— Мия! Ты же не всерьез?!

— Маша, — она посмотрела на меня с тем сожалением, от которого становится страшно, — Против тебя, как человеческой единицы, я ничего не имею. Но так случилось, что на тебя запал парень, которого я люблю. Сильно люблю. Любила бы на троечку, не стала бы заморачиваться. Но у меня сердце горит, понимаешь? Так что в канун Хэллоуина я раздобыла машину и ждала тебя у выхода. Я надеялась, что усилия Марко Сеймура выгонят тебя из клуба раньше. Что ты не сольешься с толпой и я легко смогу убить тебя. Всего-то нужно перепутать газ с тормозом.

Надо успокоиться. Да Мия слетела с катушек. И я в комнате с той, кто пыталась мне навредить трижды. Поэтому надо взять себя в руки. Надо выровнять дыхание, чтобы сердце перестало трепыхаться, а вернулось к нормальному ритму. Я сжала пальцы в кулаки, сосредотачиваясь на своем теле. Почему меня колотит? Я не должна бояться Мии. Я не могу быть слабой. Не сейчас. Сейчас опасно. Что делать? Ведь что-то я могу еще сделать? Пока она не вытащила из кармана пистолет и не попыталась убить меня еще раз. Я закрыла глаза. Так думалось лучше. Не видеть ее, не слышать ее, сосредоточиться на себе. Попытаться понять, где выход из этой ситуации. Он должен быть. Где-то должен быть…

— Эй!

Щеку обожгла боль. Я вернулась в страшную реальность. На меня с возмущением смотрела Мия. Я что уснула? Глаза слезились.

— Не смей меня игнорировать! Я еще не закончила.

Что же мне делать? Я так и не успела понять, как мне выпутаться из всего этого. Я сбежала с вечеринки для всех в неизвестном направлении. Пока Берти поймет, что меня нет в огромном доме наступит утро. А когда поймет, где он будет меня искать? А он все еще не ищет? Ведь прошло уже много времени. Почему же он мне не позвонил? Ну, конечно! Вот оно мое спасение! Я потрогала маленькую сумочку, сейчас свисающую с бедра. И тут же разочаровалась. Можно было ее и не открывать, она пуста. Я огляделась. Попыталась вспомнить… Я пришла в переговорную с телефоном в руке или… Я набирала сообщение Лехе в такси. И? Неужели я забыла телефон в чужой машине?

Если Берти мне уже позвонил, и водитель ответил, то он сообщил, куда меня отвез. В Англии таксисты не присваивают телефоны забывчивых пассажиров. Так что мой принц уже в пути. Он скоро меня спасет! Надо тянуть время.

— Мия, ты правда могла бы меня убить?

— Убила бы, Маша, не сомневайся, — она ухмыльнулась как Джейсон Стэтхэм в фильме «Механик», если бы не Иб! Не понимаю, откуда он взялся?

— Он хотел меня защитить! Он же тебя подозревал!

— Вот и я о том же! — мне не понравилось, как она это произнесла. Как начальник отдела планирования на утренней летучке в понедельник. Типа «Есть цель, и мы ее выполним», — У меня не так много времени, Маша. Иба скоро выведут из комы, и он непременно захочет дать показания. Расскажет о наших непростых отношениях, о том, как… не хотелось бы мне признаваться, но да, я устраивала ему сцены. Отвратительные! Я ими не горжусь. Но если Ибу удастся бросить на меня тень, я уже не смогу причинить тебе вред.

— Какая незадача!

— Вот именно. Поэтому я решила, что пора брать быка за рога. Я больше не могу ждать милости с небес. Иб перенесет твою смерть. А потом… потом все вернется на круги своя.

Мия двоилась, троилась, сливалась со стеной, уходила в тень. Я чувствовала, что мне плохо. И дело вовсе не в нервах и разочаровании.

— Ты что-то подсыпала мне в воду? — почему вдруг пол оказался так близко. Щекой я чувствовала ворсинки коврового покрытия. Веки стали ужасно тяжелыми. Мир сливался в серо-бурые тона. И в этом закатном мареве я видела только улыбку Мии. Чеширский кот, а не подруга. Вернее, чеширский крокодил какой-то. Одни зубы.

— Самая легкая смерть. Согласись, я проявила гуманность. К тому же это самый верный способ. Ты просто уснешь. А когда тебя найдут утром, ты будешь уже очень далеко. Документов и телефона при тебе нет. Так что пока поймут кто ты, пройдет не меньше недели.

