Я спешиваюсь и кручу головой из стороны в сторону, решая, привязать ли лошадь здесь, рядом с деревьями, или вести с собой, к лаборатории.

Решаюсь все же на первое.

Обнимаю животное за шею и провожу рукой по длинной гриве.

— Я вернусь. Все будет хорошо.

Говорю, как будто прощаясь.

И иду прочь. Быстрым шагом, пока не иссякли последние капли мнимой уверенности.

В какой-то момент мне кажется, что в стороне, буквально в нескольких шагах от меня, проносится что-то большое и тяжелое. Невольно вздрагиваю и отшатываюсь. Замираю, на чистом инстинкте выхватив из ножек короткий меч.

Ничего.

Тишина.

Никакого движения.

Но мне точно не показалось.

Чувствую, как дико бьется в груди сердце. Его точно слышит каждый, кто находится в пределах поляны. Впрочем, я и не рассчитывала добраться до лаборатории незамеченной. Хотелось только, чтобы она не была такой темной, как сейчас.

До боли закусываю нижнюю губу.

Кел, будь ты проклят, ты же должен быть где-то рядом.

Иду дальше.

Как же тяжело ступать, когда всем нутром чувствуешь, что некто смертельно опасный прямо сейчас рассматривает тебя, точно цыпленка, с которым можно поиграть, а потом оторвать голову. Не знаю, откуда у меня такое сравнение, но кажется вполне уместным.

Я очень хочу развернуться и бежать со всех ног, даже если по пятам пустится одна из тварей Кела.

Но иду дальше, ко входу в лабораторию.

Не останавливаюсь даже когда в темноте проступает пара красных светящихся глаз.

Убираю в ножны меч.

«Отец, если ты видишь сейчас свою неразумную дочь, прошу, отвернись».

Рык над самой моей головой чуть было не бросает меня на землю. Кажется, я даже позволяю себе совершенно девичий писк, но он вырывается из моего горла раньше, чем успеваю взять себя в руки.

Стража Кела я вижу лишь черной тенью, возвышающейся надо мной и пронизывающей алым взглядом, в котором нет места состраданию. Не знаю как, но заставляю себя стоять с прямой спиной и даже вздергиваю вверх подбородок. Надеюсь, моя поза хотя бы отдаленно напоминает гордость и уверенность в себе, потому что внутри я скукожилась и заползла в самый дальний уголок собственного сознания.

Страж опускает голову — и его глаза замирают напротив моих. Он голоден. Невероятно голоден.

Мягкий желтый свет вспыхивает у входа в лабораторию — и я едва не ору в голос, когда вижу там стоящего на ступенях Кела. В его руках обычный масляный фонарь.

Признаться, я ожидала увидеть на его лице нечто вроде надменности или даже триумфа. Уверена, пока я тряслась, точно осенний лист, пока шла к его дому, он вдоволь повеселился.

Но Кел’исс серьезен. Я бы даже сказала — озадачен.

Только, судя по всему, первым начинать разговор вовсе не собирается. И его страж все еще полосует меня огненным взглядом. О, а вон и еще одна тварь. И еще одна… Сейчас они почему-то кажутся мне еще больше и страшнее, чем тогда, когда увидела их впервые.

Ну, нет, одной мной вы точно не накормитесь, даже и пытаться не стоит.

— Не пригласишь меня внутрь? — нарушаю молчание, но почти не смотрю на Кела, потому что страж передо мной еще ниже и ближе опускает ко мне голову — и мне приходится немного отклониться назад.

Ну и вонь же из его пасти, хорошо, что у меня пустой желудок, а то бы уже вывернуло.

— А должен? — слышу тихий голос Кела.

— Нет, не должен. Но, возможно, в память о тех днях, что мы провели вместе, ты хотя бы выслушаешь меня. Много времени я не отниму.

Страж раскрывает губы — и я вижу оскал острых темных зубов. Вонь становится вовсе нестерпимой. Меня мутит так сильно, что невольно закрываю ладонью рот. Хотя, это вообще не поможет.

— На этот раз ты одна? — голос Кела не меняется.

— Одна.

Я бы очень хотела видеть его лицо, но не могу оторвать взгляд от глаз стража. Он приковывает, затягивает, держит в каком-то подобии контроля.

— Что ж, только будь краткой, у меня не так много свободного времени.

Я слышу щелчок, как будто пальцами, и страж передо мной отступает, разворачивается и исчезает в ночи.

— Там стоит моя лошадь, — указываю подрагивающим пальцев в сторону. — Надеюсь после нашего разговора найти ее в полном здравии.

На этот раз Кел все же позволяет себе кривую ухмылку.

— Разумеется, госпожа, не извольте беспокоиться, — отвешивает шутовской поклон.

Но даже теперь с ним что-то не так. Именно подобные его слова как раз очень ожидаемы, но они не отражаются в его глазах. Или все дело в плохом освещении? А еще Кел, вроде бы, то и дело к чему-то не то прислушивается, не то присматривается.

Там, в лаборатории, кто-то есть?

Я бы легко предположила, что ночь он проводит в компании согласной на все женщины, а то и не одной. Если бы не его озадаченность. Я как будто оторвала его от важной работы. Но что может быть за работа в абсолютной темноте?

Кел чуть отодвигается в сторону, пропуская меня внутрь лаборатории. Стражи остаются снаружи.

Его гулкие шаги за моей спиной, точно погребальный набат. И все же мне не страшно. Теперь уже не страшно. Не знаю, почему. Ведь реальную опасность представляют из себя не красноглазые твари, а их создатель и повелитель.

— Ты управляешь ими даже без слов? — останавливаюсь и разворачиваюсь возле стола с остатками алхимического оборудования.

Кел лишь неопределенно поводит плечами.

— Прошу, — подаюсь к нему, но вовремя останавливаюсь, не позволяя себе стать с ним слишком близко. Да и сам Кел отступает на шаг. — Мне важно это знать.

Кажется, он действительно не понимает сути моего вопроса.

— Их разум связан с моим. Я могу видеть все, что видят они. И — да, мне не нужно орать им на ухо, чтобы донести свой приказ.

— Ты видел нас всех в прошлый раз? Твои создания подавляют волю — и им нельзя сопротивляться. Я помню, как провалилась в беспамятство, а очнулась уже на улице. Мы не отбились от их атак, ты просто приказал нас отпустить. Так?

— Ты проделала весь этот путь только, чтобы узнать, как вам удалось уйти? — хмурится Кел.

— Нет. Но этот вопрос очень важен для меня.

— Я могу солгать. Сказать то, что ты хочешь услышать.

— Можешь. Но я надеюсь услышать правду.

Он смотрит на меня чуть исподлобья, задумчиво.

— Допустим, твои слова верны. Что это меняет?

— Ничего, — позволяю себе легкую улыбку. — Я только хотела понять для себя. У меня был сон. Я не сразу его вспомнила, только сегодня. И в нем я видела, как твой страж самостоятельно покинул эту комнату, хотя мог убить и меня, и Магн’нуса.

Кел хмурится еще сильнее, его лоб рассекают глубокие морщины, а в глазах появляется откровенное неприятие.

— Только полный идиот мог додуматься сунуться в логово чернокнижника в надежде покинуть его живым.

— Что тебе надо, Кел? — задаю вопрос, с которым пришла. — Ты не такой. Ты не стал бы мстить из-за обиды. Я правда ждала тебя. Ждала каждый день, отказываясь даже говорить о повторном браке. Ждала, потому что любила.

Его губы странно дергаются, будто в оскале, но это быстро проходит.

— Но теперь понимаю, что это была лишь моя любовь. Не твоя. Что ж, в этом нет ничего страшного. И я все равно благодарна тебе за каждый день и каждую ночь, что ты позволил быть с тобой. Буду благодарно до конца своих дней. Но все повернулось, как повернулось. Я не в силах противиться законам, что заведены нашими предками. Я должна заботиться о своих людях. И твой Император нуждается в том, что дают ему Северные земли.

Перевожу дух, давая Келу возможность что-то сказать, но он по-прежнему не разговорчив.

— Ты никогда не был мягок к моим сородичам, — я пришла говорить правду и не собираюсь юлить. — Напротив, многие из них считают тебя сосредоточением жестокости. Многие из них без раздумий отдадут собственную жизнь, чтобы уничтожить тебя. Многие из них праздновали, когда пришло сообщение о твоей смерти. И все же ты никогда не был несправедлив. Никогда не шел на поводу у эмоций. Что изменилось теперь? Зачем ты пришел ко мне с черной магией и смертью?