— Изгой?

— Даже не сомневаюсь, что твой приятель именно так и скажет. И это все происходит сейчас и все требует моего внимания, отвлекая от действительно важных дел.

— Твоего внимания? — удивился брюнет. — По-моему, миру только на пользу пойдет если бог обмана временно отвернется.

Блондин рассмеялся и смех его был чист и весел. Просмеявшись он погрустнел.

— Возможно. возможно я действительно уделяю слишком много внимания вещам повлиять на которые не могу. Но хочу лишь сказать, что этот изгой, если он есть, может спровоцировать войну. А если его нет?

— Это будет не вовремя. Война нам сейчас не нужна.

— Совсем не нужна. Мы не готовы дать отпор демонам, да и им с нами вроде как не чего особо делить. Мы соблюдаем договор, они тоже делают вид что соблюдают. У нас все хорошо, и испортить все сейчас было бы глупо.

— Я поговорю с Дайсэ.

— Поговори! Поговори, брат. Объясни ситуацию. И нашу тоже. В подробностях не рассказывай только самые общие… — он замолчал, глядя на сдвинутые брови брюнета. — Да, кому я рассказываю, ты же все это не хуже меня знаешь! Поговори, брат, поговори. Нам сейчас очень, очень не нужна война. К тому же Гельцер может не пережить еще одной войны.

— Я этого не слышал, брат, — сурово, сквозь сжатые зубы проговорил брюнет.

— А я этого и не говорил, брат! — развел руки блондин. — Тебе показалось. Хотя, я тоже слышал какие-то слова. Это все он — проклятый мародер, — блондин с силой ударил по крышке саркофага.

Они замолчали, глядя друг на друга и мне казалось, что они общаются без слов. Выражение их лиц менялось, от сожаления, до решимости. Я же постарался запомнить имя, что только что услышал. Гельцер. Оно совершенно ничего мне не говорило, и я был намерен узнать о нем побольше. Как и об Утесе Павших.

Утес Павших, какое же сладкое на вкус название.

— Я поговорю, — кивнул брюнет, и вывел меня из задумчивости. Я вжался в стену приготовившись слушать дальше.

— И в качестве жеста моей и нашей доброй воли, пусть он обратит внимание на девятого наследника. Мальчик не доброе задумал.

— Ты так напуган, что готов отдать такую ценную информацию просто как жест?

— Я так не хочу войны, и хочу свое сокровище. Я слишком много в него вложил, чтобы мы с тобой его не получили. Я не отступлю от слова, брат. Все пополам! Я не отступил бы от него, даже пошли ты меня прямо сейчас.

— Я знаю, брат! — кивнул брюнет. — Иди, собирай крохи Смерти, ищи ее где только можешь. Я же поговорю с Дайсэ и на время запрусь в библиотеке. Ты знаешь где меня найти.

— Знаю, брат! И все же это хорошо, что я ее нашел! — он засмеялся. — Это наш шанс. Да?

— Да, брат!

— Брат!

Они обнялись и разошлись. Блондин ушел первым. Я ожидал, что он, как бог, просто растворится в воздухе, но он прошел мимо меня, низко опустив голову, и скрылся в том коридоре откуда я пришел. У выхода он снова остановился и снова пожаловался на вонь.

Брюнет остался стоять у саркофага. Он упёрся в него ладонями и долго стоял глядя в одну точку.

— Это просто отлично, что ты её нашел, — тихо произнес он. — Теперь главное не потерять. И надо заняться изгоем, если он есть.

Он оторвал руки от саркофага, поднялся по лестнице, остановился в шаге от меня, втянул носом воздух.

— Не чувствую я никакой вони! — он пожал плечами и ушел.

Я выдохнул. Глубоко вдохнул и снова выдохнул. Они меня не заметили. Как и почему два бога не заметили простого смертного мародёре я не понимал, но был этому безумно рад. Однако двигаться ещё долго не решался, опасаясь, что они вернутся.

Не вернулись. Ни блондин, ни брюнет не вернулись. Я же просидел в неудобной позе, вытянув шею, чтобы можно было видеть дверь, пока тело не взвыло, наполнив мышцы болью, требуя, чтобы я начал шевелиться. Дверь брюнет не закрыл, и я был ему весьма благодарен за это. Не представляю, как они ее открывали, магия должно быть. Но то, что он ее не закрыл это замечательно, это позволит мне выйти. Но сперва…

Я повернул голову, затекшие мышцы не желали повиноваться, шейные позвонки захрустели с такой силой, что по позвоночнику побежала боль, и так громко, что уши заложило. Я бессильно уронил голову на грудь, осторожно пошевелил пальцами на левой руке, больно, но терпимо. Потом на правой. Нож звонко стукнулся об пол, я инстинктивно попытался его подхватить, дернулся к нему и тело, отвыкшее от движения, свело болью.

