— Рутину — побоку, — решительно распорядился Сварог. — Идите в Детскую. Только не в своем истинном облике, конечно. Мне тут пришло в голову… Если они без уточнений так легко приняли Бетту, если их, как вы говорите, человек сорок… Они же не могут знать всех своих ровесников?

— Конечно, нет, — сказал Элкон. — Малышня…

— Значит, если там вдруг появится какой-нибудь гость лет шести, титулованный житель манора… пусть и несуществующего, никому и в голову не придет его проверять?

— Безусловно, не придет.

— А системы контроля?

— Вы же видите, они никак не реагируют на Бетту, — ухмыльнулся Элкон с крайне заинтересованным видом, кажется, начиная что-то соображать. — Если только гость не начнет непристойно ругаться или затрагивать взрослые темы…

— То бишь эротику?

— Ага.

— Ну, будем как можно неприметнее, — сказал Сварог. — Создайте этого сопляка, Элкон. По всем правилам: с портретом, с картинками… ну, вы лучше знаете. Потратьте часок, чтобы внедриться и стать своим. Получится?

— Да запросто.

— Вот и займитесь немедленно. Стыдно подобным образом поступать с детишками, но мы же не извращенцы, нас вынуждают обстоятельства…

— Ага! А потом…

— Вот именно, — сказал Сварог, вставая. — Когда появится Бетта, именно этот сопляк, поганец этакий, расставит ей ловушки, в которые она, может статься, быстро попадет…

Когда на обширную зеленую лужайку плавно и бесшумно опустилась знакомая вимана — светло-коричневый с желтым изящный домик под темно-коричневой черепичной крышей, Сварог стоял в коридоре верхнего этажа, смотрел в щелочку меж высоченных портьер из тяжелого темно-вишневого шелка. Он видел, как по ступенькам невысокого, в три ступеньки крылечка с витыми перилами спустился Гаудин — издали видно, невозмутимый, спокойный, как всегда, несуетливый в движениях, уж безусловно, уверенный в себе. Никто не показался следом, начальник восьмого департамента прошел к парадному крыльцу в полном одиночестве, неторопливо поднялся по лестнице, исчез под козырьком.

И тут же появился комендант летающего острова, преисполненный служебного рвения, воинственно топорщивший усы. В здешнем штатном расписании такой должности не имелось, но не было и параграфа, запрещавшего бы Сварогу завести у себя коменданта. Он и завел. Комендант иногда необходим, как воздух. Большим умом этот ретивый усач не блистал, но от коменданта подобных достоинств вовсе и не требуется, лишь бы был рьяным в службе да исполнительным — а вот с этим у бывшего лейтенанта-антланца обстояло прекрасно.

— И что? — спросил Сварог небрежно.

— Кроме пилота, там двенадцать человек с оружием.

Сварогу стало грустно: ситуация сама подталкивала его к намеченному, решительного объяснения по душам просто не избежать, как ни печально…

— Все по плану, — сказал он решительно.

Кивнул вытянувшемуся с решительным видом коменданту и направился к лестнице, без всякой спешки. Спустился на этаж ниже, вошел в собственную приемную, где по случаю визита высокого гостя сидел секретарь — в обычное время располагавшийся в комнате перед рабочим кабинетом Сварога. Этот кабинет и эта приемная были чисто парадными, служившими исключительно для приема сановных гостей, а потому отделанными роскошнее служебных помещений. Конечно, без той аляповато-дурной роскоши, что свойственна Канцелярии земных дел. Вообще-то за пару месяцев бытия этого здания Сварог с секретарем появлялись тут второй раз, их контора не принадлежала к тем, куда знатные посетители тянутся вереницами. В первый раз здесь побывал Канцлер — без всякого дела, хотел посмотреть, как Сварог обустроился. Вряд ли Гаудин явился с теми же целями, простым любопытством тут и не пахнет…

Ни единого слова не было произнесено — они с Гаудином обменялись лишь вежливыми кивками. Лицо визитера на сей раз было особенно бесстрастным — до нарочитости. Так что Сварог, увы, не ошибался…

Вежливо пропустив гостя вперед, он закрыл за собой дверь кабинета — успев еще увидеть, как в приемной появился комендант и, перехватив его взгляд, выразительно кивнул.

