И все же я поражаюсь со Светки. Откуда в ней это? Вот вроде бы такие комментарии отвешивает, раздражительные и прямые, и в то же время, если вдуматься — умело отвлекающие и вытаскивающие наружу то самое, нужное и необходимое. Что задуматься заставляет.

— А ты не хочешь, да? — осторожно спрашиваю я.

— Конечно, нет! — возмущенно восклицает Алиева. — Он же… старый!

— А как по мне — очень симпатичный! — заявляется Светка. — Ну подумай сама — что с молодняка взять? Ни опыта, ни здравых мыслей! А у твоего Каримчика уже все давно по полочкам разложено, видит цель — не видит препятствий. И к тебе никаких претензий — сугубо расчет.

— Вот именно! Света, разве ты понимаешь, что это значит? Гамирзаеву этому нужна традиционная жена — послушная и молчаливая, сидящая дома и чтущая традиция от А до Я.

— Да-да, а ты у нас, значит, дама, которая хочет реализации и статуса… Так в чем проблема?

— Да что ты понимаешь?

— Согласна. Ничего не понимаю. Тут детали надо. Пароли, явки, все такое… Так что там насчет окна?

— Света!

— Что — Света? Объясни нормально и доходчиво — что конкретно тебе сейчас надо?

Я согласно киваю, малодушно отмечая, что мне это даже нравится — то, что я не в центре внимания. И сейчас на первый план спонтанно вылезла проблема Динары. Не думала я, конечно, что с первой же минуты у нас пойдет такая беседа и на такую тему… Но в жизни так ведь и бывает. Планируешь одно — а вылезает совершенно иное.

Стыдно ли мне?

Однозначно.

Но мы дружно замолкаем — подходит официант, чтобы выставить салаты и чайник с чашками. Сбивает с мысли и настроения, хотя парень молодой и симпатичный. И явно вымуштрованный. Но в сравнении с Олегом Должанским — совершенно посредственный.

Ааа… Что ж такое… Все мысли так или иначе, но сводятся к любимому мужчине…

— Не хочу замуж, — серьезно и строго заявлет Динара, как только официант уходит. — Ни за Гамирзаева, ни за кого-либо еще.

— Серьезное заявление, — кивает Света отвлеченно, бросая на чайник недовольный взгляд, — Уверена, что в твоем положении это правильная предъява.

— Уж кто-кто, а ты должна понять! — говорит Алиева.

— Почему именно я? — искренне удивляется наша подруга, — Я далека от ваших традиций и стиля жизни, принцесса. и мне нужна конкретика. Это сейчас мольба о помощи трепетной девицы или же серьезное и взвешенное решение взрослой женщины?

— А есть разница?

— Разумеется, есть! Если первое — то я покиваю и предложу выпить что-нибудь более серьезное, чем заваренная трава. Если второе — надо подумать посерьезней.

— Иногда мне кажется… - морщится Динара, — Что ты училась в цирковой училище. На клоуна.

— Фи, — демонстративно отражает ее мимику Света, — Я оскорблена до глубины души. Я к тебе со всей душой… Таня? Что скажешь?

Я же, разумеется, тушуюсь. Кто я, чтобы давать какую-либо оценку в данной ситуации?

— Все с тобой ясно, — отмахивается Александрова, правильно поняв мою реакцию. — погрязла в розовых соплях, тебе не до горестей страдающей души. Скажем так, Динара. Переспи с этой мыслью…

— Уже!

— Подожди. Не торопи, торопыга. Переспи с этой мыслью и реши, на что ты серьезно готова, чтобы сделать так, как ты хочешь. И серьезно ли ты хочешь пойти против семьи. — голос Александровой становится серьезным, а выражение ее лица — задумчивым, — Сама понимаешь, мне против Алиевых и вашей мафии семейной не пойти. Но мы живем в современном обществе. И права личности на свободы никто не отменял. И я кое-что сделать смогу. Хотя, конечно, не совсем я…

Динара тут же вскидывается и с подозрением глядит на нее.

И я ее понимаю. Что бы это значило?

Светка же страшно довольна произведенным эффектом. И поэтому удовлетворенно улыбается и откидывается на спинку стула. Демонстративно вскидывает руку и оглядывается, привлекает внимание официанта. Тут же подскочившему парню дает наказ принести коньяка. А ведь она на машине, между прочим! Кто же отгоняет автомобиль, когда она выпивает? За руль выпившая она никогда не садится — это факт!

