Что происходит с душой человека после смерти?
Если бы он только знал об этом раньше, он бы обратился в веру. В какую угодно. Тогда, будучи на смертном одре, он бы убедил себя, что после смерти душа человека возносится к небесам, а потом возвращается на землю, в поисках того, что он когда-то потерял.
— Янь Цюшань! — «Темный след» оставил на каменной стене гробницы гаошаньского принца знакомое заклинение. Ван Цзэ разразился таким ревом, что у него едва не разорвалось сердце и не выпрыгнули легкие. — Да ты просто конченый ублюдок!
Янь Цюшань стоял лицом к стене, когда перепачканное в русалочьей крови лезвие проделало в хрустале брешь. Из разлома прямо на него смотрело искаженное посмертными страданиями лицо принца. Янь Цюшань улыбнулся краем губ:
— Ван Цзэ, а мне казалось, что ты более толстокожий.
Лезвие «Темного следа» описало красивую и ровную дугу.
Скоро все закончится.
Чтобы найти слабое место барьера, рентгеновское зрение Гу Юэси работало на пределе ее возможностей. Из уголков ее глаз сочились кровавые слезы.
В этот момент потерявшийся в воде Чжан Чжао, наконец, нажал на кнопку секундомера, выиграв им тем самым секунду времени.
Сюань Цзи схватил Гу Юэси за воротник:
— Уйди с дороги!
С кончиков его пальцев сорвались языки пламени. Несколько раз изменив цвет, огонь, наконец, приобрел странный белесый оттенок. Кислород в пузыре мгновенно выгорел, и давление воды обрушилось на юношу, так что все его тело оказалось окутано светом.
Как только белое пламя коснулось барьера, раздался хлопок, и обожженное место превратилось в подобие кровавой раны, сочась темно-красной, почти черной, густой жидкостью.
Перед глазами Сюань Цзи вспыхнули бесчисленные разрозненные картины. В ушах гремело, он слышал отзвуки сражений и крики, но ему некогда было все это рассматривать.
Секундная пауза закончилась, и время заспешило вперед с удвоенной скоростью.
Кинжал Янь Цюшаня «утонул» в его ладони, каменная стена раскололась, разбрасывая в стороны сноп ярких искр.
За мгновение до взрыва, залитый русалочьей кровью барьер темного жертвоприношения распался. Еще никогда в жизни Ван Цзэ не выкладывался на полную при использовании своих способностей. В тот момент, когда барьер рухнул, более десятка воздушных пузырьков устремились к Янь Цюшаню. Ван Цзэ не знал, сколько они смогут продержаться.
Но вдруг, стены гробницы обрушились, и поднявшиеся волны отбросили всех присутствующих прочь.
Кислород в пузыре Сюань Цзи сгорел. Встретившись со взрывной волной, он окончательно лопнул. Юноша был Хранителем огня, и принадлежал к птичьему клану, в подводном бою он был всего лишь «гостем». Обрушившийся на него поток ударил ему прямо в грудь, выбивая из легких оставшийся воздух. У Сюань Цзи потемнело в глазах.
На смену кислороду пришла жгучая боль. Внезапно в его голове вспыхнула еще одна картина. Казалось, он был окружен какими-то людьми, где-то поблизости горел огонь.
Люди вокруг него выглядели изможденными. Они напоминали фонари, внутри которых вот-вот закончится масло. Кожа на их лицах плотно обтягивала кости, но их глаза сияли фанатичным светом.
Восемь ртов, один за другим, повторяли заклинание, призванное создать ад на земле, и это гудение отдавалось эхом в его ушах.
Сперва Сюань Цзи показалось, что окружившие его люди были слишком высокими, но потом он понял: это не люди были высокими, а он сам оказался маленьким, не больше человеческой ладони.
Прежде, чем юноша понял, на что он похож, он почувствовал жгучую боль. Его голова, глаза, горло, крылья, грудь и внутренности — все пылало огнем. Боль затопила его разум. Затем его скрюченное тело подняли в воздух и к чему-то пригвоздили. Это «что-то» было мягким и теплым, он мог расслышать слабое дыхание и... сердцебиение.
Это было тело живого человека!
Прежде чем Сюань Цзи успел испугаться, откуда-то издалека раздались раскаты грома, и висевшее перед ним четырехугольное бронзовое зеркало озарилось ярким светом. Свет ослепил его, но, как ни странно, он все еще мог видеть. Это было... Это было так, как если бы он смотрел на мир чужими глазами!
