Заклацали предохранители, и две группы ощетинились стволами.

Повисла напряжённая тишина.

— Ваши действия потенциально опасны, — мягко произнесла девушка-андроид с эмбрионом в животе, тщательно проговаривая каждый слог, но её слова пропустили мимо ушей. Лишь док быстро оглянулся и окинул взглядом. Да Нулька взирала на происходящее с высоты стопки ящиков.

Казалось, перестрелка неминуема, но никто не хотел нажимать на спусковой крючок первым, ни экипаж «Синей птицы» ни вторгшаяся ватага киборгов. Хотя стволы направленного на противников оружия слегка подрагивали, а их обладатели часто дышали.

Раненый лежал, свернувшись клубочком на полу и тихо стонал. По бетону текла струйка крови, вытягиваясь багряным щупальцем в сторону стока — пол имел небольшой уклон в средину, где был слив для воды.

— Надо бы опричников вызвать, — быстро произнёс навигатор, двигаясь мелкими шажочками к задней двери грузовика, к которой был пришпилен потрошёный кадавр. Его сейчас не смущала нежить, во-первых, космический труп был обезврежен, а во-вторых, пушка сейчас не у него, а в руках вломившихся отморозков.

— Башку проды́ркаю! — заорал главарь киборгов.

— Тон, Тимоха щас обнулица. Драть отсю́ над, — протараторила девушка с ножными протезами, быстро присев на корточки и потрогав пульс товарища. Говорила она быстро и глотала окончания и целые слоги. Ставя при этом впереди предложения главные по смыслу слова, словно теги в блогах. На «синей птице» так никто не говорил: Иван, хоть и смутьян, но вырос в семье аристократии; навигатор с Потёмкиным тоже прошли институты и училища и получили образование. Женек, конечно, мог изображать любую речь, но тщательно изображая из себя средний класс, из коего чаще всего выходил техперсонал.

А такими отрывками говорили только на дне. Население столицы почти полмиллиарда человек, и не удивительно, что слои общества со временем сублимировали из общего языка свои наречия. Этот процесс затрагивал все большие города, начиная с древнего Рима, где из вульгарной латыни вырос итальянский язык, а столице Бритландии имелся свой язык «кокни». Да и Русь одно время грешила подобным. Дворянство не понимало глубинный народ, принципиально говоря на ином языке. Эффект расслоения то сходил на нет с грандиозными потрясениями всего общества, то снова набирал обороты. Отказавшись от французского, знать вернулась к истокам, потом живую речь влилась уголовная феня, тоже со временем уйдя, но оставив отпечаток в языке. И вот снова виток.

— Не́кадда драть! Не успе́м! — огрызнулся главарь по имени Тон и сделал шаг веред, держа на прицеле самого большого из экипажа — Потёмкина. Но говорить Тон продолжил, обращаясь к хозяину клиники. — Док, Тимоху ковырни, а я на пухе подержу этих. Инкви́зов не зовём, проды́ркаю!

Слово снова взял навигатор, добавившись до двери и встав за ней, как за щитом.

— Опричники будут здесь за десять минут от свистка. Мы продержимся, верно?

— Да, — согласился Потёмкин, поведя шеей. Послышался хруст суставов. Я уж точно.

Иван не ответил, а тоже сделал шаг вперёд, глянув на раненого.

Почему-то вспомнились слова отца, которые он сказал перед тем, как выбросить в лесу: «Дикий хищник, если он здоров, не будет рисковать понапрасну. Оценив свои силы в схватке с тобой, он либо молча уйдёт, либо будет так же молча атаковать. Но загнанный в угол, раненный или ослабевший от голода, и потому не способный убежать, будет драться до последнего. А если это стая волков, то на помощь раненому придут остальные». Хищные звери в заповеднике водились, но все как один чипованные и с блокировками от агрессии на человека. Каждого хищника отслеживал зоологический спутник. Потому не было возможности проверить, прав отец или нет, но Иван верил словам.

И сейчас перед ним стояли хищники. Двуногие, но тем не менее дикие.

Княжич шмыгнул и провёл свободной ладонью под носом. Правила для хищников всегда одинаковые, что в тайге, что в трёхмерных железобетонных лабиринтах бесконечного города. И стая загнана в рамки.

