— Моя матушка прислала нам приглашение на предрождественский прием.

Берти и сам светился наряженной елкой. Чего он так радуется? Я устало опустилась в кресло. Что ему ответить?

Что это меньшее зло из всего, что случилось со мной за долгий день? Исключения сразу из двух университетов, отказ в стипендии в чужой стране, война с олигархом? Смотрины у матери парня! И почему я решила, что сразу ей не понравлюсь? Ах, да! С чего бы ей восторгаться безродной чужестранкой? Еще и без перспективы высшего образования. Такая себе партия для сына, на которого смотрит вся страна.

— Без меня! — я обхватила голову руками.

— Да ты что! Это прекрасный шанс познакомить тебя с семьей!

— Берти! — я взяла его за руку и посмотрела в его серые, теплые глаза, — Нам это не нужно! У нас и так все хорошо.

Но он не внял. Он опустился рядом на колени, прижал мои руки к губам. Когда поцеловал каждый палец, поднял на меня глаза и ответил:

— Это нужно нам, Маша. Я хочу, чтобы наши отношения стали официальными. Я серьезно настроен.

И вот как это понимать? Мы вместе меньше месяца. Зачем знакомить меня с родителями? Что за серьезность? Чего ему от меня нужно?

Маша

— И что теперь делать? — Леха смотрел на меня с такой тоской, как будто он меня уже похоронил. У меня мурашки по спине пробежали.

Эмма многозначительно вздохнула, выражая нашу общую растерянность. Мы сидели втроем за столиком в студенческой кафешке. И да, после жуткой историей с Мией мы с Лехой помирились. На фоне настоящего преступления его поступок казался мелкой ошибкой.

— В Москву возвращаться бессмысленно. Вряд ли Каримов позволит тебе закончить образование. Ни в МГУ, ни в Вышке, ни в каком-то другом более-менее нормальном ВУЗе.

Я с ним согласилась. Сама думала о том, чтобы куда-то перевестись в России. Или заново поступить, но пришла к выводу, что сейчас точно не получится. И что-то мне подсказывало, что в России у этого Каримова будет больше возможностей на меня надавить.

— Тебе надо протянуть до лета, — подала голос более опытная в местных делах Эльза, — А там снова отправить заявку на тот же курс. Это возможно. Не обязательно в этот колледж. Тут есть и другие.

— Стипендию мне больше не выделят.

Платон четко дал понять, что мое отчисление спонсировал его папаша. Взятки никто и в Оксфорде не отменял. Ну, может не в конверте, а борзыми щенками. Оплатил ремонт части здания или оснастил лабораторию новым оборудованием, — да мало ли вариантов договориться даже с высоконравственной местной профессурой. И тут же у кураторов появились ко мне претензии. Хотя еще неделю назад они меня хвалили и подбадривали. Говорили, что несмотря на трудности я отлично справляюсь и вышла на сессию без особенных проблем. Трудностями они называли три покушения и две недели в больницах. И вот надо же, оказывается, меня завернули по староанглийской литературе. Ну да, профессора Ричарда Хьюза душкой не назовешь. И проблемы студентов ему до лампочки. Даже если ты впал в кому будь любезен перечитать все, что он задал, и сдать отчет в срок. Но две недели назад сам же профессор Дейвис обещал поговорить с Хьюзом, чтобы тот сбавил обороты. А теперь такие странные метаморфозы. Вплоть до отчисления. Очень похоже на пресловутый незачет по физкультуре, из-за которого меня — отличницу выкинули из МГУ. Максимально прозрачная подстава. Чтобы я даже не сомневалась — причина выдуманная.

— Пятнадцать тысяч фунтов за семестр мне не найти. И это только оплата обучения, а мне надо где-то жить и хоть иногда что-то есть.

Обсуждение зашло в тупик. В пыльный и печальный.

— Не переживай так, Маша, — Берти обнял меня и покачал как маленькую, баюкая, — Найдем мы фонд для финансирования твоей учебной программы. Жилье тебе искать не нужно, а стипендия у тебя будет куда выше, обещаю.

И все это попахивало… ну да, перекупкой. Я уже чувствовала себя содержанкой, пока, даже не взяв у него ни фунта. Но разве это что-то меняет? У меня не было выхода. Никакая работа, на которую я могла бы тут устроиться, не покроет моих расходов на учебу. Единственное, что я могу себе позволить, это прожить до лета по студенческой визе, работая в магазине или в кафе, и снимать квартиру с Эльзой на паях. А что потом? Перспектив, надо сказать, не много.

