Входит  Я н, в пальто и шапке.

Наконец кто-то пришел. Где Михал? Мы не знаем, что делать.

Я н. Вы уже завтракали?

Л ю ц ц и. Ну что вы, я только что встала. Вы не похожи на человека, принесшего хорошие вести.

Я н (в сторону Инги). Смотря кому. (К Люцци.) Прежде всего нужно позавтракать.

Л ю ц ц и. Правильно, я чертовски хочу есть. (Подходит к Яну, тихо.) Скажите, где он?

Я н. Михал? Где-то недалеко отсюда. Старается раздобыть какое-нибудь оружие. Ему ужасно хочется стрелять.

Л ю ц ц и. Скажите ему, что я не хочу видеть его с оружием.

Я н. Не уверен, увидите ли вы его вообще. Во всяком случае, не советую вам выходить из дома. (Инге.) И вам тоже…

Л ю ц ц и, пожав плечами, уходит направо.

И н г а (после паузы, показывая на окно). Вы не можете мне сказать, что, собственно, там происходит?

Я н. А вы сами не догадываетесь?

И н г а. Не смею: могу ошибиться и тогда…

Я н. Вы боитесь ошибиться?

И н г а. Да. Очень боюсь. Поэтому предпочитаю услышать от вас.

Я н. И я тоже боюсь.

И н г а. Ну, скажем, вы немножко нервничаете.

Я н. Нет, просто-напросто боюсь. Боюсь потерять то, что едва приобрел. И даже большее.

И н г а. Скажите уж прямо, без намеков.

Я н. Скажу прямо. Вы, конечно, знаете, как бывает на войне. Фронт продвигался вперед, а отдельные разбитые вражеские отряды оставались в тылу. Разбитые, но способные к борьбе, тем более что им терять нечего. И вот один из таких отрядов — конечно, немецкий — сегодня на рассвете вышел из ближайшего леса и окружил городок.

И н г а. Только и всего?

Я н. В масштабах фронта это, пожалуй, не много. Инцидент, не влияющий на исход войны. Но для нас он означает очень многое, почти все. Я говорю о нас, только что получивших свободу… Хотя теперь я уже не уверен, что это называется именно так.

И н г а. Вы не уверены?

Я н. Словом, мы теперь в западне.

И н г а (бесстрастно). Сочувствую. (Подходит к окну, прислушивается.)

Я н. Но не только я. Вы тоже.

И н г а. В этой западне? Я?

Я н. Да, мы оба. Только один из нас может выйти отсюда. Увы, я совсем не жажду, чтобы это были вы.

И н г а. Взаимно.

Я н. Вот именно. Поэтому называю это западней нашей общей. А вы не стойте у окна. Вас может увидеть кто-нибудь из моих коллег. Они сейчас очень возбуждены, а некоторые уже раздобыли оружие.

И н г а. А вы нет?

Я н. На всех, к сожалению, не хватило.

И н г а. А если бы вы получили оружие, то были бы там?

Я н. Конечно, там. Ужасно глупое ощущение — остаться в такое время безоружным.

И н г а (с еле заметной улыбкой). Представляю.

На улице автоматная очередь, оба прислушиваются.

Однако вы сейчас целиком там, только там.

Я н. В такой же степени, как и вы.

И н г а. Да, это так.

Долго смотрят друг другу в глаза. Снова выстрелы.

(После паузы.) Мне кажется, стреляют все ближе.

Я н. У вас хороший слух.

И н г а. А это что, плохо?

Я н. Что — хороший слух?

И н г а. Нет, что ближе?

Я н. Да, совсем близко. Нет, не там, скорее, в нас самих. Вы и я слышим это в себе. Но слышим мы не одно и то же.

И н г а (после паузы). Что же вы станете делать, если они придут сюда?

Я н. Я, скорее, знаю, что станете делать вы. Вы присоединитесь к ним.

И н г а (спокойно). Да-да, обязательно, если они придут.

Я н (с улыбкой). Значит, если бы у меня было оружие, я должен был бы уже сейчас застрелить вас, как это делают мои коллеги, защищаясь от них, наших врагов. Нет-нет! Не говорите, что вы беззащитны.

И н г а. Да нет же, я этого не говорю. Напротив, я прекрасно понимаю, что вы вынуждены были бы это сделать, если бы у вас было оружие, хотя только вчера еще доказывали, что мы не враги… (После паузы, с недоумением.) Неужели столько перемен со вчерашнего дня? Мы ведь те же люди.

Я н. Не совсем. Я уже вам сказал: мы в западне, в нашей общей западне. И только один из нас может выйти отсюда с гордо поднятой головой. Вы или я.

И н г а (подходит к Яну, кладет ему руку на плечо, смотрит в глаза). Такие люди, как вы и я, должны жить свободными, счастливыми. Как вы сказали: с гордо поднятой головой. Разве это уже невозможно?

Я н. Если бы вы знали, как мне не хочется сейчас умирать! Только одно страшнее: снова потерять свободу! Да, это самое отвратительное чувство — страх, животный страх людей, попавших в окружение. Почти такое же отвратительное, как тот обезумевший звереныш, который поселился в вас, — обезумевший звереныш надежды.

И н г а (отворачивается, отходит в сторону, после паузы). Если бы вы знали, как мне не хочется жить!.. Вы должны это понять. Уходящий мир не был моим миром, я ненавидела его, может быть, не меньше, чем вы… (С болезненным недоумением.) И все же он был мой! Мой! Я поняла это, когда очутилась здесь одна, в темноте, беззащитная. Когда любая чужая рука могла протянуться за мной. И когда вы подали мне эту милостыню… (После паузы, выпрямляясь.) И только теперь эти выстрелы…

Я н. Которые раздаются как будто бы все ближе…

И н г а. Совсем близко. Да, вы правы, я внутренне ощущаю их. (Напряженно.) Жду… жду…

Я н (вдруг резко). Где вы были сегодня на рассвете?

Инга захвачена врасплох.

Я видел, как вы крадучись пробирались по двору. К сожалению, вы исчезли, прежде чем я понял, что это были вы. Я пошел в вашу комнату проверить свои догадки. Кроме маленькой Лорхен, там никого не было, а по открытому окну я понял, какую дорогу вы выбрали… Так было?

И н г а (овладев собой). Совершенно верно. Ну и что же? Я была в церкви. Она, как вы знаете, недалеко отсюда, рядом с нашим садом.

Я н. Вы были там одна?

И н г а. Говорят, что там бог.

Я н. Допустим. Но это еще не все. Не прошло и полчаса после вашего ухода, как на окраине городка послышались первые выстрелы. Сначала я не связывал это с вами, но теперь…

И н г а (провокационно). Теперь вы считаете, что есть какая-то связь между моим отсутствием и этими выстрелами?

Я н. Думаю, что только вы можете объяснить мне это. И даже больше: вы обязаны объяснить.

И н г а (расхохотавшись). Если обязана… (Вызывающе.) Допустим, это я… Я взывала о помощи!

Я н (схватив ее за руку). Яснее, яснее.

И н г а (решившись на дальнейшую игру). Так ведь это совершенно ясно. Со вчерашнего дня я ждала этих выстрелов. Вчера мне удалось связаться с ними, с теми, кто вышел сегодня из лесу.

Я н. Неправда! Вы лжете!

И н г а. А вы не верите? Ваши коллеги поверили бы сразу.

Я н (в замешательстве, после паузы). Значит, это вы…

И н г а. Чему вы удивляетесь? Вы отказываете мне в праве звать на помощь? Вы?

Я н (ошеломлен). Позову моих коллег. Скажу им, что это вы… вы призвали тех…

И н г а (подходя вплотную к Яну). А я думаю, вы этого не сделаете. Вы сами вчера помогли мне. Быть может, я неблагодарна, но ведь я следую вашему примеру, пытаюсь помочь себе. Разве вам непонятно, что я не хочу расплачиваться за вину других, я хочу выбраться отсюда, выбраться любой ценой! Так же, как и вы. И мне все равно как…

Я н (взбешенный, хватает Ингу за плечи). Хватит, прекратите!

Лицом к лицу всматриваются друг в друга, охваченные ужасом.

Смотрю на вас и пытаюсь отгадать, что может случиться с нами через час, два, а может быть, через десять минут… теперь, когда мы подчинены уже другим, жестоким законам… (С болью.) Почему, почему вы мне все это сказали?