— Конечно! Ужасно стыдно! Но что поделать, если он не хотел дать больше.

— Это я не умею рубить деревья? Я, который столько лет считался лучшим лесорубом в пустыне Сахаре?

— Что ты мелешь. В пустыне Сахаре нет лесов.

— Конечно! После того, как я там поработал…

— Почему ты плачешь, парнишка?

— У-у-у-у… Мой брат выбил стекло в булочной.

— Так ведь это твоему брату попадет, а не тебе.

— Это еще как сказать… у-у-у-у… Мы с ним близнецы.

— Пан нотариус, я хотела бы внести в завещание еще один пункт: пусть на моих похоронах играет оркестр.

— Конечно, этот пункт я внесу. Но не будете ли вы так любезны указать, что именно вам хотелось бы послушать?

— Ваш верблюд очень маленький.

— Ну и что из этого! Зато какой экономичный! Всего один литр воды на 50 километров.

— Я очень огорчена, милый. У меня подгорел молочный суп. Это случилось со мной впервые за тридцать лет!

— Не огорчайся, дорогая. Наконец я могу тебе признаться, что я терпеть не могу молочного супа…

— Неужели ты веришь в россказни своего мужа, будто он ездит на рыбалку? Ведь он никогда не привозит ни одной рыбешки.

— Именно поэтому я и верю.

— Бабушка, а бабушка! А ведьмы летают по воздуху?

— Но, милый, ведьм вообще не существует.

— Это я знаю. Но они летают?

— За что ты попал в тюрьму?

— За взятку.

— А за что тебя так быстро выпустили?

— За взятку.

— Я уверена, что нет двух человек, мыслящих одинаково.

— Ты бы не говорила так, если бы увидела подарки, которые я получила на именины.

— Папочка, что это за ягода?

— Это черная смородина.

— А почему она красная?

— Потому, что она еще зеленая.

— Папочка, кто такой ангел?

— Ангел — это пешеход, который отскочил слишком поздно.

НА ЗВЕЗДНОМ НЕБОСКЛОНЕ

Молодой писатель пожаловался отцу, что не знает, как назвать свою новую повесть. Отец, который еще не прочитал повести, спросил у сына:

— Упоминается ли в твоем произведении о барабанах?

— Нет.

— А играет ли там кто-нибудь на трубе?

— Тоже нет.

— Так в чем же дело! Назови повесть «Без труб и барабанов».

На улице встречаются два цирковых артиста.

— Что случилось с твоим другом чревовещателем? — спрашивает один. — Он больше не выступает в цирке?

— Нет, он перешел на работу в зоомагазин.

— Что он там делает?

— Продает говорящих попугаев.

— Послушайте! Сегодня в газете напечатан о вас некролог.

— Знаю. Я сам его там поместил.

— Зачем?

— Видите ли, сегодня в театре премьера моей новой пьесы, я хотел бы, чтобы завтра появилась хорошая рецензия.

Директор зоопарка заметил, что один из слонов кашляет. Он прибавил ему в ведро с водой горячего грогу. На утро слон был совершенно здоров.

Но три других слона начали кашлять…

Два актера рассуждают о зрителях.

— Нет ничего страшнее, — говорит один, — чем увидеть со сцены, как зрители входят в зал.

— Есть кое-что пострашнее, — отвечает другой.

— Что именно?

— Увидеть со сцены, как зрители выходят из зала…

Старый актер хвастался как-то перед молодыми:

— Что вы знаете о настоящем успехе! В старину зрители умели ценить актеров. Помню, во время одного концерта зрители выпрягли лошадей из моей коляски. Разве нынешние способны на такое!

— Не скажите, — ответил один молодой актер. — Недавно во время концерта у меня угнали машину…

Во время киносъемок режиссер велел актрисе войти в клетку со львами. Актриса отказалась.

— Вы зря боитесь, — сказал режиссер. — Эти львы вскормлены молоком.

— Я тоже, — ответила актриса, — но теперь я ем мясо.

Посмотрев цирковую программу, к директору цирка зашел приятель.

— Как тебе понравилась программа? — спросил директор.

— Все хорошо, только я не могу понять одного: как этот тощий, еле держащийся на ногах укротитель не боится входить в клетку ко львам.

— В этом все дело, — пояснил директор. — Он не вызывает у львов никакого аппетита.

Удивительная это штука — театр. Автор пишет одну пьесу, актеры играют другую, публика понимает нечто третье, а критика пишет о чем-то четвертом…

Во время репетиций польской комедии в одном из варшавских театров автор обратился к незнакомому комику:

— Не понимаю! В жизни вы такой веселый и остроумный! Почему же в моей пьесе вы такой скучный и, я бы сказал, даже нудный?

— Видите ли, — ответил артист, — в жизни текст у меня мой…

Знаменитая французская актриса на закате своей жизни стала одеваться очень скромно.

Приятели были несколько удивлены и спросили ее, чем это объяснить.

Актриса ответила:

— Есть возраст, когда женщина должна не одеваться, а закрываться…

Молодой драматург, чья пьеса идет на сцене всего третий день, звонит директору театра.

— Как сегодня?

— Толпы людей у театра.

— Значит, успех?

— Нет, пожар!

Две актрисы сплетничают о третьей:

— Наконец Зуля отомстила этому театральному критику, который всегда так скверно о ней писал.

— Как она ему отомстила?

— Вышла за него замуж.

Голливудская кинозвезда имела свое собственное мнение о реквизите.

— В сцене пьянства должно быть настоящее виски, — настаивала она.

— Хорошо, — согласился режиссер. — Но только при условии, что в сцене убийства будет настоящий яд…

Все хвалили киноактера X.

— Он движется, как Жерар Филип.

— Голос у него, как у Яна Кипуры.

— Дикция, как у Оливье.

— Улыбка, как у Жана Маре.

— Танцует он, как Фред Астор.

— Одевается, как Шарль Буайе.

Пришли к заключению, что актер X. — настоящая индивидуальность.

Актер провинциального театра по ходу пьесы должен броситься со скалы в реку, которая подразумевается в глубине сцены. В последнюю секунду он видит, что внизу нет матраца, видимо, рабочие сцены забыли положить. Выхода нет, актер прыгает на доски. Раздается грохот. Мгновенно сориентировавшись, актер восклицает:

— Уф! Река-то уже замерзла!

Молодой актер жалуется коллеге: