Иситтала рывком повернулась к нему.

- Мертва. Убита стрелой во время отступления. Я ничего не смогла сделать.

- Ты убила её! - Элари ещё не осознал своей потери, и боялся её осознать. - Ты позволила ей умереть, чтобы... - мгновенная вспышка боли на секунду ослепила его, и он не сразу понял, что молниеносная затрещина отбросила его на два шага назад.

- Не бросайся словами, мальчишка! - её лицо стало гневным. - Я поклялась, что не причиню ей вреда. Да, я не сражалась за её жизнь так, как сражалась бы за твою, но я не нарушила клятвы.

Элари опустил глаза. С минуты его пробуждения, после того приглашения к Ньярлату, прошел, казалось, целый год. Он не слишком устал, но был просто переполнен впечатлениями и понимал, что происходит, лишь отчасти. Но, когда зазубренный наконечник стрелы разорвал куртку на его груди и звонко ударил в камень, он вовсе не думал. Просто упал, увлекая за собой Иситталу и прикрывая её своим телом. В тот же миг прямо над ними в скалу ударило ещё несколько стрел. С поляны донесся пронзительный крик:

- Здесь сурами!

7.

Они выходили из клубящейся туманной мглы, - черные, огромные, страшные, с громадными луками в руках. Одна из девушек Кумы уже корчилась, пытаясь вырвать стрелу из живота, другие стреляли в ответ. Пара сурами тоже повалилась, но в такой близкой перестрелке всё решала простая численность лучников, - а сурами было так много, что Элари даже не мог их сосчитать.

Впрочем, он и не старался. Вдруг он понял, что стоит на коленях, сжав в ладонях пистолет. В один миг он выпустил три оставшихся у него обычных патрона - и один из сурами, взмахнув руками, опрокинулся назад.

В тот же миг в опасной близости к его уху раздались новые выстрелы. Иситтала тоже выхватила из-под панциря толстый угловатый пистолет и принялась стрелять, держа его двумя руками. Её поза была неудобной, - она сидела, прижавшись спиной к скале и подтянув ноги, - но на точности её стрельбы это не отражалось.

После каждого выстрела массивное черное оружие прыгало вверх, - и в ответ один из сурами вздергивал голову, а потом валился, как срубленное дерево. Она всего три раза промахнулась и уложила дюжину врагов, - в обойме её пистолета помещалось сразу пятнадцать патронов. Но запасных у неё не было. Когда обойма опустела, она просто швырнула оружие в снег и потянулась за боевым шестом. Элари понимал, что жить им осталось секунды. Сурами уже взяли их на прицел, и пусть даже большинство вновь промахнется...

В этот миг силовой пояс вдруг бросил юношу вверх, и его поле разметало направленные в Иситталу стрелы.

8.

Анмай слишком поздно очнулся от растерянности. Но теперь Элари понял, что силовой пояс мог быть и оружием. Файа, окутанный взвихренным воздухом, кувыркался, метался среди сурами, и вдруг нелепо изломанное тело одного из них взлетело высоко вверх, а ещё нескольких швырнуло в стороны, как от взрыва...

Сейчас Анмай не думал об Элари, и юношу лишь бестолково мотало в воздухе. Он повторял все движения файа, с той лишь разницей, что сражался с пустотой. Тучи взметенного снега скрыли побоище, а Элари был слишком занят своим желудком, чтобы стараться что-то разглядеть. Сражение заняло всего пару минут. Потом он рухнул в снег и, едва поднявшись, вновь упал, - у него дико кружилась голова. Иситтала рассмеялась, тут же зажав рот руками, и вновь хихикнула, уже сквозь ладони, - раздался звук, весьма похожий на ржание.

Элари всё же поднялся и застыл, не обращая внимания на то, что его босые ступни скрылись в снегу. Ниже по склону, среди разбросанных тел сурами, - их набралось десятка два, остальные бежали, - поднялся Анмай. Похоже, у него тоже кружилась голова, - едва выпрямившись, он тут же растянулся во весь рост. Теперь Иситтала не смеялась. Она вскочила и побежала к нему.

9.

Они вместе вошли в подземелье. Внутри Элари увидел несколько десятков файа, - большей частью подростков. Среди них было полдюжины девушек из Кумы и юноша - Суру. Он пусто смотрел в стену, не замечая друга. Его лицо было холодным, равнодушным и спокойным.

- Их больше нет, - вдруг тихо сказал он. - Моей матери, моих сестер, даже моей бывшей любимой - никого нет. Из всех моих друзей остался только ты... и ещё она, - он показал на Иситталу. - Я оказался никудышным защитником.

Он замолчал, и Элари не посмел спрашивать.

10.

- Как это было? - спросил он, когда они прошли вглубь подземелья и Иситтала принялась искать ему подходящую обувь. - Я видел долину. Сурами повсюду...

- Это долгий рассказ, - она говорила тихо и спокойно. - Они напали через два дня, - вначале на стену у реки. Гнали перед собой целые толпы файа, а мы... убивали их. Это было страшно! Мы стреляли, сначала из пулеметов, потом из луков, - а они всё гнали и гнали их, пока все не погибли. В тот же день они прошли через горы и ударили нам в тыл. Мы дрались на перевалах, но их было слишком много. Когда они ворвались в долину, наша армия рассеялась. Потом они осадили Сады, - большая часть наших собралась там. Внешнюю стену они взяли почти сразу - она слишком длинная. Я и девушки из Кумы защищали хранилище ещё сутки, - нам не хватило буквально нескольких минут. Они нас смяли, но мы пробились и ушли в леса... сюда. Тут мы дрались, прятались и убивали много дней, но это было уже местью сурами, не больше. Лангпари досталась им не даром: за каждого файа, способного держать оружие, они платили тремя своими жизнями, - но сражаться у нас мог едва один из десяти. Я видела, как пали Сады, видела зарево. Что стало с долиной Налайхи, я не знаю. Возможно, файа там ещё живы... но вряд ли они примут нас. Мы... я и мои товарищи... мы допустили слишком много ошибок.

- И... что нам делать? - растерянно спросил юноша.

- Мы - все, кто здесь собрался, - решили уйти в Твердыню.

- А что это?

- Мы, файа, не любим вспоминать об этой истории. Но теперь... какое это имеет значение? Сорок лет назад из Унхорга, когда он стал таким... каким ты его видел, бежала группа файа... они прихватили с собой почти всё, что осталось от наших древних технологиё. Вместе с беглецами из Айтулари и колонистами Ленгурьи, которые решили остаться здесь, они построили крепость - остров, окруженный каналом с горячей радиоактивной водой. Они считают, что сурами, сожрав всё, потом уничтожат друг друга. Конечно, может быть и так, хотя я сомневаюсь, что их реактор доживет до этого. Но всё это теперь неважно. Другого выхода у нас просто нет.

- А где эта Твердыня?

- На юго-западе, за горами Лабахэйто, в степи. Там мало пищи и мало сурами... так что мы, может быть, и пробьемся. Но вот примут ли нас? Наверняка, у них тоже не хватает еды.

- У меня есть, чем им заплатить, - Элари показал пистолет Ньярлата и семь оставшихся магнитных пуль.

Иситтала кивнула.

- Я уже видела его. Возможно, этого хватит. Нас тут всего шестьдесят семь, а в Твердыне - около двадцати тысяч. Вряд ли мы создадим им... проблемы.

- Так ты... ты знала Ньярлата так близко?

Она улыбнулась.

- Конечно. Правда, тогда мне было двадцать три, а ему - всего семнадцать. Он был наивным восторженным мальчишкой... как Янтин. - Элари заметил, что пятнадцатилетний файа всё время стоял рядом с ними, не сводя восхищенных глаз с Иститталы. - А потом... я не знаю. Упасть можно в один миг и уже не подняться. Мне жаль его, несмотря на всё.

- Боюсь, что во всем этом виноват я, - Анмай тихо подошел к ним. - Он издевался надо мной - я издевался над ним, но его-то мозг был не из стали! А рядом с про-Эвергетом... с Великой Машиной, вообще нельзя жить. Даже когда она не работает, в ней остаются следы Йалис и постепенно расползаются вокруг. Это незаметно сразу, но когда безопасный уровень превышен... - Иситтала слушала теперь лишь его, и Элари отошел.