А Эльза в приоткрытую щелочку своей двери проводила меня взглядом мстительной вороны, запомнившей обиду на долгие годы. Мне еще прилетит от нее за этот вечер. Даже если Платон кинет к ее ногам весь мир.

На лестнице выяснилось, что вниз по ступенькам в туфлях, которые велики, спускаться совершенно невозможно. В лучшем случае они пренеприятно чвакают на пятках. Когда туфля слетела с меня в третий раз, Платон не выдержал.

— Так мы до утра будем спускаться! — он присел и напялил ее мне на ногу.

— Ты же сам заставил меня все это надеть! И чуть не выкинул в окно мои любимые кроссовки! — я сощурилась и уперла руки в боки, готовясь к атаке.

Платон распрямился и навис надо мной огромной и мягкой массой. Я замерла.

— Ты же умная девица, Маша. У тебя такой шикарный проект про древние картины. Но иногда ляпнешь глупость, как будто у тебя не только полувысшего, а даже среднего образования нет. Кто ходит в кроссовках в ресторан?! В платье?

— Я хожу, — честно призналась я.

Но Платона трудно переубедить.

— То, куда ты ходишь и рестораном-то не назовешь. Забегаловки всякие.

С этим он неожиданно схватил меня за талию и потащил вниз.

— Отпусти! — взвизгнула я.

— Не трепыхайся. Представь, что я лифт, — он подавил мое сопротивление, сцепив меня в такие объятия, что пришлось замереть, чтобы не задохнуться.

Можно сказать, что на лифте я добралась до его машины. На улице уже и не пыталась освободиться. Действительно, мы сильно сократили время передвижения. Минут на сорок. А в открытом платье в вечерней пронизывающей до костей английской прохладе передвигаться с достоинством совсем не хотелось.

В конце концов, я была даже благодарна Платону за то, что он изменил мой вечер. Чем бы я занялась без него? Сходила бы с ума от внутренней войны, в которой гордость и рассудительность мутузят мое бедное сердце? Опять? Потом я страдала бы, рыдала и мучилась бессонницей.

— Может напьемся? — предложила я.

Машина резко дернулась и встала, не доехав до перекрестка. Платон уставился на меня, не обращая внимания на гудки возмущенных водителей, которым мы перекрыли дорогу. Между нами повисла тягучая пауза. Платон пожирал меня восхищенными глазами.

— Что?! — не выдержала я и нервно огляделась. Машин вокруг нас прибавилось. Все гудели.

— Ты такая красивая! — выдохнул он. Потом как-то умиленно всхлипнул и, развернувшись к рулю, нажал на газ.

И вот что я такого сказала, спрашивается? Вообще-то стоило обидеться. Мужчины говорят, мол, не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки. Это что же получается, Платон меня без спиртного не считает красивой? Не то чтобы я очень хотела, чтобы он считал. Но все равно немножко неприятно.

Марко

Я никуда не пошел. Я стоял возле ее дома, переминаясь с ноги на ногу и чувствуя, как холодный воздух заползает под тонкую куртку. Я не знал, что делать дальше. Вечер вроде бы закончился. Печально закончился. Она просто ушла в подъезд, помахав напоследок рукой. Даже не улыбнулась. Надо бы тоже уйти, не спать же возле ее двери на коврике. Как пес, право слово. Хотя… мысль не показалась мне такой уж бесперспективной. А что если напроситься на… На что я мог напроситься, постучав в дверь квартиры мало знакомой девушки? На кофе? С чего бы, мы только что из кафе. Сказать, что страшно захотелось воды? В туалет? Меня передернуло.

Я должен уйти. Взять себя в руки, развернуться на 180 градусов и покинуть двор ее дома. Или вообще ее мир. Надо… Но она меня не отпускала. Желание увидеть ее снова, прямо сейчас, хотя бы издали душило, холодной рукой сжимая горло. Я в самом деле попытался вздохнуть поглубже и не смог. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Что со мной?

— Господи, — мысленно взмолился я, — Пусть она выглянет в окно, пусть увидит, как я тут загибаюсь. Пусть сжалится надо мной! Я тебя умоляю, Господи! Ты же милосердный чувак. Все так говорят! Ну, не позволь мне сдохнуть тут как бездомной собаке! Самому же потом стыдно будет!

В общем, Господь, видимо, меня услышал. Потому что в эту минуту к дому Маши подъехал шикарный автомобиль. Из таких стильных спортивных тачек. И умирать мне резко расхотелось. Стало интересно, кто тут и зачем. Я зашел поглубже в высокие кусты и затаился.

Из машины вытащился Платон и, небрежно хлопнув дверью, протопал в подъезд. Как к себе домой, между прочим. Даже без цветов.