Берти предлагал все восстановить. Даже надавить на какие-то свои рычаги и вернуть меня в колледж. Оказывается, и так можно. Но все это означало, что теперь я буду полностью зависеть от него. От парня, с которым у меня довольно странные отношения. Запутанные, неправильные, нечестные. Во всяком случае, с моей стороны. Я чувствовала себя сахарной палочкой, которая постепенно растворяется в чашке с чаем. Я теряла себя. Что от меня вообще осталось? От той уверенной в себе, полной надежды и энтузиазма русской студентки, которая всего три месяца назад села в самолет до Лондона?

— Потрясно выглядишь! — Эльза обошла меня по кругу, держа в руках большое зеркало.

Сегодня был вечер «икс». Тот самый, когда Берти представит меня семье и обществу как свою девушку.

— Реально, как чертова Кейт Миддлтон! (Супруга принца Уэльского Уильяма).

— Да ладно тебе! Я даже до Меган Маркл не дотягиваю. Она хоть звезда сериала! (Меган Маркл супруга принца Гарри).

— Ты лучше. Посмотри какая великосветская красотка! — не скупилась Эльза, очевидно понимая, как мне нужна сейчас любая поддержка. Даже в виде грубой лести.

Берти проявил настойчивость, и мне пришлось согласиться. Предрождественский прием в доме его родителей, членов королевской семьи — это не тот случай, когда можно прийти в джинсах и пытаться выглядеть естественно. Поэтому мы поехали с ним в какой-то чертовски респектабельный бутик, где женщина-консультант вела себя настолько высокомерно, что уже через десять минут мне хотелось присесть перед ней в реверансе. Мне подобрали платье, туфли и украшения. От последних я пыталась отказаться, но Берти заявил, что на него смотрит вся страна, а значит и на его девушку стране не плевать. Вот какая на мне теперь ответственность. Оказывается, каждый житель этой непонятной страны сильно расстроится, если я заявлюсь знакомиться с родителями принца без украшений. Ну, не бред? Но я не смогла его переубедить. Детская травма, что поделать. Сейчас, собирая комплименты от Эльзы и ловя свое отражение с разных ракурсов, я в чем-то с ней согласилась, — я чертовски походила на великосветскую даму. Стальное платье в пол, претенциозно высокие шпильки, локоны, собранные на затылке, серьги капельки и легкая вязь причудливого ожерелья на ключицах. Русская девушка-визажист Таня завершила образ. Кстати, русские девчонки: визажистки, парикмахеры и маникюрши, — считаются в Англии лучшими специалистками. Таню мне посоветовала Эльза, между прочим. Сказала, что к выходу в свет никто меня лучше не подготовит. И оказалась права.

— Милая! — Берти замер в дверях у нас бы сказали в полном ахере. Но это моветон. Так что «в удивлении». Хотя нет, в ахере, все-таки ближе к истине.

Когда отдышался, то приложил руку к сердцу и проникновенно признался:

— Ты лучшая часть моей жизни!

Дальнейшая поездка походила на наше путешествие на вечеринку Лизи. Мы ехали в лимузине. Эльзу Берти тоже пригласил. Подозреваю, в качестве моей команды поддержки. И она не сопротивлялась. Она последнее время часто шутит, что с моей помощью все-таки пробьется в общество old money. Всю дорогу от Оксфорда до Лондона Берти пытался быть на позитиве. Хотя нервозность не просто зашкаливала, мне казалось, она искрила в воздухе. Даже Эльза, которой ничего не грозило, преисполнилась общим тянущем предчувствием беды. В моем случае я вообще не понимала, каким для меня должен быть положительный исход этого предприятия. Если я не понравлюсь родителям Берти, меня придадут анафеме и выставят из страны. Ну, может быть не так быстро и драматично как в комиксах, но сделают все, чтобы их дорогой принц со мной расстался. А если я каким-то чудом понравлюсь его матери? Ну, есть же некая доля процента, что такое возможно? Берти уверен, что так и случится. Но это же Берти, он неисправимый романтик. И все же, если родители Берти возьмут и одобрят наши отношения. Что мне делать? Выйти за него замуж просто потому, что отказаться уже неудобно? И вообще, куда я денусь в своей патовой ситуации?! А потом притворяться всю жизнь, что я жутко счастлива? Но я несчастна! Даже теперь! Я вообще всего этого не хочу! Берти мне нравится. Мне с ним хорошо. Даже в постели хорошо. И все же… И все же я люблю другого. Чертового Марко Сеймура, будь он неладен. И всегда буду его любить. И ничего не могу с этим поделать. Не лечит меня от него любовь Берти. И не вылечит уже никогда. Я проклята. И все, что меня интересует сейчас, когда наш лимузин заезжает в кованные ворота лондонского дома семьи Берти, увижу ли я на этом вечере Марко Сеймура. И еще, оценит ли он, как я потрясающе выгляжу? Вот такая я дрянь!