А н т о н и й. Сумею, герр унтерштурмфюрер!
В и л л и. Ну, тогда вручаю его вам. Заряжен! (Поворачивается к Иоахиму.) До свидания, Иоахим Петерс. У вас еще есть по крайней мере три часа, можете выспаться. В вашем положении это очень важно. (Выходит, катя перед собой кресло.)
Р у т (подходит к Зонненбруху, кладет ему руку на плечо). Пойдем, отец.
З о н н е н б р у х (смотрит на нее, словно пробудившись от сна, кивает головой, подходит к Иоахиму). Мы уходим, Иоахим… (Хочет сказать что-то еще, делает неопределенный жест рукой, поворачивается, медленно идет к дверям, выходит.)
Р у т повертывает выключатель, выходит.
Сцена освещена только лампой над камином; Иоахим опускает голову на поручни кресла, закрывает глаза; Антоний с пистолетом в руке садится на один из стульев, внимательно следит за Иоахимом.
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Перед поднятием занавеса вой сирен: воздушная тревога. На сцене все, как в финале второго действия. И о а х и м сидит в кресле, закрыв глаза. А н т о н и й — на стуле, с пистолетом — проявляет признаки беспокойства, вой сирен нервирует его.
С улицы слышен шум подъезжающей машины, минуту спустя стук входной двери, шаги в передней. Иоахим открывает глаза, напряженно ждет. Входит Р у т.
Р у т (Антонию). Все в порядке?
А н т о н и й. В порядке, фрейлейн. Только вот сирена, не знал, куда спрятаться…
Р у т (смеется). В убежище, конечно, сейчас же идите в убежище. Я заменю вас здесь.
А н т о н и й (кладет пистолет на стол). Это я оставляю, прошу отдать герру унтерштурмфюреру, когда вернется. (Быстро идет к двери, с порога.) А вы в убежище?
Р у т (нетерпеливо). Нет.
А н т о н и й уходит. Рут становится около Иоахима, смотрит на него.
И о а х и м (шепотом). Вы — одна?
Р у т. Пока — одна. Но те могут явиться с минуты на минуту.
И о а х и м. А профессор? Где профессор?
Р у т. Те — это значит и мой отец. Было что-то вроде небольшого банкета. Я оставила их за кофе. Мы должны с вами поговорить, решить, что делать.
И о а х и м. Я рассчитывал главным образом на профессора…
Р у т (садясь). Не понимаю.
И о а х и м. Я говорю, что если решился прийти сюда, то только потому, что рассчитывал главным образом на профессора. Но вы не думайте, что мне легко было решиться на это.
Р у т. Я думаю, что у вас не было большого выбора.
И о а х и м. В течение четырех дней я обходился кое-как без помощи людей… но в конце концов…
Р у т. В конце концов подумали о старых знакомых?
И о а х и м. Точнее, о профессоре Зонненбрухе. Я был убежден, что если кто и может мне помочь в этих местах, так только он, один он. Несмотря на разницу в возрасте, я имею право называть его своим другом.
Р у т. В последние годы он часто вспоминал о вас…
И о а х и м (мягко). Вот видите! (После паузы.) Лагерь находится в тридцати километрах отсюда на юг, а я хочу пробраться на север, в Ганновер. У меня там есть друзья, товарищи… то есть были… И вот, бродя вокруг Геттингена, я вспомнил о профессоре Зонненбрухе.
Р у т (усмехнувшись). Сложно получилось.
И о а х и м. Что именно?
Р у т. То, что вы сидите вот здесь, в нашем доме, а я должна решать, что делать.
И о а х и м. Думаю, что времени у нас осталось немного.
Р у т. Вероятно. Впрочем, эта тревога… Вы, наверно, слышали сирену?.. Какое счастливое стечение обстоятельств! Раньше чем будет дан отбой, никто, пожалуй, не появится. Простите… вы, кажется, хотели что-то сказать?
И о а х и м. Да. Я хотел бы убедиться… потому что не знаю, было это здесь сказано или, может быть, мне все это приснилось. (Напряженно, с заметным волнением.) Профессор Зонненбрух отмечает сегодня свой юбилей — это верно?