Сердце защемила тоска. Вот оно истинное положение вещей. Что бы этот увалень мне ни плел про их отношения, он вхож к ней в такое время. Значит, они куда больше, чем просто приятели. Во всяком случае, исходя из моего собственного опыта, мужчина в восемь вечера приходит к женщине только с одной целью — остаться у нее на ночь. Правда, иногда его намерения расходятся с ее. Но это уже частности. Вот сейчас уже действительно надо бы уйти. Ну, не стоять же немым свидетелем чужих страстей. Это унизительно. Обычно я выступаю в другом амплуа. Я позволяю за собой наблюдать. Или не позволяю.

Хотя… тут я замер на месте, обозвав себя идиотом. Начальник службы безопасности высокородной особы. Куда подевались мои навыки? Платон не утрудил себя доехать до парковки, а бросил машину прямо у подъезда. Перекрыв путь возможным прохожим. Он пошел к девчонке без цветов. Хотя сам же рассказал, что знакомы они недавно. И по всем статьям у них сейчас разгар того самого романтического периода, когда за секс мужчина платит всякими милыми мелочами. Все это говорит о том, что Платон приехал к Маше ненадолго и скорее всего по делу.

Тоска ослабила хватку. Я снова вдохнул полной грудью. До чего же вкусный и свежий в Оксфорде воздух. Не то, что в Лондоне. Моей радости наступил конец ровно через минуту, когда дверь подъезда отворилась и Платон вынес на руках попискивающую девушку. Все это здорово походило на похищение. И я хотел было уже вмешаться. Но тут предполагаемый злоумышленник поставил свою добычу на твердую землю. И я снова едва не умер. Как же она была прекрасна. Даже из своего укрытия, на расстоянии 20 шагов я видел каждую мелкую деталь. Платье открывало и подчеркивало все, что можно было в нем выгодно открыть и подчеркнуть. Маша оказалась счастливой обладательницей безупречной фигуры: высокая грудь, тонкая талия и длинные стройные ноги. Белая кожа светилась под холодной луной. Я покрылся мурашками с головы до пяток. Мне отчаянно захотелось выпрыгнуть из кусов и прикрыть ее чем-нибудь. Хотя бы собственным телом. Отчасти чтобы она не мерзла, но в большей степени, чтобы не видеть ее обнаженные руки, ключицы, колени. Это было невыносимо прекрасное зрелище. И у меня просто не осталось сил на нее пялится. Я отвернулся, с горечью понимая, что дела обстоят куда хуже, чем я мог предположить. У них свидание. И Платону позволено смотреть на ее почти обнаженное тело весь вечер. Вот к кому она так спешила от меня. Да что же ее так влечет к этому полудурку?

— Прибыли! — услыхал я за спиной.

Я не знал русского, но слово «прибыль» знал. Это из бизнеса. При чем тут прибыль? Он поставил девушку на землю, донес до машины. О какой прибыли речь? У них что, деловое свидание? Не тешь себя напрасной надеждой. На деловое свидание не надевают таких соблазнительных шмоток. У этого платья одна цель: заставить мужчину снять его с женщины и побыстрее. Я от прямо сейчас готов это сделать. Если бы не маячивший поблизости Платон. Дверцы хлопнули, машина уехала. А я так и стоял в кустах, как ново посаженный экземпляр не то дуба, не то бука. Домой идти смысла не имело. Что меня там ждет? Даже если я напьюсь до беспамятства, даже если засну, мне приснится все тот же кошмар: ее руки, ее шея, ее ключицы, ее ноги, я буду тянуться к ним и вздрагивать всем телом каждый раз, когда руки мои обнимут пустоту. Потом холод, тоска, одиночество и все по новой: ее шея, ее ключицы, ее грудь… Воображение дорисует все, что скрыто под легким платьем. И тогда я точно умру. Или сойду с ума. И мой кошмар станет моим вечным спутником в дебрях безумия. Нет дом отменяется. Я вернусь к колледжу, сяду в машину и поеду куда-нибудь… Куда? Если Платон зашел в такой час за Машей, значит сегодня в его доме нет вечеринки. Даже странно. Вечеринки у Платона по четвергам уже вошли у многих в привычку. У меня, кстати. Я их почти не пропускал. Хотя хозяина узнал только недавно. Интересно, куда они направились? Для театра уже поздно. Других вечеринок по четвергам я не знаю. А если не знаю я, значит, их попросту не существует. Тогда остается ресторан. Судя по ее платью и его смокингу это должно быть респектабельное заведение. А не студенческая кафешка, где она отужинала со мной. А что если…