– Только не говори, что изображение слишком размытое, – сказал он, прежде чем Имоджен успела открыть рот.

– Но это действительно так. Я теперь вообще ничего не могу разглядеть!

– Сейчас я применю частичную интерполяцию для компенсации каждого увеличенного пикселя, чтобы он совпадал со свойствами соседнего.

– Даже если бы мне нравилось, когда ты говоришь на своем тарабарском языке… Я ничего не поняла.

Гэри вздохнул.

– Если коротко, я сделаю изображение гораздо более четким.

Через несколько мгновений он вывел на дисплей куда менее размытое фото. Имоджен резко встала, уронив пакет с шоколадками.

– Что с тобой?

– Этот не тот человек, с которым мы разговаривали сегодня… Мы с Фрейзером. Это был кто-то другой. То есть они, конечно, похожи, очень. Та же прическа, форма головы и телосложение. На первый взгляд. Но если приглядеться…

– Что получается, если приглядеться?

– Это настоящий Генри Армстронг. Тогда с кем же, черт возьми, мы разговаривали сегодня? – Она повернулась и махнула Фрейзеру, который все еще отчитывался перед Капур в ее кабинете. Они оба заметили призывный жест. Сразу вышли из кабинета и направились к столу Имоджен.

– В чем дело? – спросили они в унисон.

– Фрейзер, посмотри, это статья о Генри Армстронге. Не знаю, с кем мы встречались с сегодня, но только не с ним. Надо вернуться туда.

– Пока не поняла, что вы имеете в виду, инспектор Грей, – отозвалась Капур.

– Мы сегодня ездили в этот приют, но совершенно точно беседовали там не с этим мужчиной. Хотя он назвался тем же именем, – пояснил Фрейзер, воззрившись на дисплей с заметным волнением.

– Значит, вам действительно следует вернуться и арестовать его, – сказала Капур.

– Я где-то встречала мужчину на фото. Мне знакомо его лицо, вот только не могу вспомнить, где и почему сталкивалась с ним, – сказала Имоджен.

– Отправляйтесь немедленно! Я пришлю вам подкрепление, – приказала старший инспектор, хотя оба детектива уже двинулись к выходу из участка.

Когда детективы подъехали к зданию приюта во второй раз, двое мальчиков подметали лужайку перед входом и собирали мусор в специальный мешок. Очевидно, замечание, сделанное Фрейзером, возымело эффект.

Имоджен знала, что нужно действовать быстро, пока не донеслись сирены полицейских автомобилей и не позволили лже-Генри понять причину их возвращения. Он открыл дверь до того, как они успели постучать. Вышел из дома с легкой улыбкой на лице.

– А вы быстро соображаете, детективы.

– Придется вам проехать с нами, – сказал Фрейзер.

– Я готов говорить, расскажу все, что хотите, а потом отсижу срок, но, если вам угодно, чтобы я назвал какие-то имена, придется сделать беседу выгодной. Понимаете, мне только что предложили целую кучу денег, чтобы я держал рот на замке, а, насколько мне известно, срок за присвоение чужой личности ничтожный, если сравнить его с возможным наказанием за преступления, о которых я знаю. Вот почему моя информация стоит очень и очень дорого.

Фрейзер схватил Генри за руку, а Имоджен забежала внутрь. Комнаты в передней части дома оказались пусты, и она метнулась в кухню. На печи в кипящей воде варился мобильный телефон. Имоджен открыла кран с холодной водой, чтобы остудить его и взять. Не оставалось сомнений, что трубка безвозвратно повреждена, но детектив все равно положила ее в пакет для вещественных доказательств и услышала снаружи завывание сирен полицейских машин. Если Имоджен собиралась удалить влагу из устройства, нужно было действовать быстро. Счет шел на секунды, еще оставался небольшой шанс извлечь хоть какую-то информацию. Имоджен принялась открывать один за другим кухонные шкафы. В одном нашла пачку риса и пересыпала ее содержимое в пакет для улик.

