Когда он подошел к самой болезненной теме — автокатастрофе — Татьяна вполне ожидаемо расплакалась. Но тихо и скупо, старательно сдерживая свои эмоции. И вот тут Олегу пришлось достать из ящика стола очередные бумажные пакеты и вытряхнуть из них кипы бумаг и папки с прозрачными обложками. Может, это и было цинично с его стороны — так резко переключаться со смерти самых близких Тане людей на тему финансов, но ему было необходимо окончательно посвятить девушку во всю касающиеся ее дела и информацию.

— Это — копия завещания твоего отца, Таня, — сообщает Олег, встав со своего кресла и зайдя за спину девушки. Он подносит бумагу Тане и непроизвольно (или специально?) наклоняется к ней, чтобы тайком вдохнуть аромат ее волос, — На самом деле оно гораздо больше — Сергей был крайне скрупулезным и внимательным к деталям и любым непредвиденным ситуациям. Это лишь та страница, которая перечисляет все движимое и недвижимое имущество, счета и номера банковских ячеек, а также коды доступа к ним. В случае его смерти это все должно было перейти его жене и детям. Но, так как в живых осталась только ты, все это теперь твое.

Таня дрожащими пальчиками берет документ, но сразу же безвольно опускает вниз, не считая мелкие ровные строчки достойными своего внимания.

— Таня… — тихо зовет Олег, обхватывая ладонями тонкие девичьи плечики, — Пожалуйста, сейчас сконцентрируйся и внимательно меня послушай. Юрист твоего отца подробно описал каждый вариант наследования. А также приложил список опекунов. На первом месте были родители твоего отца. На втором я. И только лишь на пятом — Орловы. Будучи несовершеннолетней, ты, конечно, не могла пользоваться своим наследством в полной мере. Как, впрочем, и твои опекуны. Но кое-какие возможности у них все же были. И, если ты захочешь подробнее изучить все документы и финансовые отчеты, ты увидишь, что это очень даже неплохие возможности. Однако, предвосхищая желание твоих опекунов воспользоваться твоим имуществом, Сергей ввел одну очень важную деталь — ты можешь полностью и самостоятельно распоряжаться своим наследством только по достижению 21-летнего возраста. Ты понимаешь, что это значит?

— А разве есть разница? — глухо и рассеянно отзывается девушка.

Олег окончательно обходит кресло с сидящей в нем Таней и садится на корточки. Заглядывает в бледное и растерянное личико и ласково обхватывает необыкновенно холодные ладони своими пальцами.

— Танечка… — проникновенно произносит он, сжимая их, — Разница есть. Я не хотел тебя обманывать, я не знал всех нюансов. Черт возьми, я даже не знал, что ты жива! Я был уверен, что в той авиакатастрофе погибли все! Когда я встретил тебя и узнал, кто ты, я даже не сразу поверил… Хотя… Ты очень похожа на Соню. На свою мать. Я подумал, что это просто совпадение — фамилия, внешность. Потом ты рассказала о себе, о своей семье. Я поднял свои связи и узнал кое-что еще. Конечно, всю информацию не удалось раздобыть сразу, хотя этого и хватило, чтобы дать Орлову понять, что ему не следует рассчитывать на чужие деньги. И на тебя, Таня…

Что-то оживает в лице девушки, и она, сфокусировав взгляд, внимательно смотрит на коленопреклоненного перед ней мужчину. Мягко освободив одну ладошку, кладет ее на немного колючую из-за щетины щеку Олега. И нежно оглаживает пальчиками острую скулу. Не ожидая такой ласки, мужчину инстинктивно дергается в сторону, но уже через миг с безотчетной жадностью прижимается к внутренней стороне ладони, наслаждаясь ее мягкостью и гладкостью. И вдруг Татьяна удивляет его спокойным и совершенно ровным тоном:

— Ты поэтому пил вчера, да? До сих пор переживаешь их смерть? А вот я и забыла, что это случилось 5 сентября…

— Не надо, Таня, — тихо просит ее Олег.

Убирая руку, девушку откидывается на спинку кресло и, легонько вздохнув, прикрывает глаза. Мужчина понимает, что та что-то обдумывает, и почему-то ему это совсем не нравится. Она же совсем маленькая, нежная и чересчур мягкая. Совершенно не приспособлена к самостоятельной жизни и потому — нуждающаяся в заботе. В его заботе.

— Прости. Я должен был рассказать тебе все раньше, — снова просит Олег.

На губах девушки неожиданно появляется улыбка — слабая, немного кривая, но все равно очень красивая. Одновