Мне проще — ИскИн корректирует зрачки, и я спокойно переступаю всяческий мусор, ссохшиеся коробки, куски арматуры, камешки, сбившиеся в кучки под воздействием когда-то присутствовавшего здесь течения.
— Меня же всё равно отследят по карте, — осеняет Пинга, после того, как он в очередной раз спотыкается.
— Не отследят, — заверяю я его, на автомате читая объяснение Бета-версии. — Данные твоей карты сейчас оставляют следы в разных частях города, тратя переведенные мной тебе двести пятьдесят новых юаней.
— А… — начинает китаец, но так и не задаёт вопроса.
Какое-то время мы идём молча, я только предупреждаю его о препятствиях. Но всё равно парень ругается себе под нос, цепляясь ногами за мусор.
— А маячок в карте что, не активен разве? — вдруг спрашивает он испуганно.
— Мой наниматель сделал слепок сигнала, — объясняю я ему то, что объясняет мне ИскИн, — и имитирует его рядом с теми местами, где имитирует использование карты.
— Серьёзно? — удивляется Пинг Хо.
Куда уж серьёзней. Сам до сих пор привыкнуть не могу.
— Да, — киваю я, совершенно не задумываясь о том, что Пинг сейчас идёт на ощупь и ему моих жестов не видно.
— И можно, не парясь, её использовать?
Бета-версия сообщает мне, что можно, а я передаю эту информацию Пингу. Тот достаёт карту и, нарисовав на ней пальцем какой-то узор, превращает её поверхность в фонарик. Да. Они пока ещё носят свои гаджеты в карманах. Но это пока.
— Слушай, это же какие у вас мощности? — спрашивает он, высвечивая дорогу перед собой, и в его интонациях слышится восхищение. — А ты точно не правопорядковец?
— На кой дьявол мне нужны были бы такие сложности с похищением?
— Ну, узнать, где мы собирали «паука», — выдвигает предположение Пинг.
— Паука? — недопонимаю я.
— Робот в сумке люфанчже Тай Лин, — объясняет Бета. ~ Тот, которого мы договорились между собой называть богомолом.
— Робота, который должен был украсть бриллиант, — немного с опозданием вторит ей Пинг.
Так вот он о чем.
— Да ну спецслужбы поступили бы гораздо проще. Пустили бы тебе по вене «болталку» какую-нибудь, и ты бы сам всё рассказал и показал.
— Но это ведь запрещено…
— У нас в сити тоже запрещено, — перебиваю его. — Но плевать хотели на запреты те, у кого есть возможность на них плевать. Если информация, которой ты владеешь, может принести пользу, никто и думать не будет. Накачают по самые брови чем-нибудь, и сам всё расскажешь. Пытки — вчерашний день. Зачем тратить время и ресурс, когда всё можно получить быстро и использовать ресурс в другой области?
— Ресурс? — не понимает китаец
— Не увлекайся, — предупреждает ИскИн, расшифровывая направление моих мыслей.
Не вижу смысла что-то скрывать от Пинга. Во-первых, нам всё равно сдаваться и объяснять, кто я и что сидит в моей голове, во-вторых, он не верит. Но, даже если и поверит, то можно вернуться к пункту «во-первых».
— В облаке просчитанных вероятностей вариант преждевременного раскрытия моего существования и нашего с тобой симбиоза сводит возможность достижения поставленной задачи к двенадцати процентам.
А кому он расскажет? Ну вот кому? Тому, кому мы и без того собираемся в конце концов всё рассказать? Смысл просчитывать, что там за события на других ветках, если мы уже идем по этой? Да и как ты хочешь, чтобы человек тебе доверял, если не рассказываешь ему всего? Не все при отсутствии выбора с радостью соглашаются на первый подвернувшийся вариант.
Непонятное пугает многих гораздо сильнее, чем заведомо опасное. Нужно просто попытаться стать понятным для Пинга. Так, в нашем трио хотя бы ему станет проще. Ну расскажу я ему, что у меня в голове сидит ИскИн, которому необходимо что-то донести до китайского правительства, ну покажем ему пару трюков, с помощью Беты, чтобы он понимал, что я серьёзен и не шучу… Это же наоборот, должно расположить его ко мне.
Глядя на надпись едко-зёленого цвета, расположившуюся в две строки по центру поля зрения, я думаю о том, что нужно было учить язык, когда Шень говорил о социализации.
