжок был не просто выверенным, нет. Он был правильным - напряжение псевдомышц, вложенная в движение энергия, позволяющая оттолкнуться не то что от грязи, даже от воды, если бы была в том нужда. Только вложенная в движение сила будто ухнула в жадную пасть размягченной земли, впиталась в нее без следа.
Изящный пируэт обратился нелепым скольжением попавшей на лед утки, задерживая тварь на доли мгновения, не больше. Ровно настолько, чтобы поймать тонким и гибким телом брошенный чьей-то рукой легендарный молот, выбитый ранее из рук разрушенного голема. Без активированных умений это оружие не настолько опасно, чтобы убивать кого-то вроде Растяжения Близости одним ударом. Но изверг был готов клясться своим сонмом, местом в общем Хоре, благосклонностью Господина, что сила в этом броске не уступала той, с какой бил ранее держащий этот молот голем!
Тварь просто снесло, унося вдаль вместе с молотом, заставляя буквально обернуться вокруг этого молота, обжигаясь от касания к чужому артефакту. Враз утратившая твердость, обратившаяся вязким комком смолы тварь, смогла избежать того, чтобы ее разорвало на части даже не потратив при этом ни единой души, не получив никакого урона. Кроме, разумеется, морального, вызванного прерванным обращением, и лучшего, злейшего оскорбления для дьявола придумать было сложно.
Растяжение мигнул спустя два удара сердца, уже преодолев пару километров в полете, сломав своим телом десяток деревьев и выйдя на низкую параболу полетной траектории. Если бы он не стал действовать, то летел бы еще долго, пусть и не до границы купола, но все равно далеко, настолько сильным был полученный удар. Увы, кроме физической силы этот удар ничем повредить не мог, только касанием легендарного артефакта.
Иную Легенду это бы вынудило потратить силы, перенести урон на душу-другую или даже получить серьезную рану, вырванный кусок плоти и ауры. К счастью, Растяжение потому и послали воевать с големами, что дробящие удары любой мощи были ему безвредны в силу выбранной формы псевдотела, сводясь в ничто за счет амортизации. В этот раз изверг возникает из ниоткуда без звука, не совершая красивого жеста, предупреждая о своем приходе, да и нет в том нужды.
Выйдя из телепортации посреди той же поляны, рядом с еще не успевшим понять, какого счастья лишился, смертным пилотом, тварь прислоняет Дробитель Чудищ к неподвижной машине, чувствуя, как пузырится вязкая структура его тела там, где магия артефакта вступила с его плотью в конфликт. Ноги все сильнее утопают в грязи, которая уже и не грязь вовсе, а стремительно прорастающее посреди лесного массива болото. Из ниоткуда приходит зыбкий холод, чувствительные рецепторы всем телом улавливают гнилостную вонь застоявшейся воды и болотной тины, а видимость падает из-за клочьев зеленоватого и вредного тумана, пригнанных со стороны озера.
Необычно, но, несомненно, знакомо.
Курлыкающим смехом Растяжение встречает вылетевшее, казалось, из ниоткуда бревно, поваленный древесный ствол, просто телепортируя его в сторону, чтобы отшагнуть чуть в сторону, пропуская мимо летящий уже с другого направления камень, размером с борзую собаку. Грязь и болотная магия отпускают ноги неохотно, с приложением усилия, да и обманчиво-слабая попытка болотника вытянуть из тела изверга волшебство тоже может стать опасной. Уклонившись от еще одного броска камня, Растяжение посылает в предположительную точку нахождения противника пространственный разрез и поток размягчающего сознание и приглашающего поговорить флера. Не то чтобы он надеялся сходу склонить противника к диалогу, во время которого оплести разум уже в полноценную паутину, но мало ли, вдруг хотя бы заставит чуть расслабить маскировку?
Чего-то изверг несомненно добился, разрез успел кого-то коснуться, но ни боли, ни наслаждения, выпущенные во внешнюю линию сонма души сенсоров и парочки эмпатов не уловили. Главное, предыдущий удар позволил точно установить, что где-то вон там кто-то да есть, а уж бить пространственными искажениями по площадям тварь умела неплохо. Переливчатая трель лопающихся на морозе винных бутылок вливается в разум вместе с ядовитым вином пролитого флера, замедляя и закольцовывая любую мысль, превращая любого гения в идиота, способного лишь на инстинктивные действия, но не на нормальное мышление. В сочетании с рвущимся и расползающимся на тонкие лоскуты пространством, эта комбинация могла по праву считаться одним из коронных трюков твари.
