Неожиданный переход на “ты” меня не удивил — судя по всему, люди тут простые и без заморочек. Хотя, конечно, так самонадеянно говорить об этом нельзя. А вот продолжившийся допрос, но уже новым “следователем” обеспокоил. Зря я обрадовалась спасению в лице женщины… Рано обрадовалась.

— Случайно встретились, — уклончиво отвечаю я, — А вы давно Олега знаете? А то он ничего не рассказывает.

— Олежик парень скрытный — это да, — с легкостью подхватывает тему женщина, — Поэтому все так и обрадовались, что он наконец-то приехал. Мы хоть и не связаны кровными узами, но все равно семья.

Последнее слово, сказанное Нэлли с какой-то особой интонацией и смыслом, неожиданно укололо меня. Куда-то под самое сердце, заставив невольно поежиться.

— Можно было, конечно, на бывшую его сослаться, — внезапно замечает женщина, заставляя меня задуматься, — Бывшие вообще имеют тенденцию даже после развода капать мужикам на мозг. Но Ленка-то за бугор укатила давно и дочек с собой прихватила, жизни Олега никак не мешает. Так что тут дела в его характере, не больше, не меньше. Тебе, деточка, тяжело с ним, наверное?

— Ну что вы, нисколько. Олег… Он хороший.

— Что правда, то правда. Несмотря на всю свою напускную строгость и холодность.

— Напускную?

— Ну конечно! Знаешь, какой это был резвый и эмоциональный мальчик? Не без выкрутасов, конечно. В истории всякие влезал нехорошие. Потом, конечно, за ум взялся. Женечке помог на ноги встать, за что ему большое спасибо…

И зачем она мне все это рассказывает? Странно как-то.

Но на этом наша непростая беседа, к счастью, оказалась окончена — мы с Нэлли подошли к Олегу, который в окружении небольшой группы людей внимательно слушал эмоциональную речь высокой и очень красивой молодой женщины в простом голубом платье с широким красным поясом и яркой вышивкой по воротнику в тон. Темно-русые волосы у нее были убраны в незамысловатый и небрежный пучок, но выбившие пряди очень мило обрамляли аккуратное лицо с пухлыми губами и большими яркими глазами.

И снова — очередной укол. Только уже немного иного характера. И я, отчего-то страшно испугавшись источника этого неприятного ощущения, старательно отмахиваюсь от него и натягиваю на лицо привычную маску дружелюбия.

И хотя я не собираюсь навязывать мужчине свое присутствие (зря он, что ли, сплавил меня дяде Славе?), мне становится очень приятно, когда он приподнимает руку в приглашающем жесте, а после и вовсе кладет ее на мою поясницу, стоит мне приблизится.

Его собеседница, кстати, замолкает. Но всего на пару секунд и то — лишь для того, чтобы обвести меня изучающим взглядом.

— Познакомьтесь, — с радостным воодушевлением берет на себя роль концертмейстера Нэлли, — Это Танечка, подруга Олега. Таня, знакомся — это Эля, моя любимая невестка. Это Ольга, ее сестра. Это Саша, Митя и Артур. Наши племянники. А еще Вова и Надя. Ребята, а где Женечка?

— Так в доме, — лениво отзывается один их мужчин, Вова, обнимающий со спины кругленький, как арбузик, живот своей спутницы — судя по одинаковым кольцам — законной супруги.

— Здравствуйте, Таня. Приятно познакомиться, — безмятежно и мягко, как и большинство беременных, говорит Надя с легкой улыбкой.

— Очень приятно, — вторит кто-то из мужчин: Саша, Митя или Артур — непонятно.

Женщина в голубом — та самая Эльвира — тоже приветственно кивает и возвращается к прерванному разговору.

Оказывается, она всего лишь описывала какую-то мебельную выставку в Швейцарии. Супруга Евгения с легкостью произносит всевозможные термины и названия брендов, мало мне знакомые, а также имена дизайнеров. Внимательно слушающий ее Олег изредка кивает, но молчит. За исключением тех моментов, когда Эльвира, задав вопрос, ждет от мужчины ответа.

Вот только тема мебели была интересна только самой женщине и Олегу, и потому остальные, явно заскучав, стали потихоньку отступать и отходить. Пока мы не остались втроем.

