Сабина молчит, не открывая глаз.
М а т и л ь д а (садится рядом и жадно всматривается в лицо матери). Тебе не страшно с ним встретиться?
С а б и н а. Соберу все силы, Мадзя… Я не думала, что их у меня еще так много…
М а т и л ь д а. Они тебе понадобятся не только для этого свидания.
С а б и н а. Знаю, знаю. Я ко всему готова. К самому худшему. (Открывает глаза, внимательно смотрит на Матильду.) Не гляди на меня так, Мадзя… С тех пор как ты ночью вернулась от него, у тебя в глазах все время один вопрос, самый страшный вопрос, какой дочь может задать матери…
М а т и л ь д а. Мне кажется, узнав вашу тайну, я сразу стала старше на много лет… Старше тебя, старше нас обеих…
С а б и н а. Ты говоришь это так сурово! Судишь нас? Может быть, осуждаешь? Да? Поверь, я готова была уйти с Юлеком, оставив тебя, четырехлетнюю девочку, отцу…
М а т и л ь д а. Ты не имела права этого сделать. Я не соглашусь, слышишь, не соглашусь с тем, что моя жизнь могла сложиться иначе. Без тебя? Как это? Без тебя?
С а б и н а. И тем не менее я была готова… И кто знает, если бы Стефан тогда не вынужден был бежать из-за полиции за границу… У меня уже не было выбора… Твой отец, опасаясь скандала, сумел сделать великодушный жест, но зато он оставил за собой право на исключительную роль в воспитании Юлека… В отместку мне, в отместку ему… О, это он сумел!
М а т и л ь д а. Отец! Как мне теперь разговаривать с ним, как смотреть ему в глаза, чтобы он не догадался, что я знаю? Как жить с ним рядом — завтра и послезавтра, изо дня в день?
Хлопает входная дверь. Обе напряженно смотрят в сторону прихожей.
Входит О к у л и ч.
О к у л и ч. Здравствуйте. (Обводит глазами комнату.)
М а т и л ь д а. Нет, папа, он все еще не вернулся…
О к у л и ч. Как? Со вчерашнего дня?
С а б и н а. Да, Виктор. До сих пор нет его.
О к у л и ч. Непостижимо! И вы о нем ничего не знаете? (Замечает, что мать и дочь переглянулись.) Сабина, Матильда, только, пожалуйста, не скрывайте от меня ничего!
С а б и н а (с усилием). Нам известно только, что он вчера был…
О к у л и ч. Что? Вам известно, где он был вчера вечером?
С а б и н а. Да. В квартире директора гимназии Ягмина.
О к у л и ч (с отрывистым деланным смехом). Что ты плетешь, Сабина! Кто тебе это сказал?
М а т и л ь д а. Да, папа, он был там. И ушел около одиннадцати. Больше мы ничего не знаем.
О к у л и ч (с вымученной иронией). Так просто — побывал и ушел? Как из кино или кафе?
С а б и н а. Матильде сказал сам Ягмин…
О к у л и ч. Ах, если он сам… Ну хорошо, допустим… Но как Юлек там очутился? Зачем? Этого пан Ягмин тебе не объявил, Матильда?
М а т и л ь д а. Нет, папа.
С а б и н а (встает). Оставим это пока, Виктор. Надо что-то делать. Я сама не знаю что, но невозможно только сидеть и ждать! Послушай, тебе лучше знать, с кем Юлек встречался, у кого бывал…
О к у л и ч. Да, да, надо будет разузнать. Я сейчас пойду в город. Дайте мне только стакан горячего чая. (Входит в кабинет.)
М а т и л ь д а торопливо выходит в прихожую.
Сабина снова садится в кресло и закрывает глаза. Долгая пауза. Ю л е к неслышно входит из передней. Бледен, волосы растрепаны, на башмаках грязь. Дрожит, как в ознобе, в дверях нерешительно останавливается и обводит комнату равнодушным, рассеянным взглядом.
С а б и н а (открывает глаза, порывисто оборачивается и тихо вскрикивает). Юлек! (Бежит к нему, обнимает.) Наконец-то! (Подводит его к столу, сажает на стул.) Что с тобой случилось?
