Митрофан Митрофанович дотянулся до смарт-браслета, заставив погаснуть прожекторы, и дитя осталось плавать лишь в мерном розовом сиянии.

Док вздохнул, почесал щеку и выпрямился, а затем провёл браслетом перед глазами суррогатной матери. Глаза робота замерцали, как индикаторы, а перед доком повисло голограммное окошко с надписью «доступ разрешён».

Пальцы хозяина клиники коснулись меню, создавая из пустоты ворох других окошек, где высветились параметры и статистика.

— Ну что там? — всхлипнула посетительница.

— А что говорят врачи? — тут полюбопытствовал док, не отрывая взгляда от изредка шевелящего ручками и ножками эмбриона.

— Прописали витамины, но я им не верю, — завершив ответ на грани истерики, отозвалась посетительница.

Док расплылся в услужливой улыбке от уха до уха.

— Предлагаю на недельку оставить у меня для обследований, — мягко ответил он, успокаивая клиентку, и добавил: — Не переживайте, всё будет хорошо.

И только тогда клиентка обратила внимание на потрошёного кадавра и брезгливо поморщилась.

— А это что за гадость?

— Где? — изобразив изумление спросил Митрофан Митрофанович, словно в первый раз увидел труп. А потом небрежно махнул рукой. — Да так, занимаюсь саморазвитием.

Он взял женщину под локоть и повёл к лифту. Молчаливый телохранитель пошёл следом.

Как только двери закрылись, Нулька подскочила к беременному андроиду, плюхнулась на колени и принялась с жадным любопытством вглядываться в крохотного розового человечка, чуть ли не ткнувшись носом в силиконовые пузо.

— Пожалуйста, держите дистанцию, — мягко произнёс робот и сделал шаг назад от корабельной феи.

Проводив клиентку, хозяин клиники протяжно и шумно выдохнул и разразился злобной тирадой:

— Истеричка! Покромсают себя, а потом рожать не могут! Некогда им, видите ли! Имидж, видит ли, для работы важнее ребёнка! Я бы ещё понял, если бы калекой была, а так здоровая баба! Одним словом, дура!

А потом док сфокусировал взгляд на Нульке.

— У…у…уйдите от ребёнка, прошу вас! — заикаясь протянул хозяин клиники, а когда девушка запрыгнула на ящики, ещё раз вздохнул и взмахнул рукой с браслетом перед собой, словно волшебной палочкой. Зажглись прожекторы, заново освещая препарированного кадавра. И почти сразу перед лицом дока возникло окошко с информацией.

Митрофан Митрофанович вчитался и озадаченно покачал головой.

— Подведу первые итоги, тем более что подоспел химанализ. Ткани жертвы пропитаны неким аналогом низкотемпературной смазки, не дающей, во-первых, потерять телу подвижность, а во-вторых, сгнить в условиях хранения в земной атмосфере. Имплантаты — это в основном система подогрева, чтоб мышцы не замёрзли при условиях, близких к абсолютному нулю. Что до одержимости, я не инквизитор, но думаю, что кто-то проводил опыты на нежити. Вдоль позвоночника идёт мелкая серебряная сетка, подключённая к току. Это похоже на электрический ошейник для дрессировки собак.

— Зачем? — тихо спросил Иван, глядя на дока исподлобья.

— А я откуда знаю⁈ — воскликнул тот, разведя руками. — Я, что ли, инквизитор?

Рядом с княжичем тихо прыснул смехом навигатор.

Но парень не успел огрызнуться, так как в разговор снова вклинились. И снова секретарша. И снова с истерикой в голосе.

— Митрофан Митрофанович! — верещала она, звонко цокая каблучками почти невидимых туфелек по бетонному полу. — Я пыталась объяснить, что вы заняты, но они сами!

— Чего сами? — прорычал док, готовый взорваться. Он только-только напялил новые перчатки и взял скальпель, чтоб продолжить препарировать кадавра.

Лифт закрылся, поморгал циферками и стрелочками и снова раскрылся.

Секретарша испуганно прижалась к ближайшему к ней стеллажу, на котором как раз и сидела Нулька. А в помещение громко крича ворвалась пятёрка действующих лиц.

— Митрофаныч! Выручай! — орал одетый лишь в спортивные штаны и обутый в кроссовки, татуированный парень лет двадцати пяти. На спине которого красовался такой же «Нейридж», как и у Фёклы. Экипаж вдоволь насмотрелся полуголую купчиху, хвастающуюся дорогим имплантатом, потому безошибочно опознал устройство. Торс парня был обильно залеплен пластырями, часть из которых пропиталась кровью.

Следом за ним тащили раненого товарища два здоровых мужчины. У одного руки были полностью заменены на киберпротезы, у второго из спины торчали дополнительные конечности, похожие на изрядно поцарапанные лапы паука. На концах лап были похожие на деревенские косы острые изогнутые клинки.

Раненый товарищ, ноги которого, оставляя тёмные кровавые полосы, безвольно волочились по полу, стонал и старался не хоть как-то поровнее держать голову. Получалось у него плохо, так как время от времени товарищ, который на фоне остальных не сильно выделялся протезами, проваливался в бессознательное состояние.

Замыкала шествие девица, у которой ноги до бёдер заменены на какие-то скоростные протезы, а на руках блестели стальные ногти.

И все вооружены с ног до головы, как будто это переезжал с места на место оружейный магазин, и забинтованы, словно помимо пушек перевозили и диких кошек, причём вперемежку с колючей проволокой.

— Что-то многовато киборгов в одном месте, — прорычал Потёмкин, медленно потянувшись за своим пистолетом-пулемётом.

— А что ты хотел от клиники для киборгов? Ожидал кошечек-собачек? — усмехнулся навигатор, который тоже не замедлил вытащить свой ствол.

— Митрофаныч! — не унимался татуированный парень, выскакивая на яркий свет прожектора.

— Какого хрена⁈ — закричал док. — Я вас только позавчера штопал!

— Спасай Тимоху! Он впереди шёл, но напоролись на сильный отряд, не смогли уйти!

— Ты не видишь, что у меня посторонние! — совсем уж закипел хозяин клиники.

Иван, стоящий возле кадавра, насупился. Док, вопреки заверениям, занимался явно чем-то незаконным. И княжич не знал, как поступить. С одной стороны, он инквизитор при исполнении, а с другой — прибыл как частное лицо и совершенного другому вопросу.

— К чёрту посторонних! Тимоха ранен! — орал татуированный. В свете прожекторов было заметно, что у него и глаза заменены на искусственные. такие же были у официантки на Проционе — зрачки неявственно быстро реагировали на смену яркости, да и радужка фиолетового цвета блестела как катафоты.

Док зарычал и швырнул на пол скальпель, который со звоном отскочил куда-то в сторону.

— Ты меня когда-нибудь подставишь! — заорал хозяин клиники.

Иван неспешно, чтоб не привлекать внимания, потянулся за револьвером, спрятанным в нагрудной кобуре под курткой.

— Сочтёмся, — не унимался татуированный, повернулся и махнуло рукой, подзывая поближе своих друзей, которые несли раненого. — Куда его положить?

— На пол! — рявкнул док, меня перчатки, а потом повернулся к Ивану и развёл руками. — Вы уж извините. Я дал клятву Гиппократа, а то бы сам пустил бы этих идиотов на органы, а протезы выставил на чёрном рынке.

— Ничего, я подожду, — спокойно кивнул княжич, в то время как его взгляд прыгал по действующим лицам.

В то же время Потёмкин и Михаил плавно отступали к грузовику, как говорится, на всякий пожарный случай готовясь к стычке. Мало ли что придёт в голову вооружённым головорезам.

При этом безопасник схватил за шкирку водителя флаера и толкнул в сторону кабины, не двусмысленно намекая на то, что от него ждут.

— Женёк, — пробасил Потёмкин, — ты бы побыл в теньке.

Андроид, лицо коего застыло маской растерянности, поглядел на киборга, а глаза, наоборот, непрерывно бегали, словно «собачье сердце» был сильно напуган.

И в этот момент у Ивана из внутреннего кармана на пол, прямо пятне света, с предательским звяканьем упал жетон.

Татуированный быстро проследил за вещью.

— Инквизиция⁈ Какого хрена здесь инквизиция⁈ — завопил он.

Хозяин клиники ошарашенно попятился, глядя на значок как на бомбу, а затем попятился.

— Идиоты! Подставили, придурки, — зашептал он, затем заорал в голос: — Сам разбирайся! Я клятву Гиппократа дал! Я не мог отказать в помощи! Я чист!