Слушая приятный и мелодичный голос Эльвиры, я поняла, что совершенно не вникаю в ее речь. Зато неожиданно наслаждаюсь приятными и теплыми ощущениями от близости Олега. Чувствую себя рядом с ним маленькой и какой-то… хрупкой, что ли. Но защищенной. От его ладони по моей спине исходит приятная и теплая тяжесть, а запах одеколона щекочет не только нос, то и еще что-то внутри.

И хотя это все игра… и притворство… На несколько минут я все равно позволяю себя погрузиться в обманчиво сладкую атмосферу счастья и умиротворения.

Из которого меня совершенно некрасиво вырывает зычный окрик откуда-то сверху:

— Эля! Где болгарский перец?

Инстинктивно задрав голову, я вижу торчащую из окну слегка взлохмаченную голову Евгения, который судорожно оглядывает двор в поисках своей жены.

— В тазу, Женечка, — отзывается, смеясь, женщина, — Там же, где и кабачки!

Мужчина резко смотрит вниз, видит нас и широко-широко улыбается.

— Олег! Здарова! — счастливо восклицает он, — Все-таки приехал, стервец! Я сейчас, подожди — овощи на гриль нарежу и спущусь. Эля! Так где перец?!

— Господи? — закатывает глаза женщина, — Олег, Таня, простите, я пошла! Без меня Женечка никуда! Пойду исполнять супружний долг!

Олег серьезно кивает, а я понимающе улыбаюсь.

Мы остаемся одни.

По-семейному добродушная и откровенная атмофера сборища Добряковых и их друзей нагнетала. Олег чувствовал себя некомфортно, особенно когда его просто заваливали вопросами о его спутнице.

Хотя, конечно, он соврет, если скажет, что не ожидал подобного поворота событий. Очень даже ожидал. И чутко предполагал алгоритм действия того или иного человека.

Например, Нэлли. Воспользовавшись тем, что ее супруг оперативно перетянул на себя внимание девушки, женщина без какого-либо смущения спросила Олега прямо в лоб:

— Это дочь Карповых, не так ли?

Нэлли Георгиевне было почти 70 лет, но, несмотря на возраст, была бодра, весела и пытлива. А еще оказалась одной из немногих, что знал историю трагической любви Должанского чуть ли не изнутри — в свое время она была близкой подругой матери Олега, а после и самого парня, заменив тому почившую родительницу. Она видела и его взлеты, и его падения, стала свидетельницей бурной молодости и невероятных страстей. Благодаря связям помогла выбраться из дурной истории и попыталась устроить его личную жизнь, чтобы переключить внимание Олега на кого-нибудь другого.

Например, на Елену.

Врать Олег не стал. Только внимательно посмотрел в красивые темно-карие глаза, обрамленные лучиками морщин и пигментными пятнами.

И он не увидел в них ни капли осуждения, ни грамма неприятия. Только чистое, и ничем не замутненное любопытство.

— Как же похожа на мать! — тихонько пробормотала женщина, с неким восхищением покачав головой, хотя так и не дождалась ответа. — Но как так? Они же все погибли!

— Как видите, не все, — криво усмехнулся Олег

— И как ты ее нашел, Олежик?

— Не поверите — совершенно случайно. На дороге. Она с собственной свадьбы сбежала.

Мужчина доверял Нэлли. И не видел ничего особенно в том, чтобы сказать ей правду. Он был благодарен ей уже за то, что в самые трудные моменты его жизни всегда оказывалась рядом.

— Бедная девочка, — удивительно, что, не задавая больше никаких вопросов, Нэлли правильно поняла ситуацию, в которой оказалась Татьяна, — Дорогой, а она знает о тебе?

— Нет.

— Тогда я побегу к Славику, — всполошилась женщина, — Пока он не ляпнул чего лишнего.

— Нэлли Георгиевна, — мягко проговорил Олег, наклоняясь к ней, — Знаете, что?

— Что, милый? — ласково улыбнулась женщина, нежно сжав крепкое мужское предплечье.

— Спасибо вам.

Задорно подмигнув, Нэлли звонко чмокнула мужчину в щеку и упорхнула, с легкостью неся свое пышное тело и практически необъятные формы.

Спустя некоторое время женщина вернулась — причем в компании Тани. Олег снова отметил про себя, что та сегодня очень красива и мила. И, несмотря на юность, держится вполне себе спокойно и уверенно — улыбается мягко, но сдержанно, смотрит внимательно, но без превосходства.