Ольга снова чувствует, как дрожит — на сей раз представляя жуткий обряд. Эгиль крепче прижимает к себе дочурку и вздыхает:

— Воды под нами забирают куда больше жизней, чем волхвы. Вирянское море — госпожа ещё более непостоянная, чем твоя матушка. Оно может быть и другом, и врагом. И как мореплаватели мы должны всегда уважать его силу и прислушиваться к его предупреждениям.

Девочка кивает, так и не отрывая взгляда от загадочного острова. Она внимательно слушает отца, в чьём голосе звучала мудрость, накопленная годами плавания по этим коварным водам.

— Смотри на эти маленькие волны, Ол. Они хранят свои тайны и истории. Научись читать их, ведь они могут направить нас к безопасным гаваням или предупредить о грозящей опасности. Обрати внимание, как они пляшут и переливаются, открывая скрытые под ними стремительные течения. Они станут нашими союзниками в этом путешествии.

Девчушка закрыла глаза, чувствуя тепло родительских объятий и продолжая слушать поучения Эгиля. Её всегда восхищали мастерство и знания отца-моряка... Жаль, пойти по его стопам она не сможет, хоть, несомненно, и стала бы выдающимся купцом.

Мужчина кладёт тяжёлую руку ей на плечо и продолжает полным любви голосом:

— Помни, дитя моё, корабль — это не просто дерево и паруса. Он становится продолжением нас самих, партнером в нашем путешествии. Обращайся с ним бережно и уважительно, и он пронесёт тебя в целости и сохранности даже через самые жестокие бури. Как ты хочешь, чтобы к тебе относились, так и сама веди себя с другими и людьми, и зверями, и даже теми вещами, что мы считаем неодушевлёнными.

Ольга кивает и заворожённо смотрит на далёкий кусок суши, где-то внутри которого живёт многоликий и всевидящий страшный бог. Она знает, что это путешествие — только начало её совместных с тятенькой морских приключений. Запомнив советы отца, она станет опытным мореплавателем и торговцем, который будет смело и уважительно ходить и по волнам, по базарам от Арконы до Новгорода.

По крайней мере, пока годы не возьмут своё, а её тело не начнёт меняться — так они пообещали Ждане.

И вот, со стоящей на палубе во весь рост маленькой варяжкой, чьи глаза наполняются решимостью, торговое судно уходит всё дальше на запад, к каменистым землям Рюгена. С каждым восходом солнца она будет учиться у своего отца, его товарищей и у самого моря, принимая вызовы и чудеса, которые преподнесёт судьба.

По сердцу разливается щемящая ностальгия, и даже во сне Ольга улыбается, чувствуя на себе тепло сильных и любящих отцовых рук.

* * * * *

Усталые глаза подвыпившего старого воина щурятся, глядя на неровное пламя свечи в окружающей его полутьме: он не мог позволить себе и товарищам вот так покинуть одного из самых уважаемых новгородских купцов и членов торгового братства.

Жизни Вепря всерьёз угрожал какой-то негодяй, и в уверенности его намерений он со спутниками убедился не столь давно. Сейчас и Ари, и Сверр спали в одной из гостевых комнат, сам же Бранимир первым вызвался остаться часовым и следить за безопасностью торговца.

Так что единственными его спутниками стали полурастаявшая свеча да выпитый кувшин вина, на дне которого ещё теплился глоток-другой. Не самая дурная компания!

Чернота за окнами сгущается, и вместе с ней через бревенчатые стены просачивается верная жена Сна. В полутьме Бранимир на мгновение как будто замечает рядом с собой девичью тень, но, помотав головой, решительно отмахивается: чего только не привидится от хмельного напитка.

Дрёма же сквозняком, от которого дрожит пламя свечи, гладит второго воеводу по седым волосам, нежно касается им сухих губ скандинава, проводит по грубым рукам.

— Сив, — со слезами на глазах шепчет воин и всматривается в темноту комнаты, так никого и не различая среди серых силуэтов предметов. — Если твой это призрак явился ко мне... Если твой дух посетил меня... Прошу. Забери меня с собой.

Богиня сонных мечтаний, невидимая для человеческих глаз, хмурится и встаёт у изголовья ложа старого варяга. Коли встаёт "в голове" Дрёма — не займёт Смерть её место.

