Джейми и Эмми долго молчали. Затем Грейс спросила:

— Никто не собирается упоминать о ребенке, который ругался как пират?

— Она восприняла бы это как комплимент, — сказал я, смеясь. — Она очень высокого мнения о Черной Бороде.

— Она классная, — сказала Эмми. — Она была бы помехой в классе, но девочка чертовски веселая.

Грейс дернула подбородком в мою сторону.

— Что ты собираешься делать со всей этой историей с браком?

— Я еще не решила, — призналась я.

— Значит, ты рассматриваешь это предложение? — осторожно спросила Эмми.

Я покачала головой.

— Не совсем. Нет. Это была просто глупость. Как я уже сказала, с его стороны это только ради земли, а я, — мой смех был тихим и жалким, — сейчас я не в том состоянии, чтобы выходить замуж за кого бы то ни было по какой-либо причине. Это было бы катастрофой.

Грейс, Джейми и Эмми обменялись взглядами, которые громко выражали их сомнения.

— Что ж, — сказала Джейми, — одно можно сказать наверняка. Завтра мы идем на фермерский рынок.

Ной

Учащиеся смогут научиться идентифицировать и игнорировать объект своих самых глубоких, темных желаний.

Я заметил их в ту же минуту, как они прибыли в парк. Для этого было две причины.

Во-первых, «Маленькие Звезды» была одним из крупнейших поставщиков на этом рынке, и это дало нам отличное место для нашей складной палатки. С этой позиции в подковообразном скоплении продавцов у меня был беспрепятственный обзор пешеходного движения с улицы. Я не мог не заметить пятерых молодых женщин, которые выглядели одинаково потерянными и страдающими от похмелья.

А во-вторых, я не переставал выслеживать Шей с тех пор, как рынок открылся в восемь утра. Я знал, что это бессмысленно, что выискивание ее в толпе не заставит ее материализоваться раньше… или вообще. Но я ничего не мог с собой поделать.

Я не мог перестать думать о ней с тех пор, как вчера покинул «Два Тюльпана». Она выглядела… счастливой. Возможно, виноват был алкоголь — в том напитке его было предостаточно — или это могли быть ее друзья. Или комбинация того и другого.

Но Шей была счастлива, и это выглядело на ней так чертовски хорошо. И тот маленький сарафан на бретельках, который оставлял ее плечи обнаженными и открывал отличный вид на декольте. Я не мог выбросить это из головы.

Хотя пытался. Я провел всю чертову ночь, возясь с новым рецептом джема, в то время как воспоминания о том фиолетовом платье всплывали у меня в голове. Я сжег порцию чернично-лимонно-лавандового джема, думая о том, как ткань ложится в ложбинку между ее грудями. Мечтал о том, чтобы провести пальцем от основания ее шеи в эту ложбинку, а затем ниже, пока не смогу задрать платье и просунуть руку между ее ног. Джем подгорел как раз в то время, когда в моем сознании Шей начала умолять меня о большем.

Конечно, Дженни проснулась от звука детектора дыма и спустилась вниз, спрашивая, что, черт возьми, случилось и нужно ли нам покидать корабль.

Нет. Полный вперед и лево руля!

Я ненавидел себя за то, что думал о Шей прошлой ночью, когда лежал в постели. Ненавидел, как легко было этим развратным мыслям завладеть моими днями и мечтами. Но в то же время — и это была та часть, которую я ненавидел больше всего, — я совсем не ненавидел ее. Мне было все равно, что я фантазировал, делая с ней ужасные, непристойные вещи. Мне было все равно, что Шей снова уйдет, и я никогда не оправлюсь от этого. Мне было все равно, потому что я знал, каково это — обнимать ее и целовать, и ничто другое в мире не имело значения. Ничто, блядь, не имело значения.

Особенно не тогда, когда она выглядела счастливой впервые с тех пор, как мы снова встретились.

Улыбка, которую я поймал вчера, легкость в ней — я не понимал, что скучал по ней, пока она не появилась снова, яркая, теплая и притягательная.

Я реально попал.

Шей и ее подруги направились прямиком к продавцу сэндвичей на завтрак. Женщина, на которой были джинсовые шорты и топ, слишком маленький для любой из кукол Дженни, обняла Шей за талию, положив голову ей на плечо. Та, с темно-оливковой кожей и темными волосами — Джейми, кажется, — исполнила несколько движений сальсы, пока школьный джаз-бэнд начинал свой сет. Сальса не соответствовала мелодии, но у меня сложилось впечатление, что женщине было все равно.

Стройная блондинка, та, что вчера была в отключке, изучала палатки и баннеры каждого продавца в парке. Я увидел это в тот момент, когда она нашла меня и Дженни, или, точнее, нашу сине-серую палатку с названием фермы и нашими культовыми нарисованными от руки звездами. Вся группа повернулась, чтобы посмотреть в нашем направлении. Последовали слова, и Шей преувеличенно медленно покачала головой.

Блондинка направила их вперед, когда очередь за бутербродами двинулась, но Шей осталась на месте, глядя через парк на палатку со звездами еще несколько секунд.

Я с трудом сглотнул. В один прекрасный день она во всем разберется, все поймет, и тогда… тогда мне будет по-настоящему хреново.

Я не мог прочитать выражение ее лица с такого расстояния или увидеть ее глаза за этими большими солнцезащитными очками, но нас словно связывала какая-то ниточка. Только когда Джейми схватила ее за локоть и развернула к себе, я отвернулся от них.

Тяжелый вздох вырвался из меня. Я взглянул на Лилиан, мою кассиршу-подростка и внучку Гейл Кастро.

— Можешь сделать перерыв. Мы с Дженни сможем продержаться следующие полчаса.

Лилиан вытерла руки о джинсы и достала телефон из заднего кармана.

— Хорошо, мистер Барден. Спасибо. — Она огляделась вокруг. — А где Дженни?

Я указал на стойку заточки ножей.

— Обсуждает с Освальдо оружие.

Лилиан рассмеялась.

— Я пришлю ее сюда. — Выйдя из-за стола, она добавила: — У нас закончился мультизлаковый и медово-травяной козий сыр, и остался последний ящик клубничного джема.

— Спасибо, Лилл.

Поскольку утренняя суета миновала, у меня было время навести порядок на столе, украдкой поглядывая на Шей и ее подруг. Они отнесли кофе и сэндвичи в дальний конец парка, где пара скамеек окружала небольшой фонтан. Сначала они были сосредоточены только на еде и напитках, но вскоре на них подействовал кофеин, и их беседа стала оживленной.

Шаркая, подошла Дженни, волоча пластиковый меч по траве. Ее повязка на глаз болталась на шее, как ожерелье.

— Почему я должна была уйти от мистера Джея?

— Потому что у мистера Джея есть клиенты, Джен. А у Лилиан перерыв, так что мне нужно, чтобы ты присмотрела за кассой.

— Оу. Ясно. — Она схватила пустой ящик из-под молока и поставила его перед кассой. Дженни отлично управляла кассой. Пока не могла дать сдачу, но выдать чек, без проблем.

Я не спускал глаз с Шей, пока мы продавали джем и хлеб. Казалось, они не спешили покидать уютную тень и скамейки.

Хлеб должен был прийти мне в голову раньше. Я провел целую неделю, задаваясь вопросом, чем она питается, но очень логичное решение принести ей еду не приходило мне в голову, пока менеджер пекарни не попросил меня протестировать новейшую партию теста.

— Ной, смотри! Шей идет! — Дженни ударила меня мечом по тыльной стороне руки. — И ее друзья тоже!

— Следи за языком, — сказал я ей. — На этот раз постарайся по-настоящему.

Она прижала меч к груди.

— Ага. Хорошо.

Я сделал единственное, что мог сделать, чтобы не пялиться на Шей, пока она пересекала поле — проигнорировал ее.

Сосредоточил свое внимание на палатке с чайным грибом и свежевыжатым соком рядом с нами. Они вели оживленную торговлю. Я мало что знал о чайном грибе, но сегодня к десяти утра они распродали почти все свои запасы, так что кое-что они делали правильно. Где они размещались? Вероятно, один из отреставрированных мельничных комплексов поблизости. Что случилось с последними отношениями Шей? «Непростая ситуация», как она это называла. В этом штате было много таких комплексов. Я посетил несколько из них несколько лет назад, когда производство консервов переросло заднюю комнату фермерского магазина. Была ли она здесь ради безопасности? Ей нужно держаться от кого-то подальше? Хорошие помещения, но они нуждались в капитальном ремонте, чтобы переоборудовать их в коммерческие кухни. В конце концов, было дешевле обновить старую пивоварню, уже стоявшую на территории фруктового сада. Было ли у этого кого-то имя, и мог ли я провести остаток своей жизни, подавая на него безосновательные судебные иски с единственной целью свести его с ума?