- Это был не комплимент. - Качает она головой, а потом впивает в меня холодный и злой взгляд. - Я должна тебя возненавидеть, но не могу этого сделать. Ты - мерзость, которой нет места в этом мире. Вдвойне мерзость, ибо рожден ты из лишенного Оков призванного. Ты уже больше тварь, чем наделенный, намного больше... Но ты все еще человек.

- Мы остаемся собой до тех пор, пока не признаем обратного. - Утвердительно киваю, принимая серьезный вид и не только вид.

- Ты сказал мне жить. - Продолжает она, с огромным трудом сдерживая ярость. - Крайне убедительно сказал. Так, что я вынуждена была согласиться. Я была готова прекратить быть. Ты не позволил. Я была готова стать твоей игрушкой, позволить тебе опутать мой разум и сделать со мной все, что только способна придумать твоя фантазия. Ты отказался. Ты забрал у меня даже эту возможность, оставив навеки с болью наедине. Наедине с одиночеством, лишенную сердца и дома. Я должна бы убить тебя, должна хотя бы попытаться.

Вся ее защита снята, она буквально раскрывает предо мною свою душу и солгать в таком состоянии не способен будет даже кто-то куда сильнее нее. Не мне, по крайней мере, солгать. Я не могу не чувствовать это отчаянное желание, злое и обреченное.

- Перед тобою один из лучших ликвидаторов Извечного Леса. - Внезапная смена темы разговора несколько выбивает из колеи. - Может мой уровень и не внушает на фоне некоторых других, но я лишь восемь раз за все века бытия своего отступала, не в силах оборвать чужую вечность. Мне ведомы таинства чернейшей стороны жизни, несмотря на всю опасность работы с подобными энергиями. Моей кровью мне даровано умение смотреть прямиком на Звезды, спрашивая их и получая ответ. И все это я готова отдать тебе в руки.

Где-то за спиной раздается восхищенно неверящий свист Ганса, а я только склоняю голову чуть вбок, не понимая смысла этого спектакля: пусть даже она и не может лгать, но я не понимаю, куда ведет ее мысль.

- Ты уже предлагала. - Подмечаю. - Тебе не понравился ответ.

- Я предлагала тебе игрушку. - Даже не поменявшись в лице, парирует она. - Как сказала твоя Спутница, длинноухую шлюшку, с какой приятно провести вечер и какой можно похвастаться перед другими любителями экзотики, за одного из которых я ошибочно приняла и тебя. Сейчас я предлагаю тебе себя саму, со всей моей силой, опытом, волей и ненавистью. Но лишь при одном условии.

- Поверь, после подчинения никуда бы не делись ни твои умения, ни сила, ни воля. - Позволяю себе сдержанную издевку. - Но мне так интересно, что я таки выслушаю твою цену.

Молчание затягивается, а я понимаю, что ей и самой страшно, словно она делает шаг в никуда, прыжок в пропасть, но вместе со страхом в душе ее сияет сталью решимость.

- Ты умрешь. - Из-за ее слов, Тария едва не жмет курок Валериума, а Ганс почти метнул кинжалы, настолько много в этих словах уверенности. - Я знаю о твоей цели, знаю о том, что ты хочешь сделать. Ты бы не выжил, если бы не ведал об Оковах. Ты бы не пришел сюда, в логово врагов своих, если бы не пытался сражаться в том сражении, где возможности победить не предусмотрено изначально. Но... ты не Скован. А я уже была свидетелем тому, где и в каком положении ты видел теорию низких шансов.

Тяжелый и хриплый вздох, словно эти слова заберут у нее что-то невозможно ценное, словно платить за них придется по самой высокой ставке. Ставке, которую она уже приняла.

- Если. - Язык облизывает пересохшие губы. - Если ты сможешь. Я не ведаю, не представляю как именно. Но если ты сможешь. Ты не просто освободишь призванных от их Оков. Призванных, одна из которых забрала у меня половину сердца. Призванных, ради сохранения жизни одного из которых у меня вырвали память о том сердце! Ты не просто их освободишь, ты отправишь в небытие саму возможность призвать их в мой дом! Чтобы духу, слова и отзвука этих тварей в лицах чужих не было под вечными Звездами! Зал Признания, Зал Выбора... пообещай мне, что ты разрушишь его, что сожжешь его дотла, что больше там не появится никто и никогда. Мне не нужны клятвы на алтарях или контрактные договоры. Только слово. Пообещай... и я пойду за тобой до самого конца.

