— Простите, что отвлекаю, магистэр, — слуга склонился едва ли не до пола, хотя ему и мешал плотно запахнутый полушубок. — Простите, но император ожидает вас.

— Хорошо, — буркнул Слав, нехотя убирая руки со стекла, и поморщился от собственной невежливости. — Спасибо! — добавил он, чуть кивнув слуге и одарив легкой улыбкой.

Незачем кричать на человека. Не стоит срывать на нем злость, потому что магистэру холодно. Слуга лишь человек. Он лишь выполняет свою работу и выполняет ее хорошо, и не стоит из-за этого злиться на человека, которому не так повезло с происхождением. Тем более, что он не просто слуга, он слуга императора. И ему тоже даровано право входить в покои императора без доклада. Да его право даже шире! Он может войти туда, куда магистэр попал один раз в жизни, за несколько часов до смерти прадеда нынешнего императора — в его личные покои. А этот простолюдин входит туда, как к себе домой.

Магистэр широко улыбнулся. Выходит, простолюдин, человек не наделенный талантами, никоим образом не влияющий на жизнь империи, не думающий ни о чем, кроме своих прямых обязанностей и своего желудка, выше него, самого что ни на есть главного, Первого магистэра имперской магистэрии. Выходит, что так. Правда права эти с ограничениями. Заправить кровать, прибраться и помыть магистэр мог и сам. Предпочитал чтобы это сделал слуга, но мог и сам. Однако выносить ночной горшок ему бы не хотелось.

Представив это магистэр брезгливо поморщился. От слуги это не укрылось, он приподнял бровь, пытаясь понять, что вызвало такую реакцию магистэра, но увидев, как тот качает головой и широко улыбается тут же забыл об этом.

Слуга, имени которого Слав никак не мог вспомнить, хотя и совершенно точно знал его, поклонился в еще раз и повел магистэра, не оставляя того больше не на мгновение.

В приемной было теплее. Не жарко, но можно было расстегнуть шубу и снять перчатки. Что Слав и сделал, размышляя, в чем причина такого поведения императора. Бесполезные в целом размышления, но занять себя чем-то он должен был. Он давно привык к холоду, но всякий раз оказываясь во дворце, думал именно об этом. Что это, ошибка строителей, положивших слишком тонкий камень в стенах, или же злая воля неизвестного мага, а может глупая экономия? В последнее не верилось, учитывая какие пиры закатывал император, и как прогревались залы тогда. В злую волю тоже. Маги давно исследовали каждый закоулок дворца и исследуют регулярно и ничего не нашли ни тогда, ни сейчас. Ошибка? Возможно. Но она могла бы произойти при отце нынешнего правителя империи, но ни как не при прадеде, который и построил его. остается только одно. Император и правда любил холод. Но почему? Слав позволил себе пойти на новый виток размышлений.

Слуга появился в дверях, кашлянул, привлекая внимание, и склонившись, посторонился, показывая, что император ждет Слава. Магистэр прошел мимо, не удостоив слугу взглядом и замер, прислушиваясь, как закрываются двери. Щелкнул замок, коротко зашипело заклинание, не позволяющее подслушать, о чем здесь будут говорить. Слав вздохнул, улыбнулся, скинул шубу с плеч, бросил ее на лавку.

Здесь было теплее. Не жарко, но без шубы вполне себе можно обойтись. В приемной всегда топили. В стене справа спрятана печь с хитрой заслонкой и стеклом, что позволяем смотреть на огонь. В печи всегда горят обработанные специальным раствором дрова. Их забрасывают туда утром и они горят до самого вечера. Сгорая медленно, но давая много тепла. В той же стене скрыты трубы, что поднимают с кухни весь жар, прогревая не только приемную, но и личные покои императора.

Слав не стал осматриваться, не видел в этом никакого смысла. Он бывал здесь так часто, что знал каждую выбоинку на плитках пола, каждую нитку, что вылезла из толстых штор, висящих на окнах. Он остановился посреди зала, сложил руки в замок и опустил голову, словно погрузился в молитву.

— Ты отвлек меня от дел, — император стоял у окна в простой рубахе, в кожаных сапогах до колен, и тонких штанах. Холода он не чувствовал. — От очень важных дел, — в руках императора появилась небольшая лейка и склонив голову он медленно полил цветок на окне. — Я еще не закончил с утренним обходом моих подопечных. Расскажи, что такого важного нашло твое ведомство, что мои цветочки не могут позавтракать? Кстати, ты сам как? Успел поесть?

— Нет, ваше величество, не успел, — не стал врать Слав.

— Вот и я нет. Сперва нужно накормить тех, кто от тебя зависит, тех, кто не может сам добыть себе еды. Так говорил мой прадед, и я с ним полностью согласен. Якоб, — позвал император, скрипнула дверь и слуга замер на пороге. — Прикажи подать завтрак на две персоны, — император покосился на Слава.

— На три, — кивнул тот. — А лучше на четыре.

Бровь императора взлетела, но он повторил слова магистэра.

— Ты меня заинтриговал, — император поставил лейку, сжал руки в замок на уровне груди, покрутился, разминая могучую спину. — Кто третий? Четвертого могу предположить. Но кто третий?

— Позже. Возможно. Как вы решите, ваше величество.

— Даже так, — скуластое лицо императора расплылось в улыбке.

Он дошел до кресла, покосился на трон в виде головы дракона, но садиться туда не стал. Опустился в кресло, сложив мощные руки в замок на коленях. Кивнул, Славу на второе.

Слав сел, молча достал из кармана фиолетовый почтовый тубус и протянул императору.

— Что здесь? — спросил тот, взяв тубус и взглянув на сломанную печать. — Ты же знаешь что внутри. Просто скажи, избавь меня от чтения ранним утром.

— Доклад Маристэра Дерджалена о произошедшем в Стожке. И да, вам придется это прочитать. Пусть даже ранним утром.

— Ты вновь о пепельнике? Не успокоишься никак. Ну, случилось и случилось. Тем более, что случилось в нашу пользу. Грачевы, — губы императора сжались, превратившись в узкую щелочку, он улыбнулся. — Грачевы наконец пустили вас в свои земли.

Слав с трудом сдержался. Император не знал, о том, на что пришлось пойти магистэрии, для этого. И пусть он не знает дальше. Пусть никто не знает.

— Вам не сообщили, ваше величество?

— Не сообщили, о чем? — император заметно напрягся, подался вперед, оперся локтем о колено.

— Тогда вам будет интересно почитать доклад.

Император открыл тубус, вытряхнул на ладонь свернутую в трубочку бумагу, развернул. Читал император неспешно, но с каждым прочитанным словом мрачнел все больше. Он покраснел на середине, а ближе к концу ноздри его принялись раздуваться. Дочитав же до конца он с размаху врезал могучей ладонью по подлокотнику.

— Какого демона, Слав? — прорычал он сквозь зубы. — Что происходит в моей империи? И почему я узнаю об этом только сейчас?

— В твоей империи происходят разные события, — спокойно ответил магистэр. — О многих ты даже не догадываешься, — он криво усмехнулся. — А почему ты об этом узнал лишь сейчас и от меня, вопрос не ко мне. Задай его тайной канцелярии.

Магистэр не удержался, почувствовав возможность уколоть своего извечного противника в борьбе за внимание как простых людей, так и императора.

— Задам! — лицо императора обрело нормальный цвет. — Ты слишком спокоен, — он с подозрением взглянул на магистэра. — Ты пришел не за этим? Нет, не так, — император, заметно успокоившись, усмехнулся. — Ты пришел ко мне с другими новостями?

— Ты как всегда проницателен, — магистэр улыбнулся ему в ответ. — Прочитай доклад еще раз, но на этот раз читай не события. Смотри то, о чем не написано напрямую.

— Интриган!

Император вновь погрузился в чтение. Однако следовать совету Слава не смог, вновь погрузившись в события и упустив важные детали.

— Что? Что я должен здесь увидеть, кроме того, что здесь написано? Намекни хотя бы.

— Мальчишка. Обрати внимание на мальчишку, что спас Дерджалену жизнь, едва не отдав свою.

Император прочитал в третий раз, и на этот раз увидел то, о чем говорил магистэр. Да, мальчишка был интересен. Чистый Лист, оставшийся чистым до зрелого возраста, случайно найденный Грачевыми. Да, они не сообщили о нем, не поставили в известность канцелярию, но это проступок, не преступление. Оно не поможет свалить их окончательно, как настаивали Слав и канцлер. Хотел ли этого сам император? Скорей всего нет. Грачевы слишком своевольны, но и все. Их земли не интересны, а угрозы трону они не представляют. Никто не пойдет за человеком не имеющим на трон даже призрачных шансов. Однако и магистэрия и тайная канцелярия считали их угрозой, а император привык доверять своим советникам.