Сюань Цзи аккуратно опустился на кровать и бережно протянул Шэн Линъюаню стакан холодного чая с молоком:

— Это чай без сахара. Я только что купил его... Эй, Ваше Величество, успокойтесь!

Шэн Линъюань взмахнул рукой, наотмашь ударив по воздуху хлыстом из черного тумана, и Сюань Цзи тут же вскочил на ноги, намертво вцепившись в стакан. Без огромных крыльев за спиной он был намного легче других людей. Слегка приподнявшись на цыпочки, Сюань Цзи коснулся пальцами потолка, и в комнате тут же развернулся пространственный массив. Прикроватный столик со стоявшей на нем лампой вытянулся, превращаясь в огромное грушевое дерево. Сюань Цзи быстро вскочил на ветку, и похожие на снег лепестки посыпались вниз, почти похоронив под собой Шэн Линъюаня.

— Извини, переборщил со спецэффектами, — похлопав по стволу, протянул Сюань Цзи. Мелкие, словно перхоть, лепестки тут же перестали падать, и юноша развернулся, водрузив стакан на ближайшую ветку. — Ваше Величество, лучше уж сдуйте меня. Чайные начинают работу с первого дня Нового года, потому не стоит портить напиток, даже если он тебе не нужен.

Шэн Линъюань проигнорировал его слова и отвернулся, глядя куда-то в сторону. Лившиеся в окно солнечные лучи окрашивали все в золото. В воздухе плавали пылинки и мелкий огненно-красный пух. Им некуда было деться... Солнце осветило висевшую в пустоте тонкую нить, отдаленно похожую на паутину.

Нить соединяла его с Сюань Цзи. Но стоило только протянуть руку и схватить ее, как она исчезала, словно отражение в воде. Нити нельзя было коснуться, но, мгновение спустя, она снова повисла в воздухе.

Сюань Цзи на секунду опешил. Улыбка сползла с его губ, и лицо юноши приобрело на редкость сдержанное выражение. Он неохотно прижал ладонь ко лбу:

— Уже заметил? Похоже, мне еще далеко до мастерства короля морей.

С дрожащими руками Шэн Линъюань пристально смотрел на казавшуюся призрачной «паутину».

— Что ты наделал... Что это такое?

— Король морей решил, что я неплохо выполнил свой долг и наградил меня «тайной русалочьего народа», в ней говорилось о множестве непристойностей. Однако было там и кое-что еще. Эта техника называлась «Клятва вечной любви», она показалась мне очень интересной, — Сюань Цзи спрыгнул с дерева, схватил Шэн Линъюаня за руку и, бережно придерживая за запястье, оставил на его пальце едва заметный порез. Сразу после этого юноша раскрыл ладонь, демонстрируя Его Величеству точно такой же след.

Маленькая ранка на пальце Шэн Линъюаня тут же зажила, а вместе с ней зажил и порез Сюань Цзи.

— Если тебе будет больно, я разделю эту боль с тобой. Если ты погибнешь в Чиюань, я погибну вместе с тобой, — торжественно заявил Сюань Цзи, распушив свой несуществующий хвост. — Теперь ты мой.

Недолго думая, Шэн Линъюань схватил юношу за воротник. Его руки дрожали, но он все равно замахнулся, чтобы ударить Сюань Цзи.

Но Сюань Цзи не уклонился. Он лишь покорно склонил голову на бок и улыбнулся:

— Это первый раз в твоей жизни, когда ты ударил человека?

Шэн Линъюань не только впервые ударил кого-то кулаком, но и впервые понял, что значит злиться до звона в ушах. До этого момента, что бы ни произошло, его сердцебиение оставалось неизменным. Но теперь это измученное сердце билось все быстрее и быстрее. Шэн Линъюань почувствовал, как к нему возвращается мигрень и, что есть мочи, сжал руки в кулаки.

— Ты... — сдавленно бормотал он. — Ты меня бесишь, тебе больше незачем беспокоиться об этом живописном месте.

Сюань Цзи понятия не имел, что задумал Его Величество. Удивленный тем, что до смерти его рассердил, юноша удивленно ответил:

— Что не так? Тебя злит, что в мире существует техника, позволяющая разделить с кем-то жизнь и смерть? Если ты так зол на меня, я могу уйти. Но, когда придет время, больше некому будет охранять Чиюань, — произнес Сюань Цзи.

— Убирайся… — сдавленно пробормотал Шэн Линъюань.

Но юноша только потянулся, поднял с пола упавшее пальто Шэн Линъюаня, отряхнул и аккуратно опустил на чужие плечи:

— Я ведь сказал тебе, где научился таким трюкам, можешь не пытаться. Это «тайна русалочьего народа», знания, что хранились в ней, давно утрачены. Теперь лишь я умею этим пользоваться. Никто кроме меня не сможет прочесть письмена четырехтысячелетней давности, никто не сможет использовать эту технику.

— Убирайся вон! — закричал Шэн Линъюань.

— Ладно, ладно, — согласился Сюань Цзи, — я ухожу.

С этими словами он встал и направился к выходу из спальни. Сжав пальцами ручку двери, он не удержался и снова оглянулся. В комнате было тепло, и румянец, совсем недавно красовавшийся на лице Шэн Линъюаня, уже исчез, но его глаза до сих пор пылали от гнева. В расстегнутом вороте рубашки виднелась часто вздымавшаяся грудь.

В мыслях Сюань Цзи тут же всплыл ряд неудобных сцен. Он уже добился того, чего хотел, и теперь, ничем не обремененный, чувствовал себя свободным, словно птица, потому, пользуясь возникшей между ними связью, очень дотошно передал свои идеи Шэн Линъюаню.

В воздух тут же взвился черный туман и безжалостно вытолкнул Сюань Цзи в гостиную. Дверь за его спиной с грохотом захлопнулась.

Сюань Цзи был более, чем доволен результатом. Казалось, будто он сорвал самый вкусный плод с грушевого дерева в Дунчуане. Оказавшись в гостиной, юноша закашлялся, подавившись смехом, и еще долгое время хохотал там в одиночестве.

Можно было захлопнуть любую дверь, но от звука чужого голоса так просто не избавишься. Кровь, что связала их друг с другом, тут же дала о себе знать, и Шэн Линъюань отчетливо ощутил радость, охватившую Сюань Цзи.

Вскоре связь между ними ослабла и исчезла, и шум в ушах Его Величества почти прекратился. Стоя лицом к раскидистому грушевому дереву, он услышал из гостиной веселый свист.

Сюань Цзи вернул ему давно утраченную любовь, и окружавшая его аура смерти, наконец, развеялась. Его память вернулась, и Шэн Линъюань отчетливо осознал, что дух меча злился на него целых двадцать лет.

Этот маленький ублюдок пережил множество взлетов и падений и, в конце концов, кое-чего достиг. Он совершенствовался и обучился множеству хитростей.

Шэн Линъюань прижал руку к груди и попытался успокоить свое не в меру живое сердце.

Но прежде, чем ему это удалось, что-то коснулось его рассеянного божественного сознания.

Облако черного тумана вырвалось на свободу, закрывая собой солнечные лучи. В «кровеносной системе земли» Юнъаня что-то неуловимо изменилось. Если бы Шэн Линъюань не вернул себе кровь Чжу-Цюэ, его чувства не обострились бы, и он бы наверняка ничего не заметил.

Глава 110

Пусть тело мое превратится в дрова, пусть яростным будет небесный огонь. Все в этом мире придет к одному.

В ночь новолуния, когда с неба исчезает тонкий серп луны, аура этого мира истончается, и «кровеносная система земли» замирает.

Горы и реки погружаются в сон. И до тех пор, пока они не проснутся, цветы и птицы останутся безмолвными, а небо и земля далекими друг от друга.

В такие ночи лучше разговаривать шепотом.

В связи с военным положением, все, кто остался в здании Главного управления, были начеку. Из десяти собравшихся в Юнъане патрульных групп первая половина относилась к «Баоюй», а вторая включала в себя оперативников из первого отряда «Фэншэнь». «Лэйтин» в патрулировании не участвовали, они тщательно проверяли информацию о предателях, примкнувших к школе Истинного Учения. Обе группы сотрудничали и защищали друг друга. Любые контакты между ними строго контролировались. От атмосферы праздника не осталось ни следа. С первого по шестой подземный этажи были заняты подозреваемыми, а ведь еще утром все они были коллегами.

Ремонт главного зала и техническое обслуживание установленных в нем массивов были временно прекращены. Вокруг корней огромного дерева возвели изоляционный экран с яркой надписью: «Ведутся работы». Вокруг царил сплошной беспорядок.