Под тусклыми всполохами молнии он различил в зеркале свое отражение.
Двух или трехлетний мальчик был привязан к статуе Чжу-Цюэ и подвешен над огромным бронзовым треножником. В треножнике бушевал огонь, пламя обжигало мальчика, а к его груди был прибит крохотный, размером не больше ладони... птенец.
Вокруг были разбросаны драгоценные камни, похожие на блестящую яичную скорлупу. Птенчик, похоже, был вырезан прямо из яйца, он даже перьями не успел покрыться. Кровь из сердца ребенка текла по его телу. Он был покрыт ей настолько, что его даже нельзя было как следует рассмотреть.
Вновь грянул гром, и все вокруг вспыхнуло ярким светом. Вспышка озарила бледные, как у призраков, человеческие лица.
В сиянии молний белела огромная статуя Чжу-Цюэ. Она была похожа на человека в одежде из перьев. За спиной у него было два крыла, но лицо и тело оставались человеческими. Сзади он был больше похож на великолепную птицу.
Под раскатами грома и яркими всполохами, рот статуи, казалось, растягивался в странной и хищной улыбке.
Вдруг, бушевавшее в треножнике пламя вспыхнуло и побелело. Огонь поглотил и мальчика, и птенца, и даже толпу окруживших их безумцев. Но они будто бы ничего не почувствовали. Ни жизни, ни смерти, ни боли. Они танцевали в огне, крича в унисон:
— Демон небес сошел в мир7! Меч демона небес создан!
7 天魔! (tiānmó) — будд. демон небес (владыка 6-го неба чувственного мира, злейший враг Будды; Deva-mara).
Вновь грянул гром. Один за другим, безумцы оказались сожжены, и храм окончательно развалился.
Но покоящиеся на дне треножника детские останки словно впитали в себя чужие жизни, вновь обрастая новой плотью. В то же время гладкие птичьи косточки озарились светом. Сияние смешалось с расплавленным железом и превратило его в меч.
По рукояти меча тянулись сложные узоры, а прямо посередине был выгравирован символ, в точности повторявший тотем Сюань Цзи.
Этот меч казался ему знакомым, как если бы он был с ним рядом день и ночь… Нет, еще более знакомым...
Сюань Цзи испытывал ужасную боль. Будто его вновь собрали после казни тысячи порезов. Каждая клеточка его тела была пронизана этой болью. Если и существуют в мире восемнадцать ступеней ада, то ни в одном уголовном кодексе не найдется закона, за нарушение которого пришлось бы пройти их все. Юноша даже не мог вспомнить, какой же непростительный проступок он успел совершить.
Перед глазами Сюань Цзи вновь проплыли запечатанные железные ворота из его сна. Печать, которую он недавно починил, теперь была полностью сломана, ворота пали. Он услышал стук, и обрушившийся на него поток воспоминаний мгновенно поглотил ту лицемерную личность, которую он успел создать за годы человеческой жизни.
«Тем ребенком был… Линъюань»
Едва эта мысль возникла в оголодавшем без кислорода мозгу Сюань Цзи, как слово «Линъюань» едва не разбило ему сердце.
«Созданный из птенца меч демона небес — это я. Я — дух меча».
Но вдруг, кто-то схватил его за плечо и силой заставил запрокинуть голову. Ускользающее сознание Сюань Цзи заволокло туманом, и ему смутно показалось, что он увидел перед собой лицо Шэн Линъюаня.
Он тут же вспомнил о маленьком городке близ Чиюань, где этот человек беспечно сказал ему: «Я тоже всего лишь заблуждение».
Внезапно, юноша почувствовал холод.
Прийти вовремя всегда лучше, чем прийти рано. Шэн Линъюань догнал Янь Цюшаня как раз в тот момент, когда гробница взлетела на воздух.
Проход рухнул, и хрустальная стена, в которой были запечатаны тела всех, кто посмел сунуться сюда в прошлом или в настоящем, рассыпалась в прах. Были ли то дети из клана гаошань, похороненные вместе с принцем, или злоумышленники, веками бывшие «экспонатами в витрине». Все те, кому посчастливилось сохранить «идеальную форму», все они оказались в воде.