Конечно, Иван мог неправильно понимать ситуацию, и звери не звери, и правила не для них, но сейчас надо принимать быстрые решения.

— А что, если мы дадим вам вылечить друга, вы уйдёте? — тихо спросил княжич, встретившись взглядом с главарём, который был ненамного старше его самого.

Тот сглотнул, а потом кивнул, но ствол не опустил.

— Тон! — заверещала девушка-киборг. — Эт ловушка! Тянут время! Драть над!

— Затни́сь! — прокричал главарь, тоже глотая звуки. — Док! Время!

— Да, надо драть. Инач всех в вечный бан снесут, — согласится с подельщицей ещё один киборг, имея ввиду смерть.

— Ди́те! Я сам.

Подельники глянули на лифт, нервно засопели, переглянулись, но остались.

— Дебил ба́гный, я сама бы Тимоху ковырнула! На авось, — выругалась девушка и добавила ещё несколько словечек покрепче.

— У тя удачи мало, — огрызнулся Тон, нервно топчась на месте и принимая то правую стойку, то левую. Потом прикрикнул на Митрофана Митрофановича: — Док!

Но хозяин клиники продолжал молча стоять и бегать взглядом то на одного, то на другого парня.

— Док! — снова взорвался Тон. — Время!

Иван посмотрел на хозяина клиник и кивнул, мол, не будет мешать. Только тогда Митрофан Митрофанович с громким матом взял со стола инструменты и прорычал:

— Тащите сюда этого бедолагу! Где вы опять вляпались? И умоляю, не подстрелите суррогатную мамку, иначе опричники положат здесь вообще всех без разбора. И так придётся мамке чистить память, чтобы, выбравшись наверх, не доложила.

Два киборга осторожно взяли раненного под руки и вынесли на свет.

— На стол его кладите, придурки! — выругался док, который уже понял, что убивать никого не будут. И тут же сдвинул рукой инструменты в сторону.

И тоже время заговорил один из киборгов, причём затараторил, вываливая кучу информации на всех присутствующих:

— Док, мы на катку зашли. На трёшку-бетонку. Тимоха танкова́л в бро́ньке, но те сконтрили бронебойкой. Мы его из бро́ньки ель вынули, и сюда. Док, мо́нек пока нет, но отдадим. Лут на ауке сбросим и отдадим.

— Если живы будете, — пробурчал хозяин клиники.

— Док, а эта мамка не в сетке? Не сольёт?

Митрофаныч вздохнул и глянул на говорящего:

— Ты совсем дебил? Неужели ты думаешь, что я регулярно ковыряюсь в ваших кишках и не поставил глушилку?

Поняв, что сболтнул лишнего, док скривился и уставился на Ивана, мол, сдашь же. В глазах читалось, что придётся срочно продавать клинику и драпать подальше, а заодно и документы менять. А потом поискал взглядом Женька:

— Чтоб я тебя больше не видел, — пробурчал док, сдерживая слова покрепче.

— Я хотел как лучше, — жалобно протянул андроид с собачьим сердцем.

— Лучше для кого? Для тебя, меня или нового хозяина?

Женёк изобразил невинные щенячьи глазки, но док прищурился, показывая, что на него этот фокус давно уже не действует.

Иван стоял и слушал. Потом взял слово, ибо ему стало любопытно:

— Что за катка? Что за бетонка?

Стоящие за его спиной навигатор и Потёмкин переглянулись и тоже стали внимательно слушать.

— Да мы это… — начал один из киборгов, но его оборвал док, который быстро напялил перчатки и уже взял инструменты.

— Придурки они. Я сам поясню, а то нагородят, хрен поймёшь. В общем, это подпольные игроки в лабиринты, типа новых гладиаторов. Царь-батюшка не сильно поощряет такое развлечение, и бойцы вне закона, но пока не случилось что-то резонансное, смотрит сквозь пальцы. Это как в прошлом году был бой на станции метро. Под огонь попал состав и несколько мирных жителей. Тогда опричники много кого на месте порешили. Сами знаете, на такие вещи ведётся быстрый суд. Поставили пойманных раком, сбросили скан улик в судебную сеть, через полчаса приговор — вышка. Тут же и пуля в башку. Мозги в прямом эфире полетели на тротуар. Негодяев наказали, и общество уже не шумит.