Юлек стоит у двери, не сводя глаз с Сабины.

С а б и н а (подходит к нему, целует). Ступай, ступай! Я потом приду поглядеть, как ты спишь!

Ю л е к (целует ее руку, долго не отрывая губ). Спасибо, мама! (Уходит.)

С а б и н а (смотрит ему вслед. Потом оборачивается к мужу). Ну, я слушаю, Виктор. Ты, кажется, просил чаю…

О к у л и ч. Нет, не сейчас. Я сначала схожу позвоню по телефону. А сказать тебе я хотел вот что: мне придется сегодня уехать на несколько дней. Достань, пожалуйста, мой чемодан, уложи туда белье, еды на дорогу и все, что в портфеле. А потом… тебе прилечь надо, я вижу, ты не спала ночь. (Идет в кабинет и уже в дверях добавляет.) Напрасно ты грела для Юлека воду. Ручаюсь, что он через две минуты заснет как убитый… забудет даже раздеться. (Уходит.)

Сабина мгновение стоит в растерянности, потом машинально подходит к креслу, раскрывает портфель Окулича, выкладывает его содержимое на стол. Долгая пауза. Входит  Т е р е з а.

Т е р е з а. Пани, к вам какой-то пан Ягмин…

Я г м и н  появляется на пороге. Он и Сабина смотрят друг на друга. Потом он медленно подходит. Оба невольно протягивают руки. Долго стоят молча, обнявшись.

С а б и н а (отстраняясь, закрывает лицо руками. Через мгновение опускает их). Видишь, после стольких лет я не знаю даже, что сказать тебе, Стефан…

Я г м и н (с улыбкой). К чему нам слова, Сабина? Какие тут могут быть слова?

С а б и н а (вдруг очнувшись). Муж мой только что вышел. Ты, верно, встретился с ним у калитки или на улице?

Я г м и н. Нет, я никого не встретил. Но когда входил в прихожую, мне показалось, что кто-то шел по лестнице наверх… Впрочем, если бы я его и встретил… Ты же знаешь, мы с ним никогда не видели друг друга…

С а б и н а (в недоумении). По лестнице наверх? (Улыбаясь.) Ах, это Виктор, должно быть, хотел убедиться, спит ли он уже как убитый.

Я г м и н. Кто, Сабина?

С а б и н а. Да Юлек! Кто же еще? Юлек, конечно!

Я г м и н. А, так он наконец дома? Нашелся!

С а б и н а. Да, только полчаса как пришел. Почти одновременно с Матильдой. (Другим тоном.) Ах нет, не надо сейчас ни о чем. После этой страшной ночи сразу стало так легко на душе, так спокойно! (С улыбкой.) Присядь на минутку.

Ягмин садится и смотрит на нее.

Я г м и н. Восемнадцать лет тому назад я спрашивал тебя…

С а б и н а. Нет, нет! Об этом еще нет. (В беспокойстве поднимает голову, смотрит наверх.) Виктор там… Зачем он пошел к нему?

Я г м и н. Боишься?

С а б и н а. Нет, отчего же? Но предпочла бы, чтобы мальчик был здесь, с нами. (Снова в страхе.) Он, конечно же, ничего не знает?

Я г м и н. От меня, во всяком случае, — нет.

С а б и н а. А ведь ты говорил с ним! Я знаю все это от Матильды. Скажи мне всю правду, Стефан! Что было между вами? Зачем он приходил к тебе?

Я г м и н. Ты знаешь, что он приходил — разве этого недостаточно?

С а б и н а. Не обманывай меня! Я хочу знать все. О чем вы говорили? Мне все надо знать подробно, чтобы… чтобы… (Обрывает, услышав стук захлопнувшейся двери и шаги в прихожей.)

Входит  Л е м а н с к а я.

Л е м а н с к а я (кричит уже с порога). Что, Сабина, мальчик нашелся? Ах, извини!.. Я думала, что ты одна, Потому что Виктора я встретила на лестнице. (Недоверчиво поглядывает на Ягмина.) Это вы разыскали нашего Юлека?

С а б и н а. Нет, Целина, ты ошиблась.

Л е м а н с к а я. В таком случае извините. Но это, ей-богу, неслыханно, неслыханно, чтобы мальчишка в таком возрасте заставлял мать целую ночь ждать и терзаться! Вы не знаете, пан, нынешняя молодежь вся такова?

