– Обещаю.

– Мне нужно идти. Присматривайте друг за другом.

– Эдриан?

– Что?

– Спасибо. Я знаю, насколько опасно было встретиться со мной. Понимаю, ты сделал это ради Тома, но тебя никто не обязывал быть честным. Я рада, что мы снова друзья, и мне искренне жаль… Мне жаль твою девушку.

– До свидания, Андреа, – выдавил он, прежде чем дать отбой и отложить телефон. Его почти покинул голос, как готово было отказать и все остальное в его существе.

В случившемся виноват только он. Люси не погибла бы, если бы не стала ничего для него делать. Воспоминание о крови под машиной снова промелькнуло перед мысленным взором, и Эдриан ощутил его, как крепкий удар в лицо. Последний раз он видел ее живой, когда она в спешке уходила из его дома, прижимая к себе сумку и зажав в зубах половину тоста. В одной руке она держала ключи от машины, а другой старалась поправить туфлю. Она даже не повернулась к нему, прощаясь. Добавила лишь, что позвонит позже. Он помнил, что видел только ее спину, а потом громко закрылась дверь. Он отчаянно старался держать Люси в памяти такой и изгнать воспоминание о ней, лежавшей в багажнике его автомобиля. Но он знал, что воображение упрямо будет снова и снова возвращать именно эту чудовищную картину. У него даже сейчас мельком всплывало воспоминание о последней встрече с отцом, о месте, где он расстался с ним – бросил плачущего на крытой скамье автобусной остановки рядом с церковью. Месяцами он не мог избавиться от мысли, что может вернуться и застать отца на том же месте: замерзшего, плачущего, умолявшего о прощении, просящего дать ему еще один шанс или хотя бы немного денег.

Тело требовало, чтобы Эдриан остановился, прекратил думать о случившемся тогда, вернулся мыслями к Люси. Ему хотелось, чтобы она пришла к нему во сне. Лишившись надежды увидеть ее живой, Эдриан стремился любым способом сохранить память о ней. Он повернулся на бок и позволил себе провалиться в глубокое забытье.

Имоджен расхаживала из угла в угол, пока Гэри раскладывал документы на полу ее гостиной. Журнальный столик был тесно уставлен пустыми пивными бутылками и завален пакетами из-под чипсов.

– Эдриан сказал, что это, вероятно, что-то из этих бумаг?

Она отдала Гэри целую сумку с документами, найденную в доме Эдриана. К счастью, Гэри предусмотрительно сделал и сохранил копии.

Имоджен нервно потирала подбородок. Необходимо было выяснить, где успела побывать Люси. Для начала они тщательно сверили два набора документов, пока не остался всего один, которого недоставало у Эдриана. Значит, именно этот лист забрала Люси.

– Так. Посмотри на это. Я хорошо его помню. – Гэри передал Имоджен документ, а потом взялся за свой ноутбук. – Здесь значится только одно место, которое я не смог сразу определить.

Гэри подчеркнул строку с неким учреждением, называвшимся то ли «Охранник», то ли «Хранитель».

– Здесь есть ссылки на Картеров или, может, на Теодора Рэмзи?

– Прямых нет. Все остальное, насколько я могу судить, образует узкий круг, но вот это не имеет ничего общего с Домиником. Хотя деньги туда переводятся регулярно.

– В чем тогда смысл?

– Поначалу я подумал, что это напоминает подписку на газету или что-то в этом роде, пока не увидел суммы, которые он переводит. – Гэри показал цифру в банковской выписке, и у Имоджен удивленно округлились глаза. – По сто штук в год!

– Да, это способно вызвать у журналистки любопытство и подвигнуть провести собственное расследование.

– Сам я ничего не смог найти об этой организации, но затем догадался просмотреть досье мисс Ханниган и обнаружил, что два года назад она написала большую статью о государственных и частных психиатрических больницах нашего округа. Она проявляла особенную активность в том, что касалось людей с умственными отклонениями, поскольку это имело прямое отношение к приютам и к проблеме бездомности. Выглядела публикация так, словно тема касается автора лично.

– Она всегда так относилась к работе.

– Так вот, Люси упоминала о психиатрической больнице «Ангел-Хранитель». Она расположена неподалеку от города. Я проверил в интернете.

– И что же ты нарыл о ней?

