Дух меча трижды позвал его. Его Высочество потянул Маосаня за руку и внезапно вздрогнул. Затем он выпрямился и вновь посмотрел на женщину. Одной рукой женщина все еще держала овцу, она не сводила с него глаз:

— Ваше Высочество, мир...

Глядя сквозь призму юного принца на весь окружавший его хаос, Сюань Цзи внезапно осознал весь смысл того зловещего пророчества, которым ознаменовалось рождение императора У, а также слова самого Шэн Линъюаня: «Бедствие — надежда осиротевшего народа». Эти слова стали его бременем.

В мире было так много отчаявшихся и сумасшедших, таких, как эта женщина, державшая на руках мертвого младенца. У них не осталось ничего, кроме одной единственной идеи. Тогда Дань Ли создал живое воплощение этой «идеи», возложив на алтарь ребенка.

Но этот алтарь… разве это не жертвенник?

Сюань Цзи содрогнулся при мысли о церемонии, которую видел в море знаний.

Так что же такое, черт возьми, «демон небес»?

Юный Шэн Линъюань оттолкнул руку Маосаня и скрылся за ближайшим углом, где его и вырвало. Но его желудок был пуст, и изо рта на землю хлынула желчь.

Следующие несколько дней его преследовали кошмары. Порой Сюань Цзи видел целую стаю трупов, что гналась за Его Высочеством, словно чудовища из «Обители зла». Они тянули к нему свои гнилые руки, умоляя о мире. Казалось, это продолжалось целую вечность. Вдруг, мертвецы схватили его и подняли высоко к алтарю. Их костлявые челюсти зашевелились, и они заговорили в унисон:

— Ваше Высочество, вы — надежда всего народа.

Неужели в этом гребаном древнем обществе не было закона о защите прав несовершеннолетних?

Сюань Цзи был зол. Он знал, что здесь он всего лишь незваный гость и не в силах изменить историю. Он мог только смотреть, как юный принц раз за разом проваливался в кошмар.

В те времена дух меча и Его Высочество разделяли одно сознание. Днем они без труда узнавали мысли друг друга, а ночью видели одни и те же сны. Но если Шэн Линъюань мог это вынести, то маленький дух меча — нет. Он сильно пугался и тут же начинал плакать, вырывая Шэн Линъюаня из объятий ужаса и требуя немедленно поговорить с ним.

Как странно. Человеческая психика крайне хрупка, порой даже небольшая травма могла надолго сбить несчастного с ног. Но иногда она могла стать для него точкой опоры, и человек, подобно дикой траве, обретал способность раскалывать камни и пускать ростки. Как только рядом появлялось более слабое существо, человек невольно начинал играть роль более сильного.

Таким образом, из-за криков духа меча Шэн Линъюань научился каждый день перед сном зажигать палочку благовоний. Он успокаивался и заставлял себя не думать о фиолетовом детском трупе и изможденной женщине. Мальчик был сам не свой, словно пытался выковать нового себя.

Маосань, молодой усатый телохранитель Шэн Линъюаня, не мог на это смотреть. Он считал, что это его вина. Из-за своей оплошности он позволил Его Высочеству увидеть труп ребенка, поэтому он изо всех сил старался, вырезая из дерева фигурку тигренка, чтобы хотя как-то успокоить мальчика. Маосань хорошо разбирался в механических массивах. И пусть тигр получился не слишком изящным, но он, тем не менее, мог двигаться. Юного Шэн Линъюаня такие безделушки мало интересовали, но маленький дух меча был рад.

Избалованности духа меча не было равных в этом мире, а маленький Шэн Линъюань обладал довольно покладистым характером. В итоге, мальчику пришлось пообещать сделать для него птицу, которая непременно сможет летать. Каждый день перед занятиями он брат у Маосаня уроки резьбы по дереву. Возможно, он был еще слишком молод, и императорский наставник не слишком на него наседал. Пока эти занятия не шли во вред учебе, Дань Ли закрывал на это глаза.

Его Высочество с рождения был талантливым. За несколько дней он научился пользоваться резцом. Маосань был красноречивым человеком, он очень хорошо умел уговаривать детей. Он учил Его Высочество ремеслу и одновременно рассказывал ему историю о себе и своем брате, случившуюся с ними на заснеженной горе. Он рассказывал мальчику об опасной битве с демоном-тигром. История была полна взлетов и падений, а охранник все больше и больше походил на какого-то древнего сказителя. Дети были просто очарованы им.