Ю л е к. Ничего, мама, ничего… Потом… (Смотрит ей в лицо.) Я тебе все потом расскажу! Все! (Хватает ее за руку, прижимает к губам, к щеке.)
С а б и н а. Ну хорошо, пусть потом. (Жадно всматривается в него.) Боже мой, у тебя вид как после тяжелой болезни. Сейчас же ложись в постель!
Ю л е к. Хорошо, мама. Спать, спать.
С а б и н а. Пойду наверх, постелю постель. А Матильда пока тебя накормит. (Целует его и уходит.)
Юлек сидит у стола неподвижно, подперев голову руками. М а т и л ь д а входит с чашкой чаю; заметив Юлека, подходит к нему, кладет руку на плечо. Юлек поднимает голову, они долго смотрят друг на друга.
М а т и л ь д а (посмотрев на дверь кабинета, говорит очень тихо). Я так боялась за тебя, может быть больше мамы… Она, во всяком случае, не знает, что ты хотел сделать вчера вечером…
Ю л е к. Не знает? Это хорошо. А ты?
М а т и л ь д а. Я знаю.
Юлек отворачивается.
Я говорила тебе, что это плохо кончится, эта ваша…
Ю л е к. Еще не конец… Еще с отцом…
М а т и л ь д а (шепотом). Тише, он там, в кабинете.
Ю л е к (долго смотрит на дверь кабинета, после паузы). Этого я боюсь больше всего…
М а т и л ь д а. Не говори так. Ты никогда не был трусом.
Ю л е к (насмешливо). Да, я умел мужественно убивать.
М а т и л ь д а. А теперь ты должен мужественно думать.
Ю л е к (тихо смеется). Ты хочешь меня этому научить? Благодарю тебя.
М а т и л ь д а. Я хочу тебе помочь. Мы должны найти свое место. Мы не можем быть одни…
Ю л е к. Оставь меня, я устал.
М а т и л ь д а (терпеливо). Я пережила куда более тяжелые вещи. Люди от этого за одну ночь становились седыми.
Ю л е к (растерянно). Прости! Да, я знаю, ты мужественнее меня… (Другим тоном.) Пойду в милицию, пусть делают со мной что хотят.
М а т и л ь д а. Сейчас тебе ничего не грозит. Он еще хочет с тобой поговорить.
Ю л е к. Кто?
М а т и л ь д а. Человек, которого ты должен был убить. Уверяю тебя, он сделает все, чтобы спасти тебя.
Ю л е к. Я не хочу ничьей милости.
М а т и л ь д а (очень тихо, с усилием). Он… он любит тебя.
Ю л е к. Не понимаю. О ком ты говоришь?
М а т и л ь д а. Все о нем же — о человеке, которого ты должен был убить.
Ю л е к. Мне нечего ему сказать. (После паузы, с усилием.) Или очень много… пожалуй, все… Но…
М а т и л ь д а. Он сюда придет.
Ю л е к. Сюда, к нам? Зачем? Когда?
М а т и л ь д а. Сейчас.
Ю л е к (в панике). Нет, нет! Еще нет!
Из кабинета выходит О к у л и ч.
О к у л и ч. А-а! Ты, мальчик!
Юлек вскакивает, машинально выпрямляется, смотрит прямо перед собой. Окулич подходит, берет его за подбородок, внимательно смотрит в его глаза, отходит; нахмурив брови, наблюдает за ним со стороны.
М а т и л ь д а. Я принесла тебе чай.
Окулич жестом провожает Матильду, закрывает за ней дверь.
О к у л и ч (через мгновение, сурово). Ну, Юлек, я жду.
Юлек, повернувшись к нему, стоит молча.
У тебя, вероятно, есть что рассказать.
Ю л е к (с усилием). Есть. Но… ты будешь мною недоволен…
О к у л и ч. Я уже недоволен тем, что вижу. Ну, говори, я слушаю.
Ю л е к (отходит на шаг и говорит, не поднимая глаз). Ты будешь недоволен, потому что я не выполнил задания.
О к у л и ч. Это мне уже известно. В семь часов утра нетрудно было выяснить, что в стенах гимназии этой ночью ничего не произошло. Вот я и жду твоих объяснений.
