Ясно было одно: она не с Талара и не с Сильваны — совершенно другая одежда и конская сбруя.

Девушка улыбнулась очень уж печально:

— Если бы я знала, меня бы здесь не было…

— Как так?

— Долго объяснять, — сказала она. — Ты, случайно, не можешь мне помочь попасть домой?

— Совершенно не представляю, как это сделать, — честно признался Сварог.

— Всегда одно и то же… — грустно сказала она. — Я надеюсь, ты не будешь предлагать мне любовь?

— Да как-то не было у меня таких мыслей, — сказал Сварог.

— Это хорошо. Некоторые предлагают. И бывают очень навязчивы… — она словно бы мимолетно коснулась рукояти сабли и убрала руку на прежнее место. — Глянула в небо и словно бы передернулась, увидев нечто омерзительное, или прикоснулась к такому: — Да, все сильнее…

Сварог тоже посмотрел в небо, но не увидел там ровным счетом ничего особенного или нового: Семел в зените, россыпь звезд…

— Что там? — спросил он недоуменно. — Ничего вроде бы необычного — небо, Семел, звезды…

— Значит, у тебя нет другого зрения, — констатировала Бади словно бы с легоньким превосходством. — Пожалуй, ты и правда не Странник…

Только теперь Сварог понял, что она имеет в виду. И пустил в ход другое зрение, пусть и именовавшееся у ларов иначе.

Действительно, зрелище… Это напоминало виденный им однажды метеорный дождь: из точки меж созвездиями Стремени и Золотого Коня беспрерывно вылетали широким пучком словно бы тонкие полосы пронзительно-синего света, неслись к земле, таяли на некотором расстоянии от нее, им на смену вспыхивали новые, и поток был нескончаемым. Чем дольше Сварог смотрел, тем больше крепло странное чувство: почему-то этот ливень непонятного света казался неприятным, даже отвратительным, показалось что стрелы синего света жгут глаза, словно огонь электросварки… Он передернулся и вернул обычное зрение. Небо, звезды, Семел…

— Ага, — сказала Бади. — Значит, все-таки видишь?

— Синие лучи, вылетающие из одной точки?

— Видишь…

— Что это?

— Зло, — сказала Бади. — К вам идет зло.

— Что за зло? — насторожился Сварог.

— Я не умею объяснить, — сказала Бади. — Мы думаем по-разному. Я не умею думать, как ты, пусть это и не всего касается, а ты, я чувствую, далеко не во всем можешь думать так, как я.

— Подожди, — сказал Сварог. — Это что же, мы с тобой мыслями разговариваем?

Бади усмехнулась:

— Меня всегда потрясала ваша мужская сообразительность. Догадался наконец…

— Но ты же шевелишь губами?

— Конечно, а как же иначе? — пожала плечами Бади с таким видом, словно показала ему язык. — Но откуда же мне знать твою речь, а тебе мою, если я не отсюда?

— Ага, — сказал Сварог. — Значит, я-то по-прежнему в своем мире?

— Конечно. Ну, почти. Ты на Тропе вашей Матушки-Земли, но все равно, в своем мире. — В ее голосе вновь зазвучала неприкрытая грусть: — Не то что я… К вам идет Зло…

Отчего-то Сварог после собственных ощущений склонен был ей верить. И почувствовал нешуточную тревогу, уже не идущую с ее стороны невидимыми потоками, а родившуюся в его собственном сознании: однажды, не так уж и давно, на небе уже появлялось самое натуральное Зло, правда, тогда оно было багряного цвета…

— Знаешь, мне, пожалуй, пора возвращаться, — сказал он решительно. — Если уж объявилось новое, непонятное Зло…

— Ты его можешь остановить? — с любопытством спросила Бади.

— Посмотрим, — сквозь зубы сказал Сварог. — Однажды удалось… Мне пора. Прощай.

Он, резко дернув повод, повернул рыжего. И, уже пуская его галопом, услышал удалявшийся голос (да нет, как оказалось, удалявшуюся мысль) Бади:

— Может быть — до свиданья, кто знает…

Обратный путь оказался другим. Какое-то время он скакал по тому же лесу из клубящегося дыма, но потом рыжий попеременно влетал то в широкие полосы почти непроглядного мрака, то в столь же широкие участки залитой золотистым сиянием степи. Потом несся словно бы через полупрозрачный туман, кишащий мириадами золотистых искорок. И внезапно Сварог увидел впереди двойную полосу догорающих костров. И понял, что вернулся.