Сколько я корчился на полу, сколько скрипел зубами, пытаясь унять мышцы, двигающиеся сами собой, стараясь облегчить боль, не знаю. Боль ушла резко, уступив место тысячам иголок, что радостно вонзились в мое тело. Все кончилось. Тело дернулось, выгнулось, обмякло и шлепнулось на пол. Иголки недолго еще втыкались под кожу, но и они ушли.

Я лежал на полу, между покрытыми паутиной колонами и смотрел в высокий потолок. Там, наверху, что-то шевелилось, что-то пищало, но странным образом меня это не беспокоило. Я чувствовал, что все то, что на верху не представляет для меня никакой угрозы. Или просто хотел в это верить. Я задумался о том, как узнать, что такое большое туда залезло и что там шевелится. Судя по писку ничего страшного. Или особо страшного. Если бы у меня была палка, или камень я бы точно запустил их в потолок и посмотрел, что оттуда на меня свалится.

Я поднял нож, посмотрел на него, прикинул как высоко я смогу его бросить. Улыбнулся вспомнив о метательных ножах, отложил боевой, потянулся к ним, но брать не стал. А ну, как попаду в того, кто там сидит? Ну, как убью метким броском в глаз? Ну, как оно упадет прямо на меня? Ну, как придавит? Да и других дел у меня много. Я потянулся, насладился хрустом позвонков, щелчками встающих на место суставов.

Боги, да я как старик совсем, хрущу, каждая мышца болит, движения не четкие, не точные, вялые. Не такого человека Данкан учил и не такого сюда отправлял. Он учил молодого, полного сил, парня, но сейчас тот парень превратился в древнего старика, что без дополнительных звуков и пошевелиться не может. Охнув, крякнув я повернулся лицом вниз, уперся руками в пол, поднялся на четвереньки. Поморщился от вида, покрытого чем-то липким и вонючим, пола. Поднял руку в перчатке. Да я весь в этом. Покрыт вонючей белой слизью с ног до головы. Не приятно, но запаха ее я почти не чувствую, а тот что чувствую, уж как-нибудь вытерплю.

Я встал на колени, рывком выпрямился. Проверяя мышцы, прыжком вскочил на ноги, и тут же шлепнулся на зад. Ноги поехали в слизи. Я усмехнулся. Уперся ладонью в колонну, поднялся. Два факела внизу, еще горели, один уже погас, да и эти два догорали, огонь уже нервно подрагивал, чувствуя скорую смерть.

Я подошел к перилам, оперся, готовясь перепрыгнуть, но взглянув на пол возле саркофага передумал. Весь пол круглой площадки залит той же слизью на добрый три пальца. Спустился по лестнице.

Странно, но вокруг самого саркофага нет ни единой капли слизи. И сам он и на локоть вокруг него чисто, даже пыли нет. Мародерская магия? Чтобы следы в пыли не оставлять?

Я охнул. Стянул перчатки. Дрожащими руками засунул их за пояс, вытер выступивший на лбу пот. Я понял где я и что передо мной. Я осознавал, что со слов богов передо мной могила последнего мародера, но лишь спустившись осознал, что это значит для меня. И осознание было не полным. Однако и его хватало, чтобы спутать все мысли, заставить сердце бешено стучать, руки дрожать, а ноги не слушаться.

Я дошел до саркофага, оперся на него, глубоко вдохнул, почувствовал тонкий, едва заметный аромат чего-то сильно неприятного, но проигнорировал его.

Мародер. Здесь лежит последний мародер мира. Последний известный, подконтрольный богам, известный им. Не исключено, что где-то, на том же Утесе Павших живут другие, о которых боги не знают. Я не знал, что такое Утес Павших, но отказать себе в удовольствии почувствовать сладкий привкус названия не мог. Да и в самом деле, где еще обитать неизвестным богам мародерам. Не в Стожке ведь. А больше я названий не знал. Слышал сейчас в разговоре еще парочку, но одно и понять, и воспроизвести не в состоянии, а Туманный край такое скучное. А собратья мои по профессии люди веселые, и обитать они должны в хорошем месте, таком как Утес Павших.