— Хотите правду, Интагар? — усмехнулся Сварог. — Я и сам абсолютно не поймаю, зачем это все, за каким чертом… Ну, вот повелось так. Не нами, как говорится, заведено. Вот и приходится отстегивать денежки из казны… Положено так…

— Положено… — пробурчал Интагар. — Я вот тут, между прочим, прочитал Барзака — и знаете, интересно. Я кое к чему подходил исключительно с точки зрения ремесла — так что быстро вычислил, кто именно среди них стучал в тайную полицию — а ведь и не подумаешь, как это обычно водится. Но вообще, интересно. Но, обратите внимание: Барзак книгу свою издавал на собственные деньги. Вот бы и эти, коли уж им без этого жизнь не в жизнь…

— Так то Барзак… — сказал Сварог. — А эти предпочитают за счет казны забавляться. Ладно, давайте о делах. Коли уж дали Красную тревогу…

Интагар мгновенно подобрался, лицо стало соответствующим:

— Ваше величество, позвольте начать издалека, с самого начала?

— Валяйте, — сказал Сварог. — Времени у меня много.

— Поскольку речь пойдет именно о женщине, я на эту тему и составил экстракт… — он положил короткопалую руку на невеликую стопку исписанных аккуратным почерком листов. — Ну, врать не стану, не я сам, есть у меня полезный человек по этой части…

Сварог нисколечко не удивился. "Полезные люди" у Интагара имелись решительно везде — от великосветских салонов и университетов до портовых борделей и подозрительных трактиров. Хозяйственный человек Интагар…

— Профессор? — с большим знанием дела спросил Сварог.

— Нет, хватило студента, — сказал Интагар. — Ремиденум, выпускной курс кафедры изящной словесности. Ну, вы же знаете эту необузданную публику, хоть они там и таланты, а на каждого лежит куча полицейских протоколов за разные художества… Чтобы ему было проще выбираться из полицейских каталажек, я ему выдал нашу бляху с наказом не злоупотреблять — а он мне иногда помогает. Толковый парень, без него я бы гораздо дольше… Дело выглядит так. Граф Асверус, как лично мне кажется, в отношениях с женщинами был, попросту говоря, мужиком правильным. Романов имел кучу, но хвастать победами не любил, а уж своих замужних подруг и вовсе прятал. — Интагар грустно усмехнулся. — Но бабы есть бабы… Гораздо позже, когда Асверус стал посмертной знаменитостью, двое из них, при живых мужьях, сами издали мемуары — про себя и Асверуса. И уж так расписали… И та, и другая, изволите видеть, были единственными любовями…Уж не знаю, как к тому мужья отнеслись, лень было копать… Но дело-то в том, что, как неопровержимо доказал мне студент с кучей конкретных примеров, у Асверуса до самого последнего времени не было никаких таких любовей. Вообще. Жил легко, крутил легкие, ни к чему не обязывающие романчики — полюбились и разошлись, по обоюдному согласию. Ни разу не попадалось упоминаний, чтобы кто-то из женщин потом страдал или травиться пытался… Оказалось, он в свое время тоже побывал в любовниках Дайни Барг. Но и там все прошло легко — две недели тру-ля-ля в постели, потом дружески улыбнулись и преспокойно разошлись, так оно у него и протекало всю сознательную жизнь… только вот примерно за месяц до гибели его, никаких сомнений, накрыло всерьез. Вы знаете эту историю или вам рассказать?

— Знаю, — сказал Сварог без всякого интереса. — Ну да, классический случай: он-то влюбился всерьез, может быть, впервые в жизни, а ей, кроме легкого романа, ничего и не было нужно. Как же… Златовласка, она же Синеглазка, она же сначала Синеглазое чудо, после разрыва — Синеглазое Горе. Все обращенные к ней стихи собраны в цикл "Златовласка"…

— Вот и у меня в точности такой экстракт… А вы знаете, что она — самая загадочная из его женщин?

— Ну да, — сказал Сварог. — В отличие от большинства его подруг о ней практически ничего не известно. Даже имени, — он усмехнулся. — Благодаря чему наши гробокопатели в беретах с совами получили возможность написать целую кучу книг, подобрали дюжины две кандидаток, и каждый свою отстаивает так, что пух и перья летят…

— Вот именно. Барзак, если вы читали, очень над этой загадкой бился…

— Читал, помню, — сказал Сварог. — И ничего не добился, в отличие от ученых мужей, оказался то ли умнее, то ли совестливее, и кандидаток не искал… Ну, а у вас что?

— А я ее нашел, — просто и буднично сказал Интагар. — это ларисса. Я твердо уверен.

— Вот оно как! — сказал Сварог, моментально стряхнув легкую скуку. — Аргументы?

— Сейчас… — Интагар покопался в листках своего Экстракта, нашел нужный и прочитал вслух:

— Объясните подробно, — сказал Сварог. — Откровенно скажу, не понимаю, где тут ключ.

— Все не так уж сложно, ваше величество… позвольте, я сейчас…

Интагар взял со стола книги, унес их на другой, развернул длинный, широкий, пергаментный свиток, судя по виду, довольно старый. Пока он старательно придавливал все четыре угла — который чернильницей, который извлеченным из ящика стола коротким пистолетом, Сварог успел присмотреться. Золотой тушью высшего сорта там был изображен прямоугольник, со всех сторон окруженный направленными к нему под углом девяносто градусов надписями. Свободное место украшено очень мастерски нарисованными виньетками и узорами, а в уголке золотой же тушью — ронерский королевский герб.

— Хрусталь — это сам по себе след, — сказал Интагар. — Не просто хрусталь, а разноцветный и в большом количестве — "чаща"… Я и это изучил, нашелся полезный человек… В те времена, сто двадцать пять лет назад, секрет знаменитого марранского разноцветного хрусталя был давно утрачен — как-то так получилось, ну, нам это должно быть неинтересно… Чуть ли не сотня лет прошла, как потеряли секрет. Естественно, сохранившийся был в бешеной цене? Знатные господа друг перед другом хвастали, у кого сервиз больше и разнообразнее, мне в старых бумагах попался случай, когда некий барон слугу за разбитое блюдо тут же, в столовой, кинжалом проткнул… Ну, а у королей, понятно, были вовсе уж роскошные, ценились дороже, чем золотая посуда — кого, в конце концов, удивишь золотом, даже мастерской работы… Золотых дел мастера никуда не делись, а вот разноцветный хрусталь… Теперь посмотрите сюда, вот имя: Шеллон, граф Асверус…

— Подождите. А что это за прием?

— Ах да… Простите, тороплюсь… Это — так называемый малый торжественный прием, то есть, как правило, для добрых знакомых, фаворитов и фавориток… в общем, то, что именуется "ближний круг". Даже высшие государственные сановники сплошь и рядом на такие приемы не попадают, если король или королева к ним, в принципе, равнодушны. Обратите внимание, гостей достаточно мало, всего тридцать четыре, а здесь, на торце, где располагаются кресла королевской четы, значится только имя Дайни Барг — супруг видимо, как обычно, носился по лесам… Кресла расставлены так, что люди сидят аккурат напротив друг друга. Вот Асверус…

— Ага, — сказал Сварог, наклоняясь над листом. — А напротив… А напротив — Гражина, маркиза Таугели… Имя скорее горротское, чем ронерское…

— Все совпадает, — сказал Интагар, азартно блестя глазами. — Синеглазка напротив, чаща разноцветья хрусталя, стихотворение датировано тем днем, когда состоялся обед. Это убедительно?

— Довольно-таки… — сказал Сварог.

— Судя по дате, меж ними, еще, возможно, и не начался роман, — продолжал Интагар. — Быть может, он вообще впервые ее увидел… Точные даты, когда именно началось, никому не известны — это разрыв и последующие его метания очень точно датируются по стихам…

— Короче, — сказал Сварог. — Из чего следует вывод, что она — ларисса?

— Во-первых, из самого имени, — сказал Интагар. — великолепно просто, что вы изволили пожаловать мне компьютер. Без него я бы, конечно, и так все выяснил, но ушли бы недели… В общем, такого дворянского рода, Таугели, вообще нет. Нет его на Харуме, нигде в геральдических книгах не значится. А меж тем никакая самозванка не смогла бы проникнуть на такой прием. Где королева лично отбирала гостей и каждого знала. Конечно, иные шустрые самозванцы и при дворе ухитрялись быть приняты — но, повторяю, на такой прием им в жизни не попасть. Все они там поголовно должны были быть добрыми знакомыми королевы…