Ее голос все отдалялся и отдалялся. Я плыла в серую мглу. Туда, откуда вдруг налетел прохладный ветер, где чувствовалась жизнь. Меня подхватили сильные руки и закружили в странном, улетающим в вечность сне. Туда, где я слышала, как бьется сердце Марко. Громко, уверенно, только для меня.

Марко

Мы распили полбутылки шампанского с той, которую я считал не просто подружкой, а младшей сестрой. Мы выросли вместе. Впрочем, из нашего аристократического питомника только Ал, похоже, стал приличным человеком. Мне досталась роль отброса, а Лизи превратилась в настоящую стерву. Красивую, к тому же. Последние недели пошли ей на пользу. Не знаю, что она с собой сделала. Вроде бы ничего не изменилось, но выглядела она иначе. Взрослее что ли и как-то оформилась. Словно художник, долгое время откладывавший почти законченное полотно, наконец, добавил пару мазков, превратив рядовую картину в шедевр. Однако внутри Лизи осталась прежней змеей. Тут уж ничего не поделаешь.

— Я все-таки хочу уточнить, какого хрена тебе сдалось объявлять нас парой?

Несмотря на то, что я уже дал согласие на эту аферу, причины мы так и не прояснили.

— Во-первых, мы хорошо смотримся вместе, и не спорь! — она подхватила меня под руку и развернула к большому зеркалу.

Я пожал плечами. У меня помятое лицо, помятая душа, а настроение, так и вовсе в храм. Вряд ли я могу сейчас хоть что-то собой украсить. Поставь меня рядом с рождественской елкой, и получится проспект какого-нибудь унылого зеленого движения за сохранение сквера в квартале социальной застройки. Не, на рекламную картинку я не гожусь.

— Ой, да ладно тебе! — она потрепала меня по щеке, как пса, — Ты даже в печали очень даже ничего.

— А во-вторых? — я отшатнулся, а то еще за ухом примется чесать. С нее станется.

— Во-вторых, ты же знаешь, отец решительно настроен. Он хочет выдать меня замуж за особу королевских кровей. Уже в следующем году, представляешь. И мне нужен скандал! Я-то замуж не хочу! Надо разыграть все так, чтобы от меня отвернулись все, даже самые нещепетильные монархические семейства.

— А если твой отец воспримет наши отношения всерьез? Имей в виду, я не стану изображать джентльмена. Я на тебе не женюсь. Лучше проглотить стакан битого стекла, знаешь ли.

— Это ты зря. Ты меня совсем не знаешь, — она потерлась своим бедром о мое. Вот тут я уже отпрыгнул на метр.

Лизи надула губки.

— Я тебя с детства знаю, дорогуша. Что бы ты там ни умела в постели, это не компенсирует твои косяки по жизни. Ты не жена, а кара небесная. Так что даже не пытайся.

Она пожала плечами и отошла, заявив:

— Фу, какой ты грубый.

— Я справедливый, детка.

Как бы там ни было, но желание Лизи раздуть с моей помощью скандал было мне только на руку. И тут уже не понятно, кто из нас кого использовал. Главное, я смогу держать ее под контролем. И понять наконец, что она замышляет с Машиным ботаном, этим химиком Лехой. Ведь именно их встречу в студенческом кафе засняла моя наружка. Что эти двое задумали, я пока не знаю, но обязательно выясню. А то, что они сговорились против Маши, к гадалке не ходи. Мне виделось, что я почти накрыл злоумышленников, организовавших уже три покушения на мою девушку. Я снова произнес это внутри и тут же поправился, не мою. На девушку Ала. Надо привыкать, черт возьми. И еще небольшой бонус от нашего с Лизи спектакля: я смогу официально вернуться в Оксфорд. Да, многие назвали бы такое жульничеством, но я предпочитаю термин спортивный азарт. Хотя если Ал попытается своротить мне нос на бок, я его пойму. За мной бы в такой ситуации точно не заржавело. Мы ведь заключили договор, по которому я не могу появиться в Оксфорде раньше Рождества. Получается, не прошло и трех недель, как я нашел лазейку и нарушил соглашение. Ну, хоть в глаза Маше посмотрю.

От предвкушения сердце замирало, а мышцы скручивало как при гриппе. Я так хотел очутиться рядом! Как маньяк грезил вдохнуть ее запах, коснуться ее руки или хотя бы мазнуть мимолетно пальцами по кончикам ее волос. Я с ума сходил в разлуке. Она меня изматывала как пустыня. И плевать что дальше. Снова боль, унижение, ее отстраненность. Я твердил себе, что устал от этого дела и хочу отвлечься. Я устал, да, хочу отвлечься, только вот не могу. Маша — мое наваждение. Мой наркотик, и мне снова нужна доза. Немедленно, иначе ломка меня убьет.