— Лизи! — натужно прохрипел Платон и затравленно улыбнулся.

Кажется, я выбрал очень правильную даму для этого вечера. Хотя понятия не имел, что все сложится так удачно.

Он откашлялся и повторил с продолжением:

— Лизи. Очень рад тебя видеть! Как ты поживаешь?

— Отвратительно! Меня едва не раздели!

— В самом деле? Очень прискорбно это слышать, — Платон покосился на меня, но я лишь дернул бровью, мол, не бери в голову. Он вдруг усмехнулся и стал самим собой, пробубнив с ухмылочкой, — Это ведь не слишком-то и сложно, правда? Стоит только дернуть за ленту на твоем банте.

— Нахал! — Лизи рассмеялась, — Где ты пропадал, старичок?! Мы все о тебе скучали! И я смотрю, слухи ходят правдивые, да?

Тут чертовка, наконец, перевела взгляд на Машу. Та вздрогнула и подняла глаза на Лизи. На меня она намеренно не смотрела. Она уже пришла в себя, но на ее щеках остался нежный румянец. Вот она какая. Совершенно беззащитная. Совершенно здесь чужая. Она как дивный тепличный цветок, чудом выросший на меловом утесе. Она настолько необычна и притягательна, что каждый из нас норовит завладеть ею, поместить в свою коллекцию, даже не задумываясь, что этим убьет ее. Я чувствовал, как ей холодно. Если бы я только мог, я бы накрыл ее своим пиджаком. Я бы обнял ее, прижал к себе, согрел. Но чертовы приличия! Я сжал пальцы в кулаки и осторожно выдохнул лишний воздух, чтобы не привлекать внимание.

— Слухи? — тем временем затупил Платон. Но быстро спохватился, не дав Лизе ни единого шанса сболтнуть очередную бестактность, — О, да, все верно. Лизи, познакомься, это Мария Зайцева, очаровательная девушка из России.

— Тцатцава, — ожидаемо запуталась в ее фамилии Лизи и смущенно улыбнулась, — Простите, но это что-то совсем не произносимое. Вам надо поскорее сменить фамилию. Скажем, на… тут она бросила лукавый взгляд на меня. И я взмолился, чтобы она не ляпнула ничего такого, за что мне будет неоправданно стыдно. Но на небе объявили перекур, поэтому Лизи все-таки ляпнула, — Скажем, на Сеймур.

— Звучит заманчиво, — Мария улыбнулась. Она изо всех сил старалась выглядеть ничуть не смущенной. Как и я, — А пока меня не удочерил один из местных Сеймуров, зовите меня Мария без всяких фамилий.

— А вы мне нравитесь! — Лизи хлопнула в ладоши и покрутила головой, ища официанта. Тот понесся к ней от стойки на полусогнутых. Она обратилась к Маше, — Вы ведь не против нашей компании? Мы планировали поужинать вдвоем, но теперь я просто не усижу за отдельным столиком. Мне о многом нужно вас расспросить. Я ведь, получается, первая, кто видит вас вместе, а?

Я не выдержал и малодушно закрыв глаза, понуро опустил голову. Чтобы никто не заметил торжество и бурную радость. Я готов был расцеловать Лизи прямо сейчас. Я бы не смог лучше испортить свидание Платону и подсадить меня к Маше.

— Ну, э… — невнятно отреагировал Платон, и я его прекрасно понимал, но уводить Лизи от их стола насильно даже не подумал. И тому пришлось радушно, хоть и с усилием улыбнуться, — Старушка, о чем разговор.

— Мы пересядем за стол побольше, — тут же распорядилась великосветская львица. Похоже, она собралась подзакусить Платошей. Пусть сожрет его целиком, если так хочет.

Маша

Ужин получился неординарный во всех смыслах. Сначала мы с Платоном разыграли его официальную часть. И с нашей стороны все прошло довольно гладко. Мы сели за столик, Платон сделал заказ, потому что мне было совершенно все равно, что не есть этим вечером. Я настолько загрузилась пиццей, пивом и мороженным с Марко в студенческой кафешке, что в меня не влезло бы ни грамма даже самой изысканной еды. Когда на столе появились тарелки с чем-то витиевато украшенным разными зелеными побегами, Платон набрал папу. Тут случилась первая незапланированная странность. Каримов старший ответил, но вряд ли был способен к продуктивному диалогу, поскольку пребывал в состоянии, мягко говоря, сильного алкогольного опьянения. Он сидел в джакузи. Сказав «Здрасьте детки», икнул и разразился долгой тирадой о том, что мир каждого человека приходит к своему логическому равновесию. И как ему кажется, у Платона как раз наступил такой момент. Равновесия то есть. С чего он это взял, не понятно. Мне-то как раз кажется, что Платона мотает как едва запущенный маятник. А я ведь к нему ближе, чем его отец. Тем не менее, речь родителя свелась почему-то ко мне. Я в общем-то не вслушивалась. Вот честное слово, речи пьяных мужиков хоть богатых, хоть обычных это малоинтересное событие. Поэтому, пока он вещал что-то о линиях судьбы, фатальном одиночестве и стакане воды, который по мнению многих, нужно подать умирающему по первому требованию, я предалась размышлениям о собственной жизни. Размышления эти были печальны и утянули меня так глубоко в бездну отчаяния, что я не сразу поняла, что толчки в бок имеют какую-то смысловую нагрузку. Оказывается, Платон уже довольно долго пихал меня локтем и даже коленом, чтобы я вернулась к теме обсуждения. На повестке вечера была как раз я. И Каримов-старший вопрошал с нажимом, чего я хочу за маленькую услугу? Маленькой услугой он назвал нашу с Платоном свадьбу. Вот так, ни меньше, ни больше. Я замерла, пытаясь придумать вменяемый ответ, который мог бы понять очень пьяный миллиардер, сидящий в одиночестве в джакузи и только что стенавший о том, как каждый человек заведомо одинок. Возможно, бывшая Платона и его папу оставила теперь в том же статусе. Крутая девица, если так посмотреть.

— А если я оплачу эту твою машинку? — Каримов старший прикинулся сатаной-искусителем. И улыбнулся на маленьком экране телефона так же слащаво.

Объяснять ему сейчас, почему его предложение неконструктивно, было бессмысленно. Как и решительно отказаться выходить замуж за его сына. В таком состоянии человек не способен слышать «нет».

— Давайте обсудим это завтра, — серьезно ответила я.

Потом случилось непредсказуемое, хотя, если учесть состояние Каримова-старшего и его местонахождение, то ничего удивительного, что он утопил свой телефон. Последнее что мы увидели с Платоном под водой нас, мягко говоря, не порадовало. Аппарат отключился, послав нам напоследок незабываемый кадр той части тела родителя, из которой в прямом смысле произошел его сын.

— Мда, — грустно изрек Каримов-младший, — Мне до папаши еще расти и расти.

— Не переживай, — попыталась успокоить его я, — Вода искажает изображение. Увеличивая его и расширяя.

— Хм… Надо будет попробовать, — неожиданно взбодрился Платон.

Я не знаю, в какие дебри завел бы нас этот малоприятный диалог, так что появлению Марко и его щебечущей подружки я даже обрадовалась. Несмотря на все остальное. Под остальным я понимала как минимум наличие этой подружки. Ну, да, ревновать Марко я не имела никакого права. Но, увидев его под руку с этой потрясающей блондинкой в таком ошеломительном и явно модном платье, я не могла не почувствовать горечь, которая окатила все мои внутренности, осев неприятным осадком в горле.

Лизи, так звали девицу, оказалась уверенной в себе, своих силах, связях и средствах английской аристократкой. Жуткое сочетание. Она словно выпрыгнула из романа Вудхауза. Пустоголовая, распутная представительница знати. Худшее порождение английского общества. Я подумала, что они как нельзя лучше подходят друг другу с Платоном. Оба не понимают зачем живут, но любят делать это красиво и дорого. Спорить с ней было бесполезно. Она не терпела возражений. Поэтому ей никто и не возражал. Она распорядилась сервировать для всех нас новый стол, в другом углу большого зала. Она села рядом с Платоном, бесцеремонно разлучив нас, чему я, конечно, была только рада. Потому что теперь рядом со мной сидел Марко Сеймур. И я не могла понять, что происходит с этим парнем. Почему он так спокойно позволяет своей девушке флиртовать с Платоном? Даже самому Платону было явно некомфортно от натиска Лизи.

— Могу я предложить тебе свой пиджак? — он наклонился к моему уху так близко, что его дыхание согрело кожу на виске. Огромные мурашки понеслись от моих плеч до самых лодыжек.