Р у т. Именно с этого торжества я сейчас и вернулась. К сожалению, оно получилось не слишком внушительным. По правде говоря, этого следовало ожидать…
И о а х и м (так же напряженно). Профессор… выступал?
Р у т. Разумеется. Но у меня осталось впечатление, что он говорил не то, что намеревался сказать.
И о а х и м. Профессор Зонненбрух всегда был хорошим оратором…
Р у т. Как будто. Однако сегодня вышло так, точно в последнюю минуту он растерял все мысли.
И о а х и м (задумчиво). Да. Понимаю.
Р у т (с легкой иронией). Вы должны это понять. Потому что произошло это, конечно, из-за вас. Редко случается, чтобы кто-нибудь нанес визит в более неподходящую минуту.
И о а х и м. Человек, которому угрожает смерть, всегда приходит не вовремя. Но вы знаете, что связывало меня когда-то с вашим отцом. Почти во всех вопросах у нас был общий язык. Вместе мечтали мы о том, что нам казалось надеждой человечества… (Помолчав.) Да. Но потом пришло все это… Я уходил все дальше, в глубокое подполье… Потерял из виду вашего отца, вернее, он вынужден был потерять меня из виду…
Р у т. Уверяю вас, мой отец не изменился за эти годы, он и сегодня такой, каким был в то время, когда вы работали вместе…
И о а х и м (с радостным волнением). Значит, он все тот же! Не изменился! (После паузы.) Однако два часа назад он вел себя так…
Р у т. Он был не один, надо принять это во внимание.
И о а х и м. Да, это верно. (Помолчав.) И все же это странно. В конце концов, если бы не вы… если бы не ваша смелость, я был бы сейчас совсем в другом месте…
Р у т. Только не вздумайте допытываться, зачем я это сделала. Я и сама не знаю, что это, собственно, было.
И о а х и м (с досадой). Зачем вы так говорите?
Р у т. Потому что хочу быть совершенно искренней с вами. Вы могли бы, например, подумать, что я поступаю так из политических симпатий, что хочу помочь человеку, борющемуся против гитлеровского режима, антифашисту, или как вы там называетесь. Нет, в этих вопросах я совершенно не разбираюсь.
И о а х и м. Какая жестокая прямота! В таком случае и я буду говорить прямо. Не знаю, отдаете ли вы себе отчет, какой опасности вы себя подвергаете, оказывая мне помощь. Я считаю своим долгом предупредить вас об этом…
Р у т (насмешливо). Благодарю вас.
И о а х и м (заканчивая мысль). Хотя в моем положении мне совершенно все равно, кто и почему оказывает мне помощь.
Р у т. Значит, мы квиты. Меня не касаются ваши дела, а вас — мои. Полная ясность.
И о а х и м. Да. Осталась только одна мелочь, которую надо поскорее разрешить. Время не ждет.
Рут вздрагивает, поворачивается к террасе, прислушивается.
(Тоже прислушивается, затем шепотом.) Самолеты.
Рут встает, идет к камину, гасит лампу, подходит к двери террасы, раздвигает портьеру, останавливается на пороге; ясная звездная ночь; слышно однообразное гудение многих самолетов.
Иоахим встает, прихрамывая делает несколько шагов к террасе, остается неподвижным.
Р у т. Как тихо! Люди придумали новый вид тишины, вот такой — во время воздушного налета. (Помолчав, как бы сквозь сон.) В эту минуту, кроме нас двоих, нет никого на свете… вы чувствуете, насколько мы одни, мы двое?
И о а х и м. Вы не боитесь?
Р у т. Кого?
И о а х и м. Меня. За мной ходят мои неотлучные спутники: страдание, смерть.
Р у т (не отвечая, задергивает портьеру, идет к лампе, зажигает ее). Садитесь же. Надо щадить больную ногу.
И о а х и м. Стало немного легче. (Возвращается в кресло.)
Р у т (садится на стул около Иоахима). Надо что-то придумать.
