Ему не требовались усиливающие гены, позволяющие обрести сверхсилу, или сверхскорость. Увеличение запасов анимы итак увеличивало физические характеристики с каждым новым поглощением, и при должном контроле, он сможет реорганизовывать структуру тела, делая ее более эффективной в случае необходимости.

К тому же, сама по себе вирусная основа Вормонд изменит клетки и ткани организма на основе параметров данного вида, формируя оптимальный сбалансированный вариант, значительно превосходящий человеческие пределы во всех аспектах.

Новые источники энергии, позволяющие генерировать силу, отличную от анимы, тоже не требовались. Большую часть манипуляций с реальностью могли обеспечить различные искусства, которое пробудятся с возвращением воспоминаний.

То, что было нужно Владу — нечто непреодолимое и непонятное, а не возможность создавать фаерболы.

Когда противник не знал с чем бороться, шанс на победу значительно возрастал. Это стало очевидно, когда на высших офицерах и благочестивце Жозефе использовалось клеймо Неотвратимой крови. Оно позволило убить всех родственников жертвы, и даже священнослужители не могли этому помешать, так как не знали, с чем столкнулись.

Один взгляд, способный мгновенно прикончить противника, разве это не потрясающе?

Поместив генетическую последовательность в ядро вируса, где находилась пустая кровь происхождения, Влад отпустил щипцы и позволил триплексному геному вновь свернуться в запутанный клубок.

«На эксперименты времени нет. Если что пойдет не так, просто отброшу часть тела…».

Решившись, он с помощью периферийного оборудования перетащил вирусную клетку в крошечный инкапсулятор, после чего подставил ладонь под иглу.

Быстрый и безболезненный укол. За ним секунды затишья, прежде чем оболочка капсулы не разъелась анимой.

С освобождением вирус напал на первую встреченную клетку, обманывая ее защитную систему и попадая внутрь.

Мутации начались.

— Боль…но… — Скрючившись на полу, Влад тихо скулил свозь стиснутые зубы, трескающиеся от силы сжатия, и вновь восстанавливающейся.

В первые секунды после заражения он ничего не почувствовал, но потом пришла такая боль, что пришлось подавить нервную ткань. Но вскоре анима вышла из-под контроля и агонию больше не удавалось сдерживать.

Влад хотел отсечь распухшую, побагровевшую руку, вот только мышцы сводило судорогой. Ни одна часть тела, кроме мозга, не слушалась его. А вскоре и разум начал затуманиваться, в последних образах представляя, как распухает и волдырится серое вещество под черепной коробкой.

Неизвестно, сколько времени прошло, но разум постепенно прояснился.

Глаза медленно открылись, улавливая яркий источник света над головой.

— Он пришел в себя… — Над ухом раздался женский голос, а затем появилось любопытное лицо, перекрывшее свет от медицинской лампы.

Ярко алые локоны волос свисали с темного ореола лица, которое тут же нетерпеливо отодвинула мужская рука.

— Вы в порядке? — Райзен обеспокоенно наклонился, вглядываясь в лицо Крауса.

Вчера, не дозвавшись новоявленного босса, барон отправился в его апартаменты и обнаружил, что Краус лежит без сознания. При этом тело постоянно подергивалось, а внешность вернулась к изначальной.

Не зная, что делать, барон отнес босса в медотсек, где роботы принялись сканировать его. Но помимо тотального повышения температуры, оплавляющей все датчики, и заставляющей загораться тканьевые материалы, ничего не обнаружили. Попытка взять анализы привела к тому, что игла расплавилась в теле, а затем робота схватили и раздавили багровые щупальца анимы.

Чтобы обеспечить безопасность персонала, Райзену пришлось позвать подчиненных эсперов.

Каков же был их шок, когда в пациенте узнали нашумевшего эспера категории А+. А уж когда выяснилось, что это тот самый новенький, у всех спины похолодели.

Особенно нервной выглядела Скарлет, нарывавшаяся на неприятности при знакомстве.