Три сильных души и одна из жемчужин его коллекции временно выбывают, вынуждено отдыхая после пропущенного напряжения. Еще несколько душ распадаются с разочарованным вздохом, лишенные пытки удовольствием уже навсегда, но приняв на себя урон, не полученный более важными пленниками. Изверг смещается еще раз, проводя заменяющую телепортацию между собой и пустым пространством, ровно в тот же миг, как начал атаку, и теперь со стороны наблюдает ее результат.
Болотная магия - неприятная школа, неудобная и слишком грубая, лишенная излюбленного извергами изящества, но воевать против нее не так уж и сложно. Куда забавнее другое, само ощущение от присутствия болотника и, судя по всему, либо телекинетика, либо очень странно развитого Джаггернаута, казалось его зрящим душам неправильным. Применялась эта сила даже более грубо, чем обычно, примитивно до крайности, но с потрясающим контролем. Будто атакует не человек, а какой-то монстр или даже очень разумное чудище.
Сущность легендарного изверга улавливает отблески чужих чувств, но еще не успевает их расшифровать, что печалит даже сильнее, чем прерванная милость, оставившая избранного им калеку без внимания Растяжения еще на пару минут. Хотелось взять не только изувеченного мальчика, но и атаковавшую его, пожалуй, девочку. Да, он почти полностью уверен был в половой принадлежности внезапной гостьи, чуял ее всем естеством. Увы, пришлось убивать, но не брать, ибо не имелось времени, да и сил, пожалуй, тоже. Растяжение отдавал всего себя работе с тканью реальности, а не флеровым паутинам, уступая в искусстве соблазнять множеству своих собратьев. Навязанная самим Господином роль, как водится, была столь же искренне им любимой, сколь и до края ненавистной.
Желтоватый туман испаряется мгновенно, видимость вновь улучшается, открывая идеальный круг около ста шагов в радиусе, где словно дрожит легкое марево, словно горячий воздух или пустынный мираж. Если бы не мгновенно распылившийся в нечто даже меньше, чем пыль, листок какого-то дерева, прекративший быть после попадания в зону трепета, в эту ложь можно было бы и поверить. Любоваться своими трудами не получалось, пусть Растяжение был уверен в том, что затуманивающий эффект лег на разум противницы без малейшего сопротивления, но он не почуял ее гибели, словно с таким трудом использованная техника ударила в холостую. Значит, либо не завязанный на разум тревожный амулет с телепортирующим эффектом, активацию которого он не заметил, несмотря на его отношения с пространством, либо был кто-то еще, сумевший вытащить союзницу из зоны погибели, либо...
Сворачиваясь узлом изверг ставит сразу два барьера: чистый энергетический и пространственно-искажающий, чтобы оба они распались от одного касания легендарного молота. Дьяволу сразу же стали понятны две истины, простые и даже несколько будоражаще-обидные. Первая истина была в том, что не стоит оставлять без присмотра артефактные молоты, пусть даже они и жгут руки при касании всем, кроме того шагающего голема, к которому этот молот привязали. Его противнице, вот, тоже жжет руки, но заживают они даже быстрее, чем обугливаются. Вторая истина еще проще - не могла дурманящая простота лишить разума то существо, которое и так тупее того молота, каким она пытается проломить ему череп.
Несмотря на маняще превращенное кем-то тело, болотного огра узнать не так и сложно, если уметь смотреть нужным взглядом. Сам изверг, может, и не умел, но его зрящие справились, чем даже заслужили его мимолетную похвалу. У подобных существ мозгов и так-то не много, а в бою они даже теми крохами не пользуются. Чистый инстинкт убийцы, направляющий импульс охотника, толкающий тело по идеальному маршруту. Да, этот конкретный экземпляр умен, очень умен, но все равно остается огром, тупым и этой тупостью не тяготящимся, а потому к коронному трюку Растяжения неуязвимым.
