— Ну, и что вы накопали касаемо этой Гражины? — спросил Сварог. — Зная вас, не сомневаюсь, что вы немедленно кинулись копать…
— Она появилась ниоткуда примерно за две недели до приема, — сказал Интагар. — Бумаги прекрасно сохранились — ничуть не секретные архивы Нотариальной палаты. Есть точная дата, когда именно Гражина, маркиза Таугели, сняла особняк в Равене — по всем правилам, через помянутую палату, с оплатой на три месяца вперед. Судя по адресу, недостатка в деньгах она не испытывала. Всего через день она, опять-таки должным образом, снимает не менее роскошный особняк в Латеране… Через день…
Сварог понятливо кивнул. Все было ясно и так. Самолетов тогда еще не было, расстояние меж Равеной и Латераной приличное, современные речные пароходы, отнюдь не медленные, преодолевают его дня за три… а тогда и пароходы были хуже. Обычный земной человек такое расстояние за день преодолеть не может. Вариантов не слишком много: либо она из тех немногочисленных колдуний, что еще сохранили умение летать по воздуху, либо у нее была под рукой вимана или брагант…
— В обоих городах сделки она заключала сама, — сказал Интагар. — Подписи идентичны. Далее. Уже через два дня после прибытия в Латерану ее имя появляется в списке гостей дворцового маскерада — полное впечатление, что она к нему и подгадала… Обратите внимание: никому прежде неизвестная женщина объявляется в Латеране, и тут же принята при дворе. Конечно, бывает разного рода протекция, но, учитывая вышеизложенное… Появление ниоткуда и день, разделяющий ее появление в Равене и Латеране — это доказательства?
Сварог снова кивнул:
— Доказательства.
— Я, конечно, могу только строить предположения… Но если она ларисса, она вполне могла познакомиться с королевой у вас. Я откопал дворцовые журналы. За неделю до появления Гражины Дайни Барг, подобно другим земным монархам, присутствовала на большом балу в Келл Инире — это в последнее время устраивают маскерады и балы, где немало земных дворян, а в те годы ничего подобного не было, никаких дворцов вроде того, где мы с вами тогда были на маскераде. За облака в виде особой милости приглашались только короли. По-моему, весьма правдоподобная версия: они познакомились на том балу, и Гражина — ну конечно, имя вымышленное, я за всю жизнь только раз сталкивался со случаем, когда высокие господа небес появляются на земле под собственным именем, речь, конечно же, о герцоге Орке… Словом, Гражина прилетела в гости. Судя по договорам найма, месяца на три. Не первый случай, сплошь и рядом… Ну вот. Дальше нам и так все известно — Асверус влюбился всерьез, а она явно ответила что-то вроде "поиграли — и будет". А исчезла она так же внезапно и в никуда, как внезапно появилась из ниоткуда. В тех самых договорах найма значится: нанимательница вышла из особняка в Равене и более не появлялась ни там, ни в Латеране. Кстати, она могла получить назад плату за полтора месяца, с вычетом каких-то процентов — но так никогда и не обращалась ни к домовладельцам, ни в Нотариальную палату… Пришла из ниоткуда, исчезла в никуда… — он конфузливо улыбнулся. — Черт, прямо первая строчка стиха получается… Я вас убедил, ваше величество?
— Убедили, — сказал Сварог. — Убедили бы даже, не будь другого источника. А он есть. К нам приехал барон Фаторус, вы, конечно, знаете?
— Конечно. Мы должны добыли встретиться вечером, как следует потолковать о делах…
— Он привез с собой документы, которые решил отдать мне, не дожидаясь встречи с вами, — Сварог достал два пожелтевших листочка и показал Интагару. — Это два стихотворения Асверуса, их тайная полиция отыскала в архивах после взятия Латераны, сто двадцать лет они хранились в архивах с пометой: "Только для глаз короля". Почему, сейчас поймете сами… Читайте.
Он подал Интагару листок с коротким стихотворением.
Я был наивен, любовь — легка,
но вы вернётесь за облака,
играть другими, как нынче мной —
с веселой, чистой, пустой душой…
Я вас придумал в приятном сне,
и сам виновен, что снились мне
и ваши чувства — пожар, дурман! —
и ваша нежность, и вы сама…
— Вот так, — сказал Сварог, когда Интагар опустил руку с листком. — Вторая строчка — неопровержимое доказательство, вкупе с тем, что вы уже накопали… Теперь вот что… Я прекрасно понимаю, почему это стихотворение оказалось под таким графом секретности, почему барон с превеликим облегчением перепоручил его мне, раньше, чем встретился с вами. Ну конечно, кто бы вмешивался в дела Высоких Господ Небес… Это понятно. Но мне совершенно непонятно, почему вместе с этим стихотворением в тот же конверт попало и второе, на мой взгляд, безобиднейшее… Вот, читайте, может, вы мне что-нибудь объясните…
Было: теплый ливень, звона полный,
тяжело ворочалась гроза.
Отражались желтые зигзаги молний
в ваших синих и восторженных глазах.
Стало: под высоким небосклоном
лирика корява и груба…
Мимоходом я убит грифоном
с вашего герба…
Было: сколько раз я падал на колени,
и не знал, что я наивен, юн и туп,
полагая в глупом самомненьи,
будто я — хозяин ваших губ.
Стало: взгляд чужой и непокорный,
не в каприз, а навсегда уже.
Вот и проскакал ваш всадник черный
по моей душе…
Как ни искал я к сердцу ключ,
но ваш шиповник был так колюч…
— Понятно… — тихо сказал Интагар, дочитав.
— Что? — жадно спросил Сварог.
— По форме— это так называемые "гербовые вирши в стиле балерио", — сказал Интагар. — Я запомнил, пока рылся в книгах, на всякие вещи натыкался… Среди поэтов тогда было в большой моде сочинять вирши, в которых они описывали фигуры в гербе предмета своего воздыхания, сплетая всякие там ассоциации и прочие красивости. Иногда это касалось тех, с кем роман успешно проходил, а иногда — грусть после разрыва, вот как здесь… Это описание ее герба, полагалось делать полное. Грифон, черный всадник — точнее, как принято в геральдике, "черный рыцарь", и шиповник…
— Ну и что? Вымышленное имя, вымышленный герб… Человек, выступающий в образе земного дворянина, обязательно должен иметь еще и герб…
— Она не могла пользоваться здесь этим гербом, коли уж выдавала себя за земную дворянку, — тихо сказал Интагар. — Иначе всем моментально стало бы ясно, кто она — а ведь никто и словечком не упоминает о ларриссе…Видите ли, ваше величество, всевозможные рыцари, пешие и конные, в земной геральдике встречаются частенько, как и шиповник с прочими цветами. Но есть две гербовых фигуры, которые позволены только ларам, а на земле запрещены в геральдике — грифон и лилия… Это ее настоящий герб, ваше величество, — он смотрел так, словно Сварог сам должен был о чем-то догадаться. — Вряд ли она выглядела старше Асверуса, прошло всего сто двадцать пять лет…
И тут до Сварога дошло.
— Да ведь она и сейчас должна быть жива! И даже не особенно стара! — буквально рявкнул он.
— Именно, ваше величество…
— Ага! Думаете, у нее могут оказаться какие-то бумаги?
— Не знаю, ваше величество. Вот тут уж не берусь ни о чем судить…
— Где у вас стоит компьютер? Ага!
В два прыжка оказавшись возле столика с компьютером в дальнем углу, Сварог прямо-таки забарабанил по клавишам. И, едва на экране появился Элкон, выпалил:
