- Но ведь есть ещё два материка... - начал Эльт.

- Если уж ты вспомнил вдруг географию, - скучным тоном ответил Атхей, - то, наверное, знаешь, что полярные материки сплошь покрыты льдом толщиной, - если не ошибаюсь, - в две мили. А в окружающих их морях живут такие звери... Ты слышал о ревунах? Говорят, они величиной с дом, - с многоэтажный дом, - и своим хоботом могут легко перевернуть корабль. И делают это, если какие-нибудь дураки туда заплывают. Они тебе точно помогут!

- А если уйти в пустыню? - неуверенно предложил Айскин. - На север?

- В Уса-Ю? К внутреннему морю Нанг-Ламин? Это - смерть.

- А как же там живёте вы, Жители Пустыни?

- Мы выживаем в Пустыне потому, что нас немного, Элари, по сравнению с народом Председателя, - но всё же слишком много для того, чтобы жить хорошо. Так что не стоит рассчитывать на наше гостеприимство, - у нас просто не хватит еды, чтобы прокормить беженцев. И слишком многие из нас помнят, что ваши предки уничтожили большую часть нашего народа, а уцелевших изгнали в такие места, где никому не стоит жить. Файа любят вас не больше сурами, - и, как и они, мы не люди. Вы знаете слишком мало... Я постараюсь помочь вам, но это вряд ли понравится моим соплеменникам.

5.

На несколько минут воцарилось молчание. Потом Айскин всё же сумел найти верный вопрос.

- Что ты собираешься делать?

Атхей задумался.

- Это решать не мне. Но я бы отступил в места, которое можно удержать с нашими силами, и ждал.

- Кого?

- Может, в Ленгурье кто-то всё же решит помочь вам, и пришлет флот. Больше надеяться не на что... Но даже если они уже выслали корабли, те придут лишь через неделю. А сурами уже в полдень будут у Гумьи.

Айскин вздрогнул. Он жил в ней, и хорошо помнил это сказочно богатое селение, стоявшее ниже Лахолы на Супра-Кетлох, - столицу земель Атымья, родное селение Гантай-Кева. Тогда это была маленькая, грязная, полупустая деревня. А теперь, - несколько тысяч жителей, чистота, белые невысокие дома с соломенными крышами, много-много детей и садов. Он не мог представить всё это отданным на расправу черным сурами.

- Ханмэй даст там решающее сражение, - продолжил Суру. - Но, независимо от его исхода, у сурами хватит сил, чтобы просто обойти Гумью. Завтра днём они будут уже здесь. А в Лахоле нет даже символических укреплений! Ну, здесь есть несколько укрепленных мест, - дворец Председателя, казармы у реки, электростанция... но защищать их я бы не стал, не стал бы защищать даже Емс-Самзу.

Айскин посмотрел на север. Чуть выше по течению реки из зелени выступало восьмиэтажное бетонное здание с башнями, старое и мрачное. Во времена владычества Метрополии, когда тут ещё стояла армия Ленгурьи, в нём размещались колониальные власти. Сейчас там было посольство. В нём работало и одновременно жило около двухсот Жителей Пустыни. Все знали, что построенное больше ста лет назад огромное здание изобиловало множеством запутанных проходов и тайников. Но ведь от сурами не спрячешься, правда?..

- Я предложил бы уйти дальше на север, - продолжил Атхей. - Или за западные горы, в леса. Но мы, Жители Пустыни, ещё никогда не пускали врагов на свои земли.

Они помолчали, глядя на север, на единственную брешь в неприступной горной стене, - перевал Ай-Курьех, Солнечные Ворота на языке Жителей Пустыни. Сквозь них шёл путь из холодной пустыни Уса-Ю к плодородным равнинам Айтулари. Не очень высокий, без снегов, но неприступный из-за крутых высоких скал, хребет Лабахэйто некогда остановил колонистов из Ленгурьи. Жители Пустыни укрепили несколько проходимых перевалов, поставив на них шестидюймовые пушки. Самый удобный из всех, - перевал Ай-Курьех, - они перекрыли каменной стеной с башнями, в которых тоже стояли пушки. За ней, в селении-гарнизоне Ай-Курьех, жило шестьсот охраняющих перевал солдат.