Влад тихо поднялся, ощущая жар по всему телу, и невероятную силу.

Он пальцами смял цельнометаллический прут в корпусе лежака, с легкостью отщипнул от него кусок, и начал катать между подушечками большого и указательного пальца, словно какой-то пластилин. Металл раскалился до бела от таких деформаций, но Влад ощущал лишь легкое тепло.

В то же время окружающие в ужасе переглядывались. Такое простое и в то же время пугающее проявление физической силы, заставляло переосмыслить понимание данного аспекта.

— Да, я в порядке. — Влад, наконец, соизволил ответить на вопрос Райзена, лучась довольной улыбкой.

Он посмотрелся в хромированную поверхность медицинской лампы, и увидел в отражении лицо Крауса Майнорда. Не это привлекло внимание, глаза…

Радужка красная, как при использовании анимы, а вот зрачок мутировал. От него во все стороны тянулись черные жилки, напоминающие корни древа, и они медленно шевелились, ощупывая ободок.

Так выглядело слияние инвазивного зрения, проявляющегося крестообразными зрачками, и глаз жизни и смерти, которые выглядели как обычный зрительный орган, за исключением движущихся против часовой червячков в радужке.

«Это чувство… будто я что-то могу переключить в глазах, словно сжать и разжать кулак…».

Тело инстинктивно понимало, как активировать инвазивное зрение. И он не замедлил воспользоваться предустановленной в условно-рефлекторную систему функцией.

Алая радужка начала светиться, улавливая частицы омни, кал’ту, и шоа. Вяло шевелящиеся жгутики зрачков, словно пробудившийся кальмар, начали шарить по полости.

Райзен, наблюдающий за изменениями, отпрянул. Он ощущал глубокое чувство кризиса от странной пары глаз.

Влад же, перейдя к инвазивному зрению, будто попал в иной мир.

Голубоватый дымок омни растекался шлейфом рядом с живыми существами. Кал’ту багровыми искорками пульсировала по венам и артериям, не выходя за пределы физической оболочки. А Шоа тусклым изумрудным свечением опоясывала головы, будто моноспектральный нимб.

Материальные объекты просматривались насквозь, воспринимаясь тусклыми очертаниями задерживающихся на поверхности частиц энергии.

С чем омни и другие скрытые силы по-настоящему взаимодействовали, так это с пространством-временем.

Голубой дымок структурировался вдоль крошечных, практически неразличимых линий, переплетающихся в объемной многомерной сети. Заметить ее удалось лишь потому, что внутри объектов, особенно больших, степень искажения линий была больше, чем у воздушной среды.

— Удивительно… — Завороженный Влад медленно провел ладонью перед собой, пальцами цепляя невидимый песочек. Он мог чувствовать омни, мог видеть ее в переплетениях ткани реальности, а значит, и мог воздействовать.

На кончиках ногтей образовались крошечные крючки анимы. Они цепляли нити будто струны гитары, но не могли удержать, так как не позволяла концентрация омни на поверхности линий.

«Если повысить концентрацию энергии в струнах, тогда, я смогу воздействовать на пространство-время. Изолирование реальности, заморозка времени, телепортация… кажется, я начинаю понимать, почему был столь могущественен в прошлой жизни…».

Сотни плаз-зарядов, и наэлектризованных снарядов, проходили сквозь алый туман, оставляя видимые пробоины с завихрениями. Но прорехи вскоре вновь заполнялись, а турели продолжали бессмысленно палить.

— Сколько это уже продолжается? — Ситри уныло подперла рукой маленький подбородок.

И без того глубокий капюшон наполз едва ли не по губы, полностью перекрывая обзор.

Впрочем, девушка, связанная с информационным измерением неотера, не нуждалась в органах чувств для получения исчерпывающих данных.

— Больше часа. — Скарлет с тоской смотрела на туман, сгущающийся в алые капли, а затем и в жидкий кровавый эфир, поглощающий снаряды без малейшего вреда для себя.