Высказав это, словно вскрыв гнойник со старым нарывом, она замолчала, выжидающе смотря мне в глаза. Все так же не закрывая свое существование, что делает ее в глазах ясновидца хуже, чем обнаженной. Этот взгляд я выдерживаю с трудом.

- Почему? - Глупый вопрос, но я не могу его не задать.

- Потому что этот мир и так слишком жесток. - В глазах ее, совершенно сухих, блестят остатки навечно выплаканных слез. - Мы все жестоки. Звездорожденные, наделенные, божества и чудовища - все мы. Я просто желаю верить, что со своим злом мы справимся сами. Скованная отобрала у меня любовь. Ради того, чтобы не жертвовать собственным Скованным, иерархи отобрали у меня право быть одной из своего народа. Ради мести Скованной и ее контролеру я отобрала вечности братьев и сестер своих. Ради этой мести я лишилась вечности собственной. И даже право на забвение у меня отобрал еще один призванный. Стих мой, мелодия моя... он верил в то, что мир можно поменять. Верил в то, что для торжества добродетели достаточно просто перестать сидеть сложа руки тем, кто привык не мешать. Юношеский максимализм, непонимание природы мира, но я хочу верить в то, что он был прав...

Она молчит почти минуту, и я уже думал, что больше не скажет ни единого слова, но все же она продолжила, полностью успокоившись и став еще более собранной, чем в момент нашей встречи.

- Алурей слишком привык решать свои проблемы, призывая себе тех, кто решит их вместо нас. Я желаю верить в то, что мы сможем справиться сами. - Она вырывает из себя эти слова, вырывает из самых последних сил, а я только сейчас замечаю, насколько она устала. - Твое слово?

- Ты права в том, что я, скорее всего, умру пытаясь... - Улыбаюсь этой мысли с неожиданной теплотой. - Но если у меня будет хоть один шанс сломать всю эту порочную систему к е*ени-матери, то я это с радостью сделаю. Слово.

- Значит, теперь моя Вечность принадлежит тебе. - Совершенно обыденно и без лишнего пафоса сказала Тиалрианрелия из Дома Туманного Древа, ветви Цветочной Синевы, соцветия Извечного Биения, поднимаясь из-за стола. - Я бы хотела немного поспать. Попытки добраться до твоего убежища, не приведя за собой преследователей, вымотали меня до дна.

Молча, встаю из-за стола, и ловлю на руки потерявшую сознание эльфийку. Полное истощение. В смысле вообще полное. Такое не симулировать - она держалась на голом упрямстве и силе воли. Оттаскиваю ее в собственную комнату и кидаю на кровать. Опять придется спать в гостиной на полу, возле камина. Падение на матрас смогло ненадолго разбудить ее, отчего она приоткрыла глаза.

- Как ты меня вообще нашла? - Спрашиваю, так как действительно интересно и может помочь в будущем.

- На твоих руках была моя кровь, мои раны, а это путеводная нить, лучше которой придумать сложно. - Ответ ее честен, спокоен и не имеет в себе ни единой ноты злорадства или превосходства.

М-да.

А ведь я должен был подумать об этом способе! Но слишком сильная моральная усталость, но слишком хотелось побыстрее добраться до родных стен. А еще я до этого дня не оставлял живых после столь "контактных" сражений. Хорошо, что не попался на чем-то другом. А я не попался, потому что если бы попался, то меня бы уже убивали злые имперцы.

- Слу-у-у-у-у-ушай. - Вспоминаю один момент. - Раз уж мы теперь команда, то, зная вашу эльфийскую злопамятность, о которой разве что легенды не ходят, как мне вообще к тебе обращаться. Эй, ты чего, смеешься что ли?

Она и вправду засмеялась, сухим, мелодичным, но абсолютно безрадостным смехом, который больше подошел бы какому-то главному злодею, а не усталой длинноухой красотке.

- Я вручила тебе свою Вечность, человек. - Как-то грустно высказывается эльфийка. - Ты теперь можешь делать со мной все, что пожелаешь и так как пожелаешь.

- Ну-ну. - Киваю с этаким всепонимающим видом. - А если я завтра тебя отправлю в бордель деньги на финансирование моей деятельности зарабатывать, заодно и меня ублажая? Или прикажу глотку вскрыть самой себе? Или мне срочно понадобится убить тебя в темном ритуале?