Проскакал меж кострами, спрыгнул с коня. Барута и один из его спутников торопливо кинулись к нему с его одеждой. Барута кивнул в сторону:

— Мы тут чай сварили. Путника всегда встречают горячим чаем…

Там, и в самом деле, догорал небольшой костерок, над которым на раскладном походном треножнике висел котелок с крышкой и длинным носиком — консервативные степняки с незапамятных времен использовали его вместо чайника и, даже давным-давно познакомившись с настоящими чайниками, обзаводиться ими не спешили. «А какая разница? — пожал плечами Барута, когда Сварог как-то раз заговорил об этом. — Никакой между ними разницы, так что и дальше стоит держаться прадедовских обычаев…»

У костра сидел шаман и мелкими глоточками прихлебывал горячий чай из крайне напоминавшей пиалу чашки. Увидев подходившего Сварога, он взял другую и, ловко наклонив котелок хворостиной, наполнил ее почти до краев, протянул Сварогу, когда тот сел рядом — он давно уже приобвыкся к степному обычаю сидеть на кошме, подогнув под себя ноги, — крайне напоминавшему среднеазиатский.

Оглянувшись, он увидел, что Барута и его спутники к костру не пошли, остались возле лошадей.

— Молодые еще, чтобы слушать серьезные разговоры, — сказал шаман. — Ну, рассказывай. Только не нужно чересчур подробно: чем больше слов, тем меньше толку… Рассказывай о главном, если оно было.

Сварог рассказал. Шаман слушал с непроницаемым выражением лица — ну да, профессия обязывала… Отхлебнув чаю, протянул задумчиво:

— Значит, Бади Магадаль все еще ездит по Тропам…

— Кто она такая? — спросил Сварог. — Если это не какая-нибудь ваша тайна…

— Какая там тайна… Бади Магадаль — Заблудившаяся Всадница. Как-то так вышло, что она заблудилась на Тропах и не может вернуться в свой мир. Почему так, никто не знает. Разные люди говорят по-разному, я за свою жизнь слышал объяснений десять, и ни одно не походило на другое — а значит, истину пока что найти невозможно. От нее ни добра, ни зла — она просто ездит, ищет дорогу в свой мир и никак не находит. С очень давних времен ездит, никто не знает точно, с каких. Во всяком случае, при моем деде она уже ездила…

— А кто она такая?

Шаман пожал худыми плечами:

— Человек с небольшой примесью чего-то еще. Вот на этом все сходятся. Иногда ездит по Тропам, иногда объявляется в нашем мире. Никаких примет с ней не связано, ни счастливых, ни несчастливых. Ездит, ищет свой мир… Многим ее жаль. Мне тоже. Но как помочь ей вернуться, никто не знает…

«Действительно, — подумал Сварог. — Жаль девчонку. Коли уж никакой она не демон и не призрак. Черт знает что в нашем мире случается… Но как ее ни жаль, думать сейчас надо совсем не об этом…»

— Что это за синее Зло? — спросил Сварог.

— Не знаю, — сказал шаман. — В мире столько зла, и частенько объявляется новое, какого никто прежде не видел… Я вот сейчас пытаюсь его увидеть — не получается. Интересно, у тебя получится увидеть его здесь?

Сварогу самому стало интересно. Он поднял лицо к небу. И вновь из той же точки ночного небосвода нескончаемым потоком хлынули пронзительно-синие стрелы, совсем немного не достигавшие земли. И вновь ощущалось отвращение — хотя при виде Багряной Звезды, он никогда никаких чувств не испытывал. Что это за новая напасть на нашу голову? Снова придется поднимать на ноги и спецслужбы, и книжников, задействовать старуху Грельфи, на всякий случай перелопачивать вороха старинных книг, рыться в памяти компьютеров… Как же иначе, если к Талару прется очередное Зло? Как говорится, не было печали, да черти накачали. Вроде бы не так уж плохо шли дела, все личные невзгоды были мелкими, с которыми в конце концов можно справиться. А вот Зло Из Космоса — это уже, как учит жизненный опыт, угроза посерьезнее… Ага! Первым делом нужно рассказать Яне — вдруг она со своим Древним Ветром сможет определить, что за подлянку на сей раз устраивает Космос, а то и подсказать, как с этим разделаться. Сам он решительно не мог определить, с чем столкнулся. И шаман тоже, а он в Пуште один из лучших. Что-то новое? Как знать…