Ещё дальше к северу, за перевалом, лежала Уса-Ю, - относительно узкая необитаемая полоса песка, камня и скал между горами и солёным внутренним морем Нанг-Ламин, разделяющим пустыни Уса-Ю и Темраук. На его берегах и обитали Жители Пустыни, промышляя рыболовством и земледелием. Население обеих берегов моря составляло две области, и у каждой из них была своя столица. На южном берегу Нанг-Ламина стоял город-порт Си-Круана, - грязное, одно-двухэтажное селение, утопающее в песке и мусоре. В нем было около десяти тысяч жителей, - в основном, беглецов из Айтулари, - и гарнизон из трёхсот солдат. На северном берегу моря стояла столица Жителей Пустыни - Байгара.

6.

- Ну, так что вы решите? - спросил Атхей. - Мне выбирать нечего. Когда эвакуация Емс-Самзы завершится, я уеду на родину. Это же не моя страна. А что сделаете вы?

- Ты трус! - крикнул Айскин. - Ты думаешь лишь о том, чтобы выжить! А как же остальные, Защитник?

- А разве ты не хочешь жить? Может, я и трус, но не дурак. Айтулари конец. Знаешь, сурами, - это больше, чем просто дикие твари. Они сильнее, чем мы и люди. И я не собираюсь жертвовать жизнью ради уже обреченных. Я хочу победить. Пусть я пока не знаю, как, но для этого я сначала должен выжить. Я сам знаю, что это мерзко, и что мой план глуп. Это план улитки. Но что вы сами можете предложить?

- Я не знаю, - Айскин закусил губу. - Но прятаться, как червяк, я тоже не буду!

- Как знать, как знать... Ты не видел сурами. Я видел. Но я не хочу ссориться с тобой.

Айскин отвернулся. В этот миг он и сам не мог понять своих чувств.

- А ты? - Атхей повернулся к Эльту.

- Я с тобой. И к чёрту Председателя с его "благословенной землей"!

- И ты тоже! - Айскин почти кричал. - Вы что, сговорились?

- Успокойся, Айс. Я думаю не о себе. Мне нужно сохранить Янгуту. Я люблю её, понимаешь? Знаешь, сегодня я впервые обрадовался, что у меня нет семьи. Нам, сиротам, надо заботиться лишь о друзьях, и... любимых. И ради неё я сделаю всё, что сочту нужным, понял?

Юноша отвернулся и пошел прочь. Весь мир в этот день обернулся против него. Даже друзья, - единственное, что у него было, - предали его. После этого даже смерть казалась уже не такой страшной.

Но, когда он вернулся на площадь и увидел длинные вереницы добровольцев, его охватил внезапный и постыдный страх. К тому же, его острые глаза не пропустили и того, что никому из записавшихся не выдавали оружия. Потом он услышал переданные шёпотом подробности вторжения, - от крестьянина, окруженного кучкой испуганных горожан. Они совпадали с рассказом Суру. Слишком совпадали, чтобы быть просто паническими слухами.

Тогда Айскин Элари вернулся в свою комнату, заперся в ней, и, растянувшись на постели, затрясся в рыданиях. Успокоившись, он застыл. Ему не хотелось ничего. Единственное, о чём он мечтал, - чтобы весь мир за дверью его комнаты перестал существовать.

1.

Элари проснулся с тяжёлой головой. Судя по солнцу, было уже далеко за полдень, - он и сам не заметил, как рыдания перешли в глубокий сон. Теперь и страх стал таким же, - мутным и тяжёлым. Он включил радио, но там царило мертвое молчание, - казалось, всё уже кончено, и он остался последним человеком. А если и нет, молчание радио всё равно пугало, - властям нечего было сказать.

Наспех приведя себя в порядок, Элари вышел на улицу. Сидеть в четырёх стенах, ожидая врага, было просто невыносимо. Он не знал, что навсегда покинул своё уютное жилище.

А когда узнал, не очень огорчился.

2.

Ему сразу бросились в глаза происшедшие перемены. Город опустел. Все следы организованного властью ополчения бесследно исчезли. Все, кто имел дом, заперлись. Попадавшиеся навстречу редкие люди были сосредоточены и суровы. Почти все они тащили тяжёлые мешки. Пару раз Элари видел, как опустошались магазины, - не грабились, а именно опустошались. Люди молча, толкаясь, расхватывали и выносили вещи, даже не думая за них платить. Им никто не мешал. Казалось, в городе больше не осталось власти. Повсюду раздавался стук молотков, - жители спешно чинили заборы, забивали досками окна и двери. Элари это показалось диким, - он знал, что сурами не удержишь никакими запорами.