— Что ты делаешь со мной? — спросил он, на секунду зажмурив глаза. — Господи, черт, Шей, я чувствую это.

— Создана для тебя, — хрипло прошептала я.

Ной замер, откинул голову назад, когда из его горла раздалось рычание, и тогда я почувствовала его, пульсацию и толчки его оргазма. Я обхватила руками его руку, плечо, царапая и притягивая, чтобы притянуть его ближе. Целовала каждый кусочек кожи, до которого могла дотянуться. Целовала, облизывала, покусывала. Все, что угодно. Это не имело значения. Мне было все равно, даже если я тоже была дикой. Дикой и грязной. Мне нужно было почувствовать его вкус, запомнить его. Нужно было собрать все части этого и сохранить в надежном месте.

— Иди сюда, — сказала я. — Пожалуйста. Мне нужно… мне просто… нужно это.

Он опустился на меня, перенося большую часть своего веса на одну руку, но прижимая свою грудь к моей так, как я хотела.

— Ты в порядке?

Я кивнула, слишком занятая облизыванием и поцелуями его шеи, чтобы ответить. Я засосала отметину на его плече. И не могла объяснить, почему мне нужно было обнимать его так, будто он мог исчезнуть в любой момент. Не могла объяснить, почему сейчас отчаянно нуждалась в нем больше, чем в любой другой момент сегодняшнего вечера. Все, что я знала, это то, что мне это нужно. Он был мне нужен.

— Позволь мне перевернуть тебя, милая, — сказал он. — Я не хочу раздавить тебя.

Он отстранился и уложил меня на бок, пристраиваясь позади меня. Я знала, что мне нужно встать и сходить в туалет, но это могло подождать несколько минут. Мне нужно было перевести дух и убедиться, что мои ноги все еще прикреплены к телу.

Ной провел пальцем по чернилам на моем плече.

— Когда ты ее сделала?

— Не так давно, вообще-то. Она новая. — Я прикусила нижнюю губу. — Новые волосы, новая татуировка.

— И тот же старый город, — добавил он. — Почему одуванчик?

Я зарылась лицом в подушку.

— Это глупо.

— Я в этом сомневаюсь. — Он дотронулся до каждого парашютика, плывущего по моей руке. — Это красиво.

Через мгновение я сказала:

— Загадай желание на одуванчике и позволь ветру унести все прочь.

— Ты загадала желание?

Я зевнула.

— Что-то вроде того.

— Ты устала. Отдыхай. — Ной поцеловал одуванчик и обнял меня. — Закрывай глаза, жена. Я здесь, рядом.

Я слегка рассмеялась от мысли, что я с кем-то рядом. Не так давно я дрейфовала на ветру, не представляя, где приземлюсь или пущу корни… если вообще пущу.

— Что смешного? — спросил он.

— Семена одуванчика, — прошептала я с ухмылкой.

— Ты в порядке? — Я почувствовала, как Ной сдвинулся позади меня. — Ты пьяна от секса или я что-то вытрахал в твоей голове?

— Я в порядке, — сказала я, похлопывая его по предплечью. — Мне просто нужно, чтобы ты обнял меня на минутку.

Ной

Учащие смогут выдохнуть, но только на минуту.

Я знал все, что нужно знать об удовлетворенности.

Это было оно, прямо здесь. Женщина, которая погубила меня для всех остальных, лежала рядом со мной, ее одежда была разбросана по полу моей спальни, и осознание того, что я навсегда изменился, пульсировало в моей груди.

Сколько ни фантазировал о сексе с Шей Зуккони — а это было очень, очень много раз — я никогда не задумывался о том, что будет после самого акта. Я всегда сосредотачивал свои гипотетические усилия на том, чтобы затащить ее в постель и сделать это хорошо для нее, а все остальные детали словно испарялись из моего сознания.

Сейчас, когда Шей дремала на моей груди, а ее рука обвилась вокруг моей талии, я не мог поверить, что был таким недальновидным. Не мог поверить, что проигнорировал утонченную прелесть обнимать удовлетворенную женщину.

Вернее, женщину, которую удовлетворил я.

Она потянулась, ее мягкая кожа скользнула по моей так, что из меня вышел весь воздух, и мое тело было готово на второй раунд.

— Эй, — прошептала она.

— Эй. — Я провел тыльной стороной пальца по ее носу, по губам. — Как дела?

Блаженная улыбка натянула уголки ее рта.

— Отлично. — Ее щеки покраснели. — Я не хотела засыпать на тебе.

— Можешь спать на мне всю ночь, — сказал я.

Каждую ночь. Всегда. Навсегда.

Ее волосы щекотали мою грудь, когда она покачала головой.

— Мне нужно идти домой.

— Нет. Не нужно.

— Будет лучше, если я попытаюсь улизнуть отсюда, пока Дженни не проснулась, — сказала она. — Я могу дойти пешком. Это вряд ли больше десяти минут.

Я смотрел на нее, пытаясь примирить жгучую потребность насаживать ее на свой член в течение следующего часа с небрежным намеком на то, что я позволю ей спуститься с крутого холма в районе, где обитает большое количество диких животных, посреди ночи. В одиночестве.

В конце концов, единственным способом навести порядок в этих вопросах было перевернуть ее на спину и проползти к ней между ног.

— Этому не бывать.

— Ной. — Она засмеялась, сжав колени вместе и вывернувшись от меня.

Это меня не остановило. Я ласкал ее круглую попку и целовал внешнюю сторону ее бедер. Черт, я бы целовал ее локоть, если бы это было то, что она мне дала. Я любил каждый дюйм этой невозможной женщины.

— Ты знаешь, что я права. Мы не хотим запутывать Дженни.

В этом было зерно истины. Нам не нужно было сбивать с толку Дженни, и меньше всего мне хотелось объяснять племяннице природу взрослых ночевок. Но и оставлять девочку одну в доме я тоже не мог, даже на десять минут. Не дай Бог, если она проснется, а рядом никого не будет. Это отбросило бы ее прогресс на целую вечность назад.

— Я могу взять квадроцикл, — предложила она. — Это сработало бы.

— Нет. Слишком темно, а мы очень серьезно относимся к безопасности. У нас в «Маленьких Звездах» есть правило: не ездить в небезопасных условиях. Это политика безаварийности.

— Мне просто нужно спуститься с холма, — возразила она. — Здесь везде асфальтированные дороги.

Я грубо сжал ее задницу.

— Ты хоть знаешь, какие животные гуляют в это время? Начнем с оленей и койотов, и давай на секунду представим, что никто из них не перебегает дорогу перед квадроциклом, хотя они делают это постоянно. Если отбросить все это, остаются еноты, сурки, скунсы. Ты действительно хочешь столкнуться со скунсом? Нет. Поверь мне. — Еще одно сжатие. — Тебе придется остаться на ночь, жена. Я разберусь с Дженни.

Шей уставилась на меня, сжав губы в строгую гримасу, а взгляд был затуманенным, но твердым, как будто она устала, хотя и была достаточно раздражена, чтобы бороться с этим. Наблюдая за ней, положив голову ей на бедро, рисуя пальцами круги по ее бедру, и между нами повисло молчание, мне пришло в голову, что я, возможно, совершил огромную ошибку.

Я не держал ее в заложниках. Очевидно. Если бы она настаивала на том, чтобы уйти, я бы не стал ее останавливать. Я бы собрал Дженни, простыни, одеяло и все остальное, и мы бы поехали с Шей в «Два Тюльпана». Если бы Шей действительно хотела уехать, я бы сделал это самым безопасным способом.

Но я не верил, что она действительно хочет ехать.

Для начала, Шей все еще была в моей постели. Все еще обнаженная, все еще терпящая прикосновение моих рук, которые я не мог от нее оторвать. Она не кружила по комнате в поисках своего нижнего белья и не отмахивалась от моих прикосновений. А во-вторых, девушка не произнесла ни слова. Я знал, что это может означать сотню разных вещей, но Шей не возражала против моих слов.

Но самое главное, ее выражение лица не ассоциировалось у меня с тем, что я оскорбил ее. Я знал это, потому что делал именно это с момента ее приезда и был знаком с тем, как оно отражалось на ее лице.

Это было не то. Здесь было раздражение, нотки неповиновения, но также и любопытство. Как будто девушка ждала, что я подкреплю эти заявления действиями. Как будто хотела, чтобы я установил какие-то границы.

Я вспомнил слова Джейми о том, что больше всего на свете Шей хочет иметь семью. Семья не ограничивалась тортами на день рождения и фиктивными браками ради спасения фермы. Семья появлялась, когда ты шел в бар не с той компанией. Семья кричала на тебя, когда ты ходил один по ночам. Семья заботилась о тебе, даже когда это было очень неудобно.