Через море знаний Сюань Цзи мог слышать все их мысли. Наблюдая со стороны, он вдруг осознал, что именно дух меча демона небес значил для юного Шэн Линъюаня.

Юное Высочество с детства был очень осторожным ребенком, он не мог позволить себе дурачиться. Даже если в глубине души ему очень хотелось поиграть и хоть ненадолго сбросить с себя тяжелую ношу, он все равно не посмел бы этого сделать. Он не мог даже подумать об этом, иначе многочисленные кошмары тут же настигли бы его.

Лишь своенравный дух меча постоянно скучал и заставлял его слушать различные истории. Именно он заставлял юного принца практиковаться в резьбе по дереву, именно его плачь вынуждал того просыпаться среди ночи.

Живущий в сознании Шэн Линъюаня дух меча был его слабостью, которую он никому не осмеливался показать, и его детством, которым он никогда не мог насладиться.

Когда деревянная птица почти обрела форму, история о заснеженной горе и тигре достигла своей кульминации. Даже юное Высочество не смог удержаться, чтобы не остаться еще на некоторое время, пока императорский наставник не поторопил его, потребовав явиться на урок игры на флейте.

Маосань закончил свою поделку и подбоченился, ожидая похвалы. Он сказал со смехом:

— Ваше Высочество, завтра эта маленькая деревянная птичка полетит. Не хотите ли дать ей имя?

«Мое! Назови ее мои именем!» — закричал дух меча.

И юный Шэн Линъюань ответил Маосаню:

— Я назову ее «Сяо Цзи»⁴.

⁴ 小鸡 (xiǎojī) — цыпленок. Созвучно с именем Сюань Цзи.

Это было прозвище духа меча.

— Ха-ха, — Маосань давно знал Шэн Линъюаня, но это впервые, когда он видел юного принца таким ребячливым. Он поднял мальчика на руки, посадил на свое широкое плечо и приготовился доставить его прямиком к Дань Ли. — С именем, дарованным Его Высочеством, эта птица обязательно обретет душу. Как знать, возможно, ей удастся достичь девяти небес⁵.

⁵  九重天(jiǔchóngtiān) — девять небес (в китайской философии девять частей или слоёв, на которые разделена небесная сфера).

Сердце юного принца дрогнуло. Он посмотрел на Маосаня и спросил:

— Ты ведь из рода Бянь, что живет в Северных землях? У тебя есть второе имя?

— Я всего лишь ничтожный подчиненный. Однажды меня призвали следовать за Вашим Высочеством и я вступил в отряд. В семье я третий сын, поэтому меня назвали Маосань, какое уж тут второе имя, — сказал Маосань.

— В таком случае, — ответил Шэн Линъюань, — я придумал. Даруем тебе имя Ичжан...

— Ваше Высочество, — прервал его слегка приглушенный голос.

Шэн Линъюань поднял голову. Перед ним стоял человек в маске. Неизвестно, как давно он пришел сюда, но едва завидев его, Шэн Линъюань тут же расправил плечи и выпрямил спину. Мальчик осторожно спустился с плеч Маосаня и как следует поприветствовал наставника.

— Учитель.

Дань Ли подозвал его к себе и тихо сказал:

— Всем офицерам и солдатам «Небесных столпов»⁶ присвоены порядковые номера. Ни у кого из них нет ни имени, ни фамилии. Его Высочество даровал имя только Маосаню. Как он будет чувствовать себя среди своих сослуживцев?

⁶ 天干 (tiāngān) — небесный зодиакальный цикл; досл. «небесные столбы» (знаки десятеричного цикла, применявшиеся в Китае для летосчисления).

Маосань был весьма находчивым человеком. Он тут же поддержал слова императорского наставника и пошел на попятный:

— Господин Дань Ли прав. У этого подчиненного нет особых заслуг. Если я приму столь щедрую награду, мои братья станут завидовать мне. Подождите, пока подчиненный принесет вам головы двенадцати демонов и заработает себе звание сотника. Тогда он вновь попросит у Его Высочества даровать ему второе имя.