У трубы виднелась темная фигура, сидевшая верхом на коньке, как на лошади.

– Твой-то опять надрывается, – лениво сказал Сварог бесшумно появившейся рядом Маре.

– Я вот в него сейчас чем-нибудь попаду… – безжалостно заявила сподвижница.

Сварог фыркнул. Обитавший неподалеку юный уличный певец, сосед лишенного наследства восемнадцатого герцога Номера, положил глаз на Мару (отчего-то очаровавшую его даже в своем новом облике, не столь уж и прекрасном) и регулярно угощал серенадами.

– Сейчас я его…

– Отставить, – сказал Сварог. – Традиция такая, терпеть нужно…

– И так тошно, а тут еще тоску наводит…

– Помолчи-ка, – сказал Сварог, насторожившись. – Видишь?

– Что?

– Вон, левее, прямо над мостом…

– Ничего там нет, – уверенно сказала Мара.

Сварог протер глаза, поморщился:

– Ну как же нет? Что-то вроде орла.

– Ничего я там не вижу.

Сварог не настаивал. Однако был уверен, что ему нисколечко не почудилось: над городом, очень низко, кружили уже три огромных черных птицы, почти не шевеливших крыльями, подобно парящим орлам, временами заслоняли далекие огни домов, уличные фонари. И летали они, не выбираясь за пределы оцепленной зоны…

– Нет там ничего, – пожала плечами Мара. – Пошли спать, а?

– Пошли, – сказал он решительно.

И подумал: нет, пора отсюда убираться, такие собаки и такие птицы ничего хорошего не сулят…

Харчевня именовалась без особых претензий – «Кошка и кастрюля».

Кошек, помимо той, что на вывеске, обнаружилось целых три – зажравшихся до того, что они дремали под столами, брезгливо игнорируя брошенные им в приступе пьяной любви к животным мясные огрызки.

Мара легонько придавила одной хвост носком башмака, но та открыла один глаз, лениво вытянула хвост из-под подошвы и вновь задремала.

– Не мучай животное, – мельком заметил Сварог без особой укоризны.

– Настоящая кошка должна быть зверем, – Мара нацелилась на кошачий хвост уже каблуком. – А эта…

– Если она заорет, привлечешь к нам внимание.

Вот это моментально подействовало, и Мара унялась. Сварог глянул на распахнутую дверь – отец Калеб все не появлялся, а пора бы… Ввалилась компания, еще с порога заоравшая, что вина им нужно много, а вот закуска вовсе и не обязательна. Судя по гильдейским бляхам, явились речники топить в чарке горе – «Кошка и кастрюля» располагалась неподалеку от одного из портов, и попавшие в кольцо блокады речные суда обязаны были встать на мертвый якорь, а паромы – прервать сообщение меж берегами. По этой причине речной народ пил с утра до вечера, но в обличении властей не поднимался выше Речного департамента, августейшую особу не затрагивая, – в любом порту хватало шпиков.

Сварог думал о своем – пытался понять, почему их с Марой бросили.

Какие бы там сложные интриги ни плелась среди правящей верхушки, они не объясняли бездействия и деликатности Гаудина, столь несвойственных начальнику тайной полиции, особенно в столь серьезном деле. Гаудин уже должен был знать о призраке, подменившем принцессу. Мог бы и направить связного, мог бы помочь. Противники Гаудина были владетельными особами, но их люда оставались шпионами-любителями, а у Гаудина имелась в руках Контора. Как показывает исторический опыт, Контора побивает в три хода дилетантов любого ранга…

Поневоле подворачивалась невеселая, но веская гипотеза – Гаудину сейчас не до земной тверди, что бы эпохальное там ни происходило. На тверди небесной случилось нечто столь серьезное и важное, что лихая компания Сварога обречена на автономное плаванье. Вульгарно говоря, наверху шерсть летит клочьями. Так частенько случается, стоит юной императрице надолго увлечься сильванскими охотами – впрочем, придворные баталии с тем же успехом разыгрываются и в отсутствие старого и сурового, собаку съевшего на кознях и интригах монарха…

Что, если точнехонько так все и обстоит? При этой мысли стало невероятно неуютно. Но он браво плюнул под стол – благо нравы грязной харчевни дозволяли – и подумал, что уж если его за тридцать с лишним лет не смогли угробить в обители развитого социализма, здесь и подавно не слопают, подавятся…

– Ты что это под стол плюешь, барон? – спросила Мара.

– Придумал, как организовать ситуацию, когда всем станет не до облавы и не до нас.

– Как?

– Поджигаем королевский дворец. Со всех восьми концов.

– Лихо, – Мара посмотрела на него с уважением. – Только мне придется изрядно повозиться, чтобы состряпать «слезы дракона». Есть такой горючий состав. Даже на воде полыхает так, что любо-дорого. Значит… Смолы немеряно здесь же, в порту, пробежаться по аптекам пошлем Паколета, нашатыря на Бараглае полно у любого алхимика…

– Да погоди ты, – сказал Сварог. – Я же шутил.

– Да? А план не столь уж наивен. Послушай, если и в самом деле…

Сварога спасло появление отца Калеба, одетого арматором средней руки.

Харчевня, хоть и захудалая, делилась на две половины: «пьяную» и «деловую». В первой вино трескали ради самого процесса, а во второй – потягивали, обсуждая дела. Сварог обосновался в «деловой», где разговоры шепотом были в порядке вещей, и те, кто беседовал, сдвинув над столом головы, выглядели не заговорщиками, а совершенно приличными людьми – например, контрабандистами, а то и «ночными рыбаками»[выловленную в океане рыбу разрешается продавать только в строго определенных портах;

«ночными рыбаками» именуются люди, выправляющие на партии рыбы фальшивые документы (занятие крайне прибыльное, однако законом сурово преследуется)].

– Братья согласились вам помочь, – сказал отец Калеб. – Однако должен предупредить: к вам до сих пор питают некоторое недоверие, причины которого мне непонятны…

– Пусть питают, – сказал Сварог. – Лишь бы помогли.

– Вам сказали правду. Под церковью святого Круахана и в самом деле начинается подземный ход. И он не моложе самой церкви. А она стояла на этом месте еще до Шторма. Разумеется, ее не раз перестраивали, а то и отстраивали заново… Словом, предприятие крайне опасное.

– Вы боитесь, что ход засыпан?

– Я боюсь, что он цел, – сказал отец Калеб. – Очень уж нехорошей славой окутаны старинные подземелья. Сами братья туда не спускались, и это кое о чем говорит. Когда тысячи лет из поколения в поколение передается совет держаться от подземелий подальше, слухи рождаются не на пустом месте.

– Насколько я знаю, гномы вымерли, – сказал Сварог. – И еще. Никто ведь не слышал за последние тысячелетия, чтобы из подземелий выползало нечто… необычное.

– Это еще ни о чем не говорит. Из Хелльстада за всю его историю тоже почти не выползало ничего необычного. Но попробуйте туда сунуться…

История планеты длинна. До людей у нее были другие хозяева – а до тех властвовал кто-то еще. Там, внизу, может оказаться целый мир, о котором мы ничего не знаем, – и, если хотя бы сотая часть легенд правдива, этот мир любовью к человеку не проникнут.

– Не слишком ли много страхов вокруг подземного хода, соединяющего берега?

– Даже в обычных катакомбах, оставшихся после добычи камня, в туннелях, где проходят подземные стоки и водопровод, случаются странные и страшные вещи.