— Значит, так, — выдает девушка перед тем, как начать толковать что-то уж совсем киношное и, на мой взгляд совершенно несуразное, — Слушай, рыба моя. И готовься…

Ей бы сценарии писать, этой Александровой. Могла бы вполне успешно совместить с работой в магазине, думаю.

Олег: “Ты еще с девчонками? Все хорошо?”

Таня: “Да. Все хорошо. Что-то случилось?”

Олег: “Я заберу тебя. Когда закругляетесь?”

Таня: “Ммм… Минут через 15?”

Олег: “Я уже закончил. Буду на входе через 15 минут”.

Таня: “Хорошо))) Спасибо)))”

Отложив телефон в сторону, Должанский непроизвольно хмыкает. Утыкает взгляд в компьютерный экран, в столбцы-цифры, но на деле ничего не видит. Только ощущает что-то… теплое… мягкое внутри… Вдохновляющее…

И одновременно — неприятно скребущее.

Ну и что это?

Таня — девочка самостоятельная. Она никогда не требует какого-то особенного отношения и не устраивает сцены в стиле “Отвези-привези”. А значит, вряд ли ожидала от подобного проявления заботы с его стороны.

Но ведь с него не убудет, ведь так? Он может. Так почему бы и нет?

Да и время, несмотря на два дня откровенного простоя, позволяет. Поэтому может и побаловать кроху. А заодно и себя самого.

Секретарь, конечно, в шоке. На часах нет и семи, а Должанский уже лыжи навострил. Желает хорошего вечера, конечно, уточняет график завтрашних встреч.

Но на этом все.

Через 15 минут он уже на парковке “Sophie”. Думает — зайти внутрь или дождаться, когда девушки выйдут наружу.

Ждет. В машине. И не уткнувшись в телефон, а глядя перед собой в лобовое стекло и дальше — на сияющие стекла ресторана и сидящих внутри людей.

Таню с подругами не видно. Видно, сидят в глубине зала.

Но это не плохо. Это правильно.

С ума сойти. На деле это шикарный ресторан, занимающий два этажа элитного бизнес-комплекса, — полностью принадлежит Тане.

Танечке.

Его Танечке.

Вместе с десятком других подобных заведений. И крупными счетами в банках.

Так что она не нахлебница. Не девка, которая, в мужику присосавшись, тянет из того деньги. А Олег знает и видит — ее именно это страшно беспокоит и волнует. Хоть и безосновательно.

Что он, собственно, особенного такого для нее сделал? Позаботился, пригрел в трудный для нее период. Увидел в не самые лучшие моменты ее жизни. Но поддержал. Решил кое-какие вопросы. Открыл глаза на некоторые факты. И готов помогать и дальше.

Более того — это выглядит соблазнительно. Слишком уж крепко он втянулся в это подобие теплой и уютной семейной жизни. Временно ли это? Хотелось бы верить, что нет. Ему-то, уже пожившему и много чего повидавшему, все просто и ясно. А вот для Татьяны пока все слишком зыбко. Молодость — она такая. Впечатлительная и, как следствие, очень легко разочаровывающаяся.

А разочарование придет. Обязательно. Рано или поздно.

Может, из-за какой-то мелочи. По типу — задержался на работе. Или принес на себе запах женских духов. Случайно, конечно, а не потому, что действительно изменил. Может, отменил поход в ресторан. Или забыл какую-то дату…

Возможно, из-за чего посерьезней. Ведь большая разница в возрасте — это тот еще триггер для появления всевозможных раздражителей, начиная с разницы взглядов на обыденные вещи и заканчивая мировоззрением. Где он — уставший и пресытившийся мужик, привыкший жить по четко намеченному плану, и где — молоденькая и нежная студенточка, обиженная не на судьбу, которая столь грубо и жестоко обошлась с ней, а на саму себя — за свою ранимость и восприимчивость.

В какой момент она осознает, что вокруг нее всегда будет вдоволь куда как более достойных и, главное, молодых кандидатов на роль возлюбленных? С которыми ей и общаться будет проще, и держаться свободнее. А богатое наследство позволит ей жить настолько независимо, что мало кто сможет ей указывать.