— В переводе отказано. Соблюдение параметров безопасности.
Гласит надпись.
Некоторое время мы идём молча. Пинг светит перед собой диодом, мне помогает ИскИн, корректируя светочувствительность зрачков и подсказывая зависающими над полом указателями-галлюцинациями, появляющимися благодаря воздействию ИскИна на мой глазной нерв.
— Куда мы идем? — спрашивает Пинг.
— Пока что скрываемся от службы охраны правопорядка, — читаю я ответ, подсвечивающийся перед глазами.
— И долго нам так?
— Пока их поиски не зайдут в тупик.
— И чего, так и будем по канализации бродить?
— Мы спрячемся на виду, в одной из группировок люфанчже.
Пинг хмыкает.
— Не улыбается мне с ними тусоваться, особенно после Мэй, — и тут же предлагает: — Давай, может, лучше в убежище перетопчемся?
«Тусоваться», «перетопчемся». Отмечаю для себя, что ИскИн адаптирует сленг. А вслух говорю:
— Ты же подозреваешь меня в том, что я подставной.
Он пожимает плечами и объясняет:
— Я взвесил все за и против. Ты прав, спецслужбы не стали бы со мной так париться.
Услужливая Бета тут же высвечивает на сетчатке схему канализационных тоннелей, отмечая несколько секций и подписывая их как "предполагаемое место убежища".
— Варианты выдвинуты на основе анализа данных места проживания Пинг Хо, места проживания Нилинь Мэой, местоположения бомбоубежищ и посещавшихся Пинг Хо пунктов утилизации техники. Максимальная вероятность, — одна из точек начинает светиться ярче остальных, — приходится на данные координаты.
В пару строк выскакивает местоположение в виде координат и список построек, находящихся на поверхности, в районе подземного бункера.
— Убежище, которое на краю жилого квартала, перед гостиницей имени Ваншу? — спрашиваю я, читая подтянутую ИскИном выкладку: — Приемлемый вариант, но только на первое время. Нилинь в любом случае попадет в разработку спецслужб. Это дело времени. И, скорее всего, расскажет об этом месте. Но пока её не хватились, мы можем переждать в относительном комфорте.
— Откуда ты…
— Мыслей не читаю, — упреждаю изумлённый вопрос Пинга, одновременно со звучащим в моей голове голосом ИскИна, который сообщает, что маршрут к убежищу проложен. — Мой заказчик сопоставляет получаемые данные в режиме реального времени, взвешивает варианты, просчитывает их вероятности.
— Прямо сейчас?
— Да. Непрерывно.
— А как вы держите связь?
Если бы я сам знал. Но нужную порцию информации вновь даёт Бета-версия. Мне остаётся только прочесть вслух:
— Закрытый канал двойной шифровки на основе смешения рандомно меняющихся протоколов, — читаю я надпись перед глазами, одновременно поворачивая в очередное ответвление канализации.
Мне бы такой ответ ничего не объяснил. Но Пинг кивает.
Тоннели иногда сужаются. Кое-где приходится передвигаться пригнувшись, кое-где — обходить затопления. Пинг несколько раз оступается, чертыхаясь. Дважды ИскИн предупреждает меня о том, что данные о состоянии определенного участка могут не соответствовать имеющимся в его базах, набрасывая варианты обхода, но в целом полуторачасовое путешествие происходит более-менее гладко.
В конце концов, мы выбираемся в широкий бетонный коллектор, пару раз поворачиваем и оказываемся в узком тоннеле, который по ощущениям поднят на несколько метров над общим уровнем канализационных систем. Пинг просовывает руку в малозаметное углубление в стене, чем-то щелкает и сенсор замка на дверной панели оживает.
— Питание, — поясняет Пинг.
Киваю. Парень вводит комбинацию на дверном сенсоре, и убежище впускает нас внутрь, отодвигая дверь в сторону. Загорается свет, парень выключает диод на своей карте, а Бета-версия производит обратную корректировку моих зрачков.
Когда входим внутрь, отмечаю для себя, что дверь толщиной, наверное, сантиметров тридцать, ушла в стенной паз легко и беззвучно, словно пушинка. Помещение, от стены до стены, пятнадцать-двадцать шагов, по центру стенд — точная копия того стенда, с которого я, под руководством Беты, забрал бриллиант. У стены верстак с запчастями, на полу, в углу, несколько засаленных матрасов.