– Их сайт выглядит достаточно невзрачно. Ясно, что больница дорогая, если не сказать роскошная, но больше там нет никакой реальной информации.

– Ты сможешь установить, ездила она туда или нет? Может, стоит посмотреть в ее телефоне и выяснить, не осталось ли в его памяти сведений на джипиэс?

– Да, это можно сделать, – сказал Гэри.

Имоджен еще раз изучила выписку. Почему Доминик платил больше ста тысяч фунтов в год психиатрической больнице? Она однажды встречалась с ним и знала, что он в том возрасте, когда родители вряд ли живы. Может, у него есть брат? Жена, существование которой он скрывает от Андреа и от всех остальных? Самой правдоподобной версией представлялась такая: Люси узнала о больнице и отправилась туда, чтобы продолжить расследование. И то, что она там обнаружила, привело к убийству, безжалостному и жестокому. Когда открылся багажник машины и показалось скрюченное тело Люси, Имоджен почти физически ощутила удар в солнечное сплетение. Но хуже всего было то, что рядом стоял Эдриан. Ее воображение не раз рисовало Дина в такой же позе, и это было невыносимо. Она искренне надеялась, что Эдриан найдет в себе силы справиться с горем. Хотя и знала, что нельзя так просто избавиться от образа любимого человека, лежащего в крови, мертвого. Люси перерезали горло. Имоджен собиралась узнать, кто это сделал. Ради Эдриана.

Гэбриел тренировался как никогда упорно. Ему хотелось остаться в камере и вообще не выходить из нее. Может, стоит нарочно нарваться на неприятности, чтобы попасть в карцер? Есть ли смысл загреметь туда, чтобы какое-то время не иметь дела с Ашером? Воспользоваться возможностью спокойно все обдумать? Или же нужно просто покончить с этим? Без сомнения, подонок сможет достать его даже там. Чего Гэбриел добьется этим? Только отсрочит неизбежное. Надо думать и о будущем. Ему предстояло провести здесь еще много недель. Готов ли он прекратить борьбу и сдаться? Возможно, стоит заново обсудить вопрос с Ашером и пересмотреть ситуацию.

Одно он знал твердо. Выигранное им время истекает. Ашер намекал, что сегодня тот самый день и он не станет ждать дольше.

При знакомом звуке открывающегося засова у Гэбриела скрутило желудок. Сегодня день посещений, и Ашер ждет встречи с братом. Эмма тоже должна прийти, а Гэбриел помнил угрозу, что ей подсунут что-то недозволенное. Нужно любым способом пережить этот день, а потом он что-нибудь придумает, сумеет остановить мерзавца. За мгновение до открытия дверей проснулся Бейли.

– Моя мамочка придет ко мне на свидание сегодня.

– Это хорошо, – сказал Гэбриел.

– Она связала мне новый джемпер, потому что я пожаловался на холод в камере. Но я собираюсь отдать его тебе.

– У нас с тобой разные размеры, приятель.

Гэбриел не сводил глаз с двери противоположной галереи, расположенной наискосок от его камеры, но никто не вошел туда и не вышел оттуда. Хотя это был только вопрос времени. Заметил ли Ашер, что за его камерой наблюдают? У Гэбриела сложилось впечатление, что враг знает обо всем.

– Я попросил ее связать его плотным и широким, с очень длинными рукавами, чтобы мне было по-настоящему тепло и уютно.

– Тебе не нужно ничего мне отдавать.

– Знаю, но ведь ты… Ты мой лучший друг здесь.

Гэбриел улыбнулся Бейли. Его беспрестанная болтовня помогала выносить одиночество, и теперь он даже чувствовал благодарность к сокамернику. Он хороший. С тех пор как Гэбриел попал в тюрьму, ему встретились несколько человек, с которыми, как ему казалось, он мог крепко и надолго подружиться. Иначе и быть не могло. Всех их связывало нечто общее. Они были порядочными людьми, совершившими нелепые ошибки. Многие делают глупости. По мнению Гэбриела, это не повод отказываться от общения. Он всей душой успел привязаться к Бейли. Теперь даже отношения с Эммой казались поверхностными в сравнении с такой дружбой. Сформировавшиеся в тюрьме связи обладают особыми свойствами – они реальнее, что ли.