Сквозь прозрачные раздвижные двери, выходившие в сад, она увидела округлый металлический инсинератор[16]. Дымок поднимался из расположенной сверху трубы, но пламя внутри уже угасало. С момента первого визита детективов лже-Генри успел уладить финансовые дела, сжечь документы и уничтожить электронные приборы. Он знал, что за ним приедут.

Когда Имоджен вернулась на лужайку перед домом, фальшивого Генри уже запихнули на заднее сиденье полицейского автомобиля, а офицеры уговаривали мальчиков войти в дом и собраться в одном месте. Никого из сотрудников приюта не было видно.

На лице лже-Генри читалось абсолютное удовлетворение жизнью. Он явно ничего не боялся, что говорило о привычке иметь дело с полицией и, вероятно, прежних арестах. Можно было надеяться на быстрое установление его подлинной личности по базе данных.

– Я успел посоветоваться с боссом, – сказал Фрейзер, сопровождая Имоджен в дом. – Из-за положения Картеров в обществе и из-за наших самовольных действий в прошлом она не разрешает провести обыск в их доме до получения надлежащего ордера.

– Не думаю, что теперь это важно. Похоже, лже-Генри успел избавиться от всего. На всякий случай я засыпала рисом его телефон в пакете для вещественных доказательств, но до этого он лежал в кипятке. Так что едва ли обыск с ордером имеет смысл.

– Все равно пока ничего больше не трогай.

– Мне в любом случае хочется поскорее отвезти его участок и допросить. – Имоджен вздохнула. – Но я все-таки осмотрюсь здесь, ни к чему не прикасаясь, вдруг это поможет при допросе.

– Хорошо. Я буду ждать у машины.

Фрейзер снова вышел.

Оглядываясь, Имоджен думала, что этот приют теперь непременно закроют. Наверняка подставной Генри позвонил Картерам и рассказал о случившемся. Он либо примет удар на себя и понесет наказание за свои противоправные действия, либо расскажет все. По крайней мере, все, что ему известно. В любом случае, дом перестанет существовать. Если действительно удастся обнаружить связь преступлений с Картерами, можно только догадываться, сколько еще приютов с постоянным проживанием будут ликвидированы в результате вмешательства полиции.

Имоджен нашла комнату, служившую менеджеру спальней. Помещение содержалось в чистоте и порядке, но личных вещей было совсем мало. Имоджен ни к чему не прикасалась. Ей хотелось поговорить с Эдрианом, рассказать ему новости, попросить совета, обменяться идеями. Больше всего она досадовала на невозможность помочь напарнику. Она понятия не имела, где он сейчас, чем занят, в безопасности или под угрозой. Ей хотелось сказать ему, что инстинкты их не подвели: Картеры действительно глубоко увязли в этом деле. Но в каком именно деле? Какая нить тянется к Доминику? И как это относится к смерти Люси? И относится ли вообще? Нужно было просмотреть список фамилий людей, связанных с частной клиникой «Ангел-Хранитель», а потом найти способ посоветоваться с Эдрианом. Получится ли ускользнуть от Фрейзера? Имоджен снова огляделась по сторонам и достала из кармана телефон. Некоторое время она смотрела на контакт, выведенный ею на дисплей. Номер единственного человека, способного помочь сразу же.

– Имоджен?

– Дин, ты что-нибудь знаешь об Эдриане?

Он помолчал.

– Знаю. Ты звонишь только из-за этого?

– Перезвоню позже.

В голосе Дина слышалось многое, но главным было одно: он отчаянно хотел услышать обещание простить его. Имоджен дала отбой, чтобы не дать ему ни шанса рассказать что-то, что может поставить ее в затруднительное положение. Она теперь знала, что не бросит работу ради Дина, и от мучительного чувства вины избавиться было невозможно.

Лже-Генри явно не собирался облегчать детективам задачу. Кожа на кончиках его пальцев была выжжена. «Кто может пойти на такое?» – задавалась вопросом Имоджен, хотя знала ответ заранее: тот, кто не хочет быть опознанным, человек с темным прошлым, желающий скрыть слишком многое. Фрейзер привалился спиной к спинке стула и сложил руки на груди, изо всех сил стараясь выглядеть устрашающе. Но вести допрос он позволил Имоджен.