Слева входит  Л ю ц ц и  и некоторое время наблюдает за Яном.

Л ю ц ц и. Вы один? Что случилось?

Я н. Ничего особенного. Мои коллеги пошли искать другое, более тихое пристанище.

Л ю ц ц и. Более тихое? Так ведь они сами шумели здесь. Все ушли?

Я н. Все, кроме него. (Показывает на лесенку, ведущую наверх.) Но он завтра тоже, наверное, уйдет.

Л ю ц ц и. Короче говоря, вы потеряли друзей. И все из-за нас. Вот так история!

Я н. К сожалению, я этого не предвидел.

Л ю ц ц и. И теперь жалеете, ясно. Наверное, думаете, что мы того не стоим. Пожалуй, вы не ошиблись.

Я н. И все-таки я ошибся.

Л ю ц ц и. Что же теперь будет?

Я н. А вы считаете — изменилось что-то?

Л ю ц ц и. Стало тише. И это уже лучше, верно?

Я н. Как-никак, пять лет мы не расставались ни на одну минуту… Вы даже не можете представить себе: в течение пяти лет ни на одну минуту!

Л ю ц ц и. Но в конце концов вы должны же были когда-нибудь расстаться?

Я н. Да. Скажу больше: все пять лет мы ни о чем так горячо не мечтали, как о том чудесном мгновении, когда наконец сможем расстаться. О, в этом мы все были несомненно солидарны! (Глядя на дверь в переднюю.) Да, именно в этом — основа нашей солидарности.

Л ю ц ц и. Короче говоря, вы сейчас тот человек, чье самое заветное желание исполнилось? Вероятно, это очень приятное ощущение?

Я н. Мне кажется, однако, что это случилось на несколько дней раньше, чем следовало. А может, на один день позже? На сегодняшний день…

Л ю ц ц и. Я не совсем вас понимаю, но… Если вы жалеете о случившемся, то очень легко все исправить: мы вернемся домой, а ваши друзья — сюда.

Я н. Вот уж тогда я, наверное, был бы совершенно один, именно если бы они сюда вернулись.

Л ю ц ц и. Я вижу, вам трудно угодить. Ну что ж. В таком случае вы будете один, но с нами: со мной, с Ингой и маленькой Лорхен. И согласитесь, что мы ведем себя тише, чем они. Если вам это больше… по душе…

Ян подходит к лесенке и смотрит наверх.

(Наблюдает за ним.) Что вы там делаете?

Я н. Я подумал то же самое о Михале; что он там делает?

Л ю ц ц и. Ваш коллега? Может быть, спит уже. Там, наверху, очень уютная комнатка.

Я н. А вы откуда знаете?

Л ю ц ц и. Я эту квартиру знаю не хуже нашей. Герда Клюге — моя подруга, я бывала здесь почти ежедневно. И нам больше всего нравилось сидеть в комнатке наверху. Это был настоящий инкубатор.

Я н. Инкубатор… Чего?

Л ю ц ц и. Наших грез, разумеется… Бедная Герда! Наверно, мерзнет где-то в бараке или телячьем вагоне. К счастью, эта гадость скоро кончится, я имею в виду войну.

Я н. Вы рады?

Л ю ц ц и. А вы нет?

Я н. Это не одно и то же, мы — победители.

Л ю ц ц и. Вы совсем не похожи на победителя. Победители — это те, что вчера ворвались в наш дом. Правда, я сама их не видела, но я так это себе представляю.

Я н. Гм… В таком случае мне хотелось бы задать вам один немного щекотливый вопрос… Как вам удалось избежать участи вашей сестры? Я прошу прощения за такой вопрос.

Л ю ц ц и. Очень просто. Меня не было в квартире. В подвале нашего дома — прачечная, и я весь вечер стирала белье, это меня спасло. Но раз уж мы об этом заговорили, я тоже хочу вас кое о чем спросить. Кажется, это была ваша… не знаю как назвать… затея, что ли, оказать нам помощь или защиту… Я все думаю — что вас побудило?

Я н. Тоже очень просто. Мне не понравился страх, который я заметил в глазах вашего отца, когда он приходил к нам. Мы разговорились, и я узнал, что ваш отец имел серьезные основания…

Л ю ц ц и (как будто разочарованно). Ах, только из-за его страха. Других причин не было?

Я н (резко). А вы что думали? Из-за чего?

Л ю ц ц и. Ох, не кричите на меня! Вижу, за пять лет вы многое успели забыть.

