В конференц-зале воцарилась тишина, взгляды всех присутствующих обратились к директору Хуана.

Вдруг откуда-то со стороны послышался тихий старческий голос:

— Хань Го не связана со школой Истинного Учения. Позвольте мне все объяснить... Я могу за нее поручиться.

Это был доктор Ван из отдела реставрации древних книг. Опираясь на трость, старик вошел в конференц-зал, и дверь за его спиной закрылась, отрезав первые лучи восходящего солнца. Его дряблая кожа была зеленой, словно замшелый камень, а по лицу, словно тотемы, рассыпались пигментные пятна. Доктор Ван медленно поднял руку, прижал ладонь к груди, и выражение его лица сделалось торжественным, как у мифического зверя, охранявшего вход в древнюю гробницу.

Трость со стуком упала на пол, и доктор Ван, дрожа, двинулся вперед.

— Учитель Ван…

— Что вас так встревожило?

— Хань Го была хорошей девочкой. Она всюду следовала за мной. Половину своей жизни она посвящала работе в отделе, часами сидела на корточках в архиве, восстанавливая древние книги, или ездила за ними по захолустью... У нее не было кредитов, ей не нужно было столько работать. Порой, мы часами бездельничали. Никто в Управлении не помнил о нашем существовании. Мы были лишь…не самой надежной поисковой системой... Не надо мне помогать! Мне не нужна ваша помощь, мне всего двести тридцать семь лет, я еще очень даже молод!

С несчастным видом доктор Ван помахал Шань Линь, а после повернулся и обратился к директору Хуану:

— Думаете, истинно верующие вступают в браки с обычными людьми? Эта пара усыновила троих детей. «Особенных» детей, чьи родители бросили их, посчитав ненормальными. Именно поэтому у них никогда не было своих малышей. Стали бы психопаты из школы Истинного Учения совершать такие неблагодарные поступки? Младший Янь, ты три года провел под прикрытием и что, присоединился к школе Истинного Учения?

Янь Цюшань остался невозмутимым:

— Я ничего об этом не знал. Еще раз прощу прощения. Но именно поэтому я пришел за ответами к директору Хуану. Кроме того, доктор, если бы я хотел, сейчас я был бы не здесь, а в лагере противника.

— Ты!

— Давление! Следите за вашим давлением! — выпалил директор Хуан, видя, что шея старого доктора стала на два цуня длиннее. Испугавшись, что это воспрепятствует притоку крови к его мозгу, директор Хуан поспешно пододвинул к старику маленький диванчик и пригласил того сесть. — Мое прошлое вызывает много подозрений, и мои товарищи имеют право задавать вопросы... Все в порядке, учитель.

Слушая все это, Ван Цзэ скривил губы и вовремя вклинился в разговор, желая разрядить обстановку:

— Директор, вы правда усыновили детей? — осведомился он. — Сколько им лет? Они уже закончили школу? В каком они отделе?

— Они не работают в Управлении, — сочувственно улыбнулся ему директор Хуан. — У моих детей не самые выдающиеся способности, когда они выросли и научились их контролировать, они вернулись к жизни обычных людей. Старший работает учителем в провинции, средний женился и теперь живет на юге, а младший попросил разрешение учиться за границей. И это к лучшему. Я... после приказа о переводе в Юнъань я продал дом, сменил номер телефона и перевел все свои сбережения на счет третьего сына. Я разорвал контакты со всеми своими родственниками и бывшими друзьями.

Услышав это, Ван Цзэ был ошеломлен. В словах директора Хуана читалось отчаяние того, кто давно уже все решил.

Директор Хуан был добрым и честным человеком, его седые волосы постепенно начинали редеть, но он до сих пор укладывал их в строгую прическу. Его одежда была поношенной, но всегда выглядела опрятно. Он не был толстяком и никогда не был красавцем, директор Хуан был чем-то средним между образами типичного «наставника» и «дедушки».

— Хань Го — моя жена. И все, что нашел Цюшань — правда. Помнится, когда-то я рассказывал вам, что моя жена работала в Управлении, но ей не хватало навыков, чтобы стать оперативником. Поэтому она помогала доктору Вану в отделе реставрации древних книг. Мы регулярно проводим перепись «особенных» людей, но порой данные превышают все возможные показатели. Собрать их весьма непросто. Многие годы они усердно трудились над решением этой проблемы и, наконец, достигли кое-каких результатов, — мягко и спокойно сказал директор Хуан.

Взгляд мужчины невольно упал на мраморный пол. На гладкой поверхности камня виднелись смутные отражения людей и предметов. И этот вид вдруг вытолкнул на поверхность воспоминание, которое, как он считал, давно уже поблекло.

Директор Хуан закрыл глаза, и перед его мысленным взором появилось смеющееся лицо Хань Го. Она улыбалась ему, будто ничего и не произошло.

Дома она никогда не обращала внимания на свой внешний вид. В холодные дни она куталась во флисовую пижаму приятного кораллового цвета и щелкала всех вокруг статическим электричеством. Она считала, что отросшая челка мешала обзору и играючи зачесывала ее на макушку. Директор Хуан никогда этого не понимал. Ему казалось, что так ее волосы превращались в липкую ленту от мух.

Он вспомнил, как однажды сидел в гостиной и наливал себе чай, как вдруг услышал из кабинета безумный крик:

— А-а-а, статистические показатели верны! А-а-а... Ой!

Победный клич быстро сменился грохотом. Директор Хуан тут же бросил чайник и побежал на шум. Но ворвавшись в кабинет, он увидел на полу Хань Го, а рядом «сидевший на шпагате» вращающийся стул.

— Доктор Хань, ты практикуешь новый вид кунг-фу? — ошеломленно спросил мужчина.

— Ага, и тебя этому научу... Что ты смотришь?! Быстро, дай мне руку. Давай-давай... Ох… Похоже, я сломала копчик…

— Можешь встать? Эй, пройдись чуть-чуть, дай мне на тебя посмотреть... Все в порядке, ходить будешь. Твой копчик цел. Это кресло может выдержать весь нескольких сотен цзиней. Что ты с ним сделала?

— Я так разволновалась, что вскочила на него и дважды подпрыгнула...

— Быть не может… Уважаемая госпожа, сколько вам лет? Тебе уже сорок, мне что, отправить тебя обратно в детский сад? Там-то тебя научат сидеть.

— Нет уж, не выйдет... Чтобы собрать эти данные нам всем пришлось потратить восемнадцать лет... Восемнадцать лет мы словно Ван Баочуань охраняли холодный очаг²... Ой-ей, мамочки, моя поясница...

² Ван Баочуань и ее супруг Сюэ Пингуй главные герои пьесы «Императорский дворец».  История повествует о том, как герой встретился с женой после восемнадцатилетней разлуки и впоследствии стал императором.

— Хорошо, я вас поздравляю. Но ты заплатишь за мой стул!

— Да заплачу, заплачу. С зарплаты куплю тебе новый... Ты слышишь, о чем я тебе говорю? Наши предположения оказались верными! Между активностью Чиюань и появлением на свет детей с особыми способностями действительно есть связь! Это хорошо видно на графике энергетических скачков. Но в Чиюань есть некий «предохранитель». Если в какой-то год показатели энергии достигают определенного порога, то в следующем году они падают до нуля. Это не похоже на естественный процесс, в Чиюань наверняка скрывается какая-то неизвестная сила. Именно она, просыпаясь раз в сотни лет, контролирует уровень энергии... Да послушай же меня! Перестань возиться со своим сломанным стулом! Нашей следующей целью станет изучение Чиюань. Это настоящее сокровище...

Странно, но раньше директор Хуан редко думал о Хань Го. Да и зачем?

Они познакомились на свидании вслепую и провели вместе несколько десятков лет. Спокойных и тихих лет. Пожилые супруги напоминали соседей по комнате. Между ними никогда не было того всепоглощающего чувства, что способно было жить, «пока горы не исчезнут, а небо и земля не сольются воедино». В этом просто не было необходимости. У Хань Го хватало недостатков, да и не в этом было дело. Ради такого человека не стоило проклинать всю Землю. О чем тут было вспоминать?

Но теперь, в самый неподходящий момент, она вновь ворвалась в мысли директора Хуана и теперь вовсю резвилась в его голове.