С а б и н а. Странные ты задаешь вопросы, Целина.

Л е м а н с к а я. Почему же странные? Ничего не было бы удивительного, если бы вся она была такая — при нашей хваленой демократии!

Я г м и н. Вы глупости говорите, пани!

Л е м а н с к а я. Глупости? Мой муж говорит, что нынче в моде какой-то исторический материализм: каждый ищет выгоды, только выгоды!

С а б и н а. Прости, Целина… у нас тут деловой разговор.

Л е м а н с к а я. Ну, разумеется, если так… я ухожу… Юлечек, верно, у себя наверху? Загляну к нему.

С а б и н а. Он, должно быть, уже спит…

Л е м а н с к а я. Ничего, я тихонько. А потом, когда он отоспится, вы мне дайте знать. Уж я из него вытяну, где он был всю ночь! Где и с кем! (Ягмину.) Ваше лицо мне знакомо… Вы не бываете в костеле бернардинов?

Я г м и н. Нет, не бываю.

Л е м а н с к а я. А мне показалось. Но где-то я вас видела! Ну, извини, Сабинка. До свидания! (Уходит.)

С а б и н а. Подумай только, Стефан, вот уже полтора года как мы пользуемся гостеприимством этих людей! А теперь… Теперь мне будет еще труднее. Не только здесь, а где бы то ни было… (После паузы.) Кто знает, может быть, даже труднее, чем тогда, восемнадцать лет назад…

Я г м и н. Мы должны теперь думать обо всем том, как о чужой, неведомо чьей жизни.

С а б и н а. А ты сумел бы? Я — нет.

Я г м и н. Так надо. Это позволит нам жить. Стиснуть зубы и жить. Работать, делать свое дело.

С а б и н а. Я завидую тебе. У тебя есть цель. А я ее не вижу.

Я г м и н. А мальчик! Ты должна теперь думать только о нем. Освободить его от остатков влияния, под которым он находился. Он тебя любит, очень любит.

С а б и н а. Я боюсь, что уже поздно. Виктор обрабатывал его столько лет… Он это умеет делать.

Я г м и н. И все-таки что-то в нем ты спасла, несмотря на все это. А теперь надо спасать его окончательно. Еще есть время, поверь мне, еще есть время…

С а б и н а (вдруг встает). Я пойду туда… Ты думаешь, ему что-то угрожает?

В прихожей стук входной двери, резкие шаги, оба поворачиваются к двери. Быстро входит  О к у л и ч, направляясь в кабинет, но на полдороге останавливается как вкопанный, увидев Ягмина. Оба долго в упор смотрят друг на друга.

О к у л и ч. Пан… пан директор Ягмин?

Я г м и н. Вы меня знаете?

О к у л и ч. Вы достаточно видный человек в нашем городе… И хотя до сих пор я не имел чести…

Я г м и н. К чему эта светская любезность? Вам, конечно, известно, что было вчера вечером?

О к у л и ч. Не догадываюсь, что вы имеете в виду.

Я г м и н. Жаль. А мне казалось, что вы знаете. Правда, Юлек очень старался убедить меня…

О к у л и ч. Простите… Вы говорите о моем сыне?

Я г м и н. Он не ваш сын.

С а б и н а. Стефан! Ради бога!

Я г м и н (спокойно). Пожалуйста, Сабина, дай нам поговорить наедине!

О к у л и ч (указывая на дверь в кабинет). Выйди, Сабина!

С а б и н а, растерявшись, идет в кабинет. Оба провожают ее глазами.

О к у л и ч (не сразу). Значит… это были вы?

Я г м и н. Да, я.

О к у л и ч. Слишком поздно я это узнаю! Если бы наше знакомство состоялось тогда, восемнадцать лет назад… вы бы уже восемнадцать лет были на том свете.

Я г м и н. Меня хотели туда отправить не далее как вчера вечером. (Подойдя ближе и понизив голос.) Вам это, конечно, известно.

О к у л и ч (после минутного колебания). К сожалению, случилось что-то, в чем я еще пока не разобрался… (Подходит к открытому чемодану и запирает его.)

Я г м и н. Я легко мог бы объяснить вам эту загадку, но… вам, кажется, некогда, а нам нужно еще поговорить о других вещах…