Лёгким ветерком она целует поддавшегося воспоминаниям седовласого мужа, касается его глаз и что-то тихо поёт, убаюкивая его шелестом листьев за окном. Не сопротивляясь, Бранимир позволяет векам потяжелеть и закрыться совсем.

Пусть перенесут его сны в те времена, когда он был горяч и молод, а сердце ещё не зачерствело от невыполненных обещаний.

26 лет назад, остров Готланд

Готский берег продрог от ветра-босяка, но помеха ли он паре пламенных сердец?

Пристань немноголюдна, но два пришвартованных у деревянного пирса дракара медленно наполняются суровыми бородатыми пассажирами. Лишь один из них не торопится покинуть земную твердь.

Молодой варяг молча стоит перед своей возлюбленной с округлившимся животиком, на бледных лицах обоих отражаются одновременно любовь, печаль и страх. Это расставание будет долгим и тяжелым, без каких-либо гарантий, что они когда-нибудь воссоединятся. Предстоит поход на год, а быть может, и на два.

Глаза Сив блестят от слёз, а рука на животе чувствует их будущего ребенка и толчки его крошечных ножек. Теперь ей придётся преодолевать трудности материнства в одиночку, без утешения и поддержки любимого. Горечь расставания тяжёлым грузом ложится на сердце, и она представила себе предстоящие годы без него.

— Отправляйся со мной в Ладогу. Обильны и богаты земли князя Рюрика, поселишься там со мной, заживём с тобой, как семья.

— Не брошу я престарелых родителей, — отвечает Бранимиру девица с волосами цвета дубовой коры. — Не оставлю родину.

Воин протягивает ей руку и нежно касается прекрасного лика, кончиками пальцев обводя контуры её щеки и вытирая солёные дорожки слёз. Голос его глупо, по-мальчишески, дрожит: передавать эмоции и чувства словами, а не поступками, он так и не научился.

— Любовь моя, моя Сив... Я должен идти, ибо долг зовёт сражаться вместе с моими братьями по оружию. Но знай, что моё сердце всегда будет с тобой и нашим ребенком. Я буду сражаться яростно, ради нашего будущего и богатых трофеев, чтобы обеспечить и тебя, и наше дитя.

Его возлюбленная кивнула. Она понимала необходимость его отъезда, но страх, что им не суждено будет больше увидеться, тлетворным червём точил её душу. Сив крепко прижимается к бородатому молодому мужчине, обнимает его широкую спину, словно пытаясь запечатлеть каждый сантиметр закалённого на поле брани тела в своей памяти.

— Не просто дитя...

Бранимир вскидывает бровь, когда девица продолжает:

— Мальчик. Я видела сон... У нас родится сын. Такой же могучий и смелый, как его отец.

— Сив...

— Обещай мне, — просит она, чувствуя, как задыхается от волнения. — Обещай, что ты вернёшься к нам, чего бы это ни стоило. Наш ребёнок заслуживает того, чтобы знать своего отца.

— Я обещаю тебе, любовь моя, — клянётся Бранимир. — Я буду бороться, не жалея сил, и вернусь к тебе. Мы вместе воспитаем нашего сына и построим будущее, наполненное любовью и счастьем. Эта разлука временная, потому что наша любовь сильнее любых расстояний и трудностей.

С этими словами они обнялись в последний раз, прижавшись друг к другу так, словно в последний раз. И пусть в воздухе витает горечь расставания, надежда на воссоединение, подобная искрам от уголька, не угасает.

С корабля на него недовольно косится старый лидер отряда наёмников. Времени почти не остаётся.

Собираясь уходить, воин бросает последний тоскливый взгляд на свою беременную возлюбленную. Из кармана он достаёт филигранной работы тонкую золотую цепочку с подвеской в виде руны " ᛚ".

— Лагуз означает "поток". Пусть попутные ветра и стремительные течения принесут меня обратно к тебе так скоро, как решат то боги. Не забывай меня и храни память о своём возлюбленном в этом драгоценном подарке, — мягким движением убрав в сторону шелковые на ощупь волосы Сив, он застёгивает ожерелье на её тонкой шее. — Клянусь... клянусь, что мы обязательно увидимся и я обниму вас с сыном!