Я н. Возможно. За исключением чувства страха.

Л ю ц ц и. Но я не удивляюсь, что вы многое забыли. Однажды я видела ваш лагерь вблизи…

Я н. А! Интересно. Наконец появился человек, который видел нас с другой стороны колючей проволоки.

Л ю ц ц и. Совсем неинтересно. В прошлом году летом, во время школьной экскурсии, мы с Гердой вышли на опушку леса. Оттуда хорошо были видны бараки, заграждения и люди за проволокой. Это было похоже на зоопарк. Только звери в зоопарке имеют более человеческий облик. Даже рысь или леопарда иногда хочется погладить через решетку. А вот люди, люди за проволокой — это совершенно другое! (После паузы.) Отец говорит, что теперь все изменится, теперь будем мучиться мы, немцы. А я не могу согласиться с этим. Я не признаю ничего такого, из-за чего стоило бы страдать.

Я н. Сколько вам лет?

Л ю ц ц и. Семнадцать. Я моложе Инги на два года, но во многом чувствую себя гораздо старше. Вероятно, потому, что она уже успела поверить во что-то. Толком не знаю во что. Наверное, в то, о чем в свое время писали поэты. А я не успела. Когда я научилась думать, мир вокруг нас уже рушился. Однажды ночью я и моя мать поехали поездом к тетке и попали под страшную бомбежку. Моя мать погибла… А сейчас? Вы уже знаете. Сейчас мы одни в этом городке, по которому бродят чужие, ненавидящие нас люди. Я, разумеется, не говорю о вас… Но почему те, другие, так ненавидят нас? Почему из-за ненависти совершают то, чего люди ждут от любви? Впрочем, я не прошу вас объяснить мне, да вы не сумеете… (Поколебавшись.) Лучше вы расскажите мне… (Оборвала.)

Я н. О чем?

Л ю ц ц и. Должно быть, удивительное чувство… когда возвращаешься домой после стольких лет разлуки? Наверно, у вас есть девушка и она ждет вас где-то?

Я н (смущенный). Вы думаете, она действительно ждет? Ведь я же не мог ее связывать. И написал ей об этом… Вернул ей клятвы, освободил от долга верности и оставил за собой только право мечтать…

Л ю ц ц и. Но она ждет! Я уверена, что ждет. Уверена, хотя совершенно ее не знаю.

Я н. Возможно. Вам виднее. Я, собственно, на это и рассчитывал, глядя на вас. Вы даже не подозреваете, какие я вам задаю вопросы… мысленно, разумеется.

Л ю ц ц и. Можете быть совершенно искренни. Отвечу на любой, если сумею. Но прежде… Знаете, о чем я теперь мечтаю? О большом чайнике, бурлящем на раскаленной печке, — вот о чем.

Я н. Это идея. У меня в вещевом мешке есть немного чая и сахара.

Л ю ц ц и. Мы с Ингой сейчас этим займемся. (Подходит к двери и зовет.) Инга! Поди сюда, к нам! (Яну.) Если вы не боитесь темноты, я унесу на минутку лампу. А ваши вопросы вы зададите, когда будем пить чай! (Берет лампу, уходит в переднюю.)

Ян подходит к печке, открывает дверцу. Отблески пламени освещают комнату. Появляется  И н г а, внимательно смотрит на Яна, подходит к печке. Пламя осветило девушку, и Ян заметил ее. Они молча смотрят друг на друга.

И н г а (после паузы). Где… моя сестра?

Я н. Сейчас вернется.

И н г а. Она звала меня.

Я н (точно ребенку). Сейчас вернется.

И н г а (после паузы, с еле заметной иронией). А я до сих пор не поблагодарила вас. Если бы не вы…

Я н. Чтобы не было недоразумений, освобождаю вас от всяких чувств… вроде благодарности. То, что я сделал и в какой-то мере навязал коллегам, более необходимо было нам, чем вам.

И н г а. Возможно.

Я н. Даже наверное. Вам нужен только покой. А у нас был больший выбор. Поэтому не удивляйтесь нашим громким спорам.

И н г а. В конце концов пришли к соглашению?

Я н. Да. Садитесь, пожалуйста, вот сюда, если вы любите смотреть на огонь. Вообразите себе, что это туристическая база в горах. Здесь во время метели встречаются чужие люди. Они ничего не знают друг о друге, но решают на время забыть, кто они и откуда пришли… (Внезапно смутившись.) Извините, я хотел сказать, что вы ничего не знаете обо мне…