Внезапно, Шэн Линъюань умело сменил тон. Он сказал:

— Кроме того, даже будучи детьми мы с тобой никогда не признавали ни законов, ни воли небес. Почему же, став взрослым, ты отделился от нас? Ты винишь нас... Винишь меня в том, что я не защитил тебя?

— Нет, — машинально ответил Сюань Цзи.

Неподалеку от него раздался вздох, легкий, как падавший снаружи снег.

— Тогда не причиняй боли моему сердцу, Сяо Цзи.

Только теперь Сюань Цзи, наконец, понял значение фразы: «Одно слово способно раздавить сердце». Юноша был настолько потрясен, что на мгновение лишился дара речи.

Сидевший в соседней палатке Шэн Линъюань тоже молчал, давая собеседнику достаточно времени, чтобы прийти в себя. И пока Сюань Цзи с трудом переживал нахлынувшую на него волну боли, Его Величество продолжил:

— Похоже, Вэй Юнь многое скрыл от меня. Как долго ты был со мной?

— Я был там... До Нового года. Шестого года Цичжэн.

Ресницы Шэн Линъюаня дрогнули. Канун Нового года… день, когда он завершил создание печати Чжу-Цюэ. Конечно же, он не мог просто так стать «Хранителем огня».

— Ты виделся с Дань Ли?

В прошлом Сюань Цзи на тысячу концов было десять тысяч нитей. Кроме того, все они смешались с его эмоциями и переживаниями. Сначала юноше казалось, что он не знает, с чего начать, но вопросы Шэн Линъюаня неожиданно очень ему помогли. Сам того не осознавая, он все же смог рассказать свою история.

Его сердце постепенно отпускало.

Если, встретившись после долгой разлуки с человеком, вы чувствуете себя спокойно и комфортно, и ваше общение идет гладко, нельзя утверждать, что между вами сохранилась какая-либо «связь». Если вы чувствуете абсолютное «взаимопонимание», вероятнее всего, ваш собеседник придерживается определенного плана, более того, скорее всего, он прирожденный лидер.

Шэн Линъюань не выглядел безразличным. Намеренно или нет, но он вдруг перешел на древний язык. Пока они говорили о прошлом, он не скупился на слова, и один лишь его вздох мог лишить Сюань Цзи рассудка. В эту тихую снежную ночь они спокойно обсуждали произошедшее. Бушевавшие в сердце Сюань Цзи эмоции постепенно утихли. Что это? Разум, наконец, вернулся к нему или этот старый дьявол оказался превосходным оратором? Сюань Цзи быстро заметил, что даже паузы в речи Шэн Линъюаня не были бессмысленными¹. Они идеально совпадали с его дыханием и сердцебиением.

¹ 无的放矢 (wú dì fàng shǐ) — пускать стрелы без мишени (обр. в знач.: бесцельный; бессмысленный, беспредметный).

Только порядок, никакого хаоса.

Внезапно на тыльной стороне ладоней Сюань Цзи вздулись вены. Он чувствовал себя идиотом, который слишком вжился в роль. Ему казалось, что публика считает его неотразимым, пока он не увидел в руках людей брошюры с рецензиями и попкорн.

Это было неловко, слишком неловко.

— Сердце Вашего Величества и кровь Чжу-Цюэ спрятаны в моем теле, — понизив голос, произнес Сюань Цзи. — Они... целы. Эта крохотная капля согревала ваши тело и душу на протяжении многих лет. Ума не приложу, почему вернувшись в этот мир вы не приняли их обратно, если... Если могли...

Если ты заберешь свое сердце обратно, интерес к жизни вернется к тебе?

Шэн Линъюань говорил, что человеческое сердце и кровь Чжу-Цюэ — не чаша с водой. Если отвергнуть их, они тут же сольются воедино. Когда-то он сам от этого отказался. Он хотел избавиться от этого. Демон небес изменился. Он не знал ни радостей, ни печалей, но невысказанные слова Сюань Цзи тронули его. Постукивая пальцами по коленям, Шэн Линъюань вздохнул:

— Сяо Цзи вырос умным и проницательным. Ты не такой бессердечный, каким был в детстве. Но ты до сих пор пытаешься переложить ответственность на других.

Шэн Линъюань не хотел ранить Сюань Цзи. Он хотел держаться от юноши подальше, чтобы ненароком не навредить ему. Слегка понизив голос, Его Величество продолжил:

—После смерти князя Нина я усыновил его ребенка, рожденного от союза с шаманкой, и сделал его принцем.

— Да, я видел его, — бездумно выпалил Сюань Цзи. — Все тридцать шесть лет, что император Вэнь провел на троне, он усердно трудился. На восемнадцатый год его правления, когда я покинул Чиюань, в стране царили мир и процветание...

— Детским именем наследника престола было Тун-эр, — прервал его Шэн Линъюань.

Сюань Цзи шокированно замолчал.

— Я наблюдал, как ты рос, но так и не успел тебя увидеть. Я много раз представлял себе, как бы ты выглядел. В глубине души я хотел, чтобы принц был похож на тебя, — тихим, почти неслышным голосом отозвался Шэн Линъюань. — Я с детства был одинок, ты был моим единственным собеседником... Я всегда относился к тебе как к брату.

Прежде, чем Сюань Цзи успел насладиться этими словами, он внезапно превратился в «брата». Юноша не знал, что на это ответить.

— Говоря, что человеческие чувства хуже воды, но я... —Шэн Линъюань мягко улыбнулся, —что бы я ни думал о других, мое отношение к тебе не успело измениться.

Он сказал «не успело». Похоже, в словах Его Величества крылся более глубокий смысл. У человеческих чувств есть срок годности. Будучи демоном, Шэн Линъюань был намного равнодушнее, чем другие, но говоря все это, он хотел сказать: «Нам повезло, что ты так рано умер, и наши отношения не успели испортиться».

Эти простые и искренние слова были правдой. И эта правда была поистине жестокой. Услышав ее, Сюань Цзи растерялся, не зная, что сказать.

— Не бойся меня, Сяо Цзи. Я не причиню тебе вреда, — мягко позвал Шэн Линъюань, — несмотря на то, что возвращение в этот мир не было моим желанием, я очень рад вновь встретить здесь своего старого друга.

Его слова не были небрежными. Прислушавшись, Сюань Цзи различил в его голосе тень улыбки. Шэн Линъюань безжалостно оттолкнул его. Но заметив, что Сюань Цзи вот-вот упадет, он деликатно подал ему руку, оставил стоять на почтительном расстоянии, а в качестве утешения вручил юноше конфету.

Если так подумать, то он был своеобразной «маленькой радостью» для этого бессердечного социопата.

Сюань Цзи чувствовал себя так, будто его окатили холодной водой. Вода потушила бушевавший в его груди пожар, унеся с собой тоску и горечь. Удушливое чувство стыда сдавило его горло, едва не задушив юношу.

Вдруг, откуда-то издалека донесся тихий, почти неслышный шорох. Это была пустая кукла Чжичунь.

Следом за шорохом послышались торопливые шаги. По звуку казалось, что человеку было очень тяжело идти.

Это был Янь Цюшань.

И пусть три души Сюань Цзи были перевернуты вверх дном, а внутри все кипело, но элементарная вежливость еще не покинула его. С минуту подумав, он включил фонарик, демонстрируя тем, кто был снаружи, что он не спит, чтобы ненароком не услышать то, что он не должен был слышать.

Но его чистосердечный порыв остался без внимания. Два снующих по снегу бывших оперативника и бровью не повели.

— Я не собираюсь убегать, — к голосу Чжичуня примешивался шелест ветра. — Какой смысл мне сбегать и снова заставлять тебя страдать? Мне просто стало скучно сидеть в палатке, и я вышел прогуляться.

У Чжичуня не было человеческого тела. Он не страшился ни ветра, ни мороза, он мог не спать ночами и не боялся облысеть. Он просидел в палатке Чжан Чжао полночи, но так и не смог заснуть. А вот с юношей все было наоборот. Стоило Чжан Чжао прилечь, как он тут же «отключился», захрапев, как многолитражный мотоцикл. Чжичунь был в смятении, его деревянное тело тряслось так, что едва не обросло новыми кольцами². Увидев, что ветер утих, он поспешно вышел прогуляться.

²  Речь о годичных кольцах на деревьях. Годичные кольца, также годовые кольца, годовые слои — области цикличного прироста тканей у некоторых видов растений, грибов и животных, обусловленных неравномерностью развития организма.

Кто знает, может быть, расположившийся по соседству Янь Цюшань тоже не спал или его разбудило копошение поблизости, но стоило Чжичуню покинуть палатку, как командир Янь тут же бросился за ним.