— Садитесь, милорд, — сказал Сварог, усаживаясь за роскошный пустой стол (с пустыми же ящиками). — Вино? Что-то еще?

— Нет, благодарю…

Они молчали, не встречаясь взглядами. Напряжение ощущалось прямо-таки физически, словно предгрозовая духота. Чтобы не оттягивать неизбежное, Сварог заговорил первым:

— Подозреваю, вас сюда привели крайне серьезные дела…

Свистела первая стрела холодной былью…

Словно бы с некоторым облегчением Гаудин взглянул ему в глаза:

— И, к сожалению, не особенно приятные…

— Случается… — сказал Сварог, и бровью не поведя. — Быть может, в таком случае побережем время друг друга? И не станем его тратить на дипломатические экзерсисы?

— Согласен, — ответил Гаудин бесстрастно. — К вам появились серьезные претензии, лорд Сварог…

— Вот совпадение, — сказал Сварог. — У меня тоже есть к вам серьезные претензии, давайте их друг другу выскажем… Разумеется, вам, как гостю, говорить первым…

— Благодарю за честь… Лорд Сварог, вы уже дважды игнорировали просьбу Магистериума передать им для изучения «Рагнарок»…

— Просьбы порой именно что игнорируют, — сказал Сварог совершенно спокойно. — Потому что это не более чем просьбы. Законных оснований для требований у них нет. Поскольку «Рагнарок», согласитесь, великолепно подпадает под параграф «О находках» из Кодекса Вольностей. Надеюсь, вы не станете это отрицать?

— Не стану, — согласился Гаудин. — Однако бывают ситуации, когда не следует цепляться за букву закона. «Рагнарок», знаете ли, имеет мало общего с простыми находками, сделанной в старые времена дребеденью. Даже Топор Дорана, если рассудить — не более чем занятная безделушка. А вот «Рагнарок»…

— И тем не менее позвольте уж когтями и зубами уцепиться за букву закона. Милорд Гаудин, я исхожу из насквозь житейских соображений. Мы оба с вами прекрасно понимаем, что «Рагнарок» в руках тружеников Магистериума послужит всего-навсего удовлетворению их безудержного любопытства… которое обычно ради благозвучия именуется «стремлением к познанию». Лично я, простите великодушно, этакую страсть поименовал бы просто — рукоблудие… Мне подлодка необходима по насквозь практическим соображениям. В океане преспокойно плавают две гигантских змеюки, одна из которых…

— Воплощение Чего-То Там, — кивнул Гаудин. В его голосе звучала легкая насмешка. — Я никогда не верил в легенду о Четырех Воплощениях. Старинные монахи отличались безудержным полетом фантазии и неприкрытой любовью к жутким легендам.

— Вы и в Багряную Звезду не верили до самого последнего момента.

— Ну, это другое… Значит, вы твердо настроены удерживать «Рагнарок» и далее?

— Настроен, — сказал Сварог. — До тех пор, пока у меня его не отберут законным образом.

— А подлодка Тагарона? Этот предмет никак не подпадает под Параграф «О находках». Подлодка, как и сам Тагарон — это уже моя юрисдикция.

— И моя тоже, — сказал Сварог. — Никак не поверю, что вы не читали сопутствовавшие указу императрицы нормативные документы, определяющие обязанности и права девятого стола. Тагарон у меня под арестом, я веду официальное следствие, его подлодка — вещественное доказательство. Опять-таки все по закону.

Гаудин легонько поморщился:

— Официальное следствие… Вы, конечно, отгрохали тут чуть ли не настоящий городок, но во всей этой громадине, — он небрежно повел рукой вокруг, — лишь горсточка людей. Простите, если задеваю ваше самолюбие, но здесь пока что — пародия на серьезную разведслужбу…

— Дело наживное, — сказал Сварог. — Самолюбия моего вы не задеваете ничуточки. Расширяемся помаленьку, богатеем людьми и техникой. В любом случае у меня достаточно сил, чтобы провести полноценное расследование — зачем здесь орава следователей? Я сам веду следствие — как и вы на моем месте поступили бы… А для выяснения второстепенных деталей, для черновой работы у меня хватает людей на земле. Да и здесь кое-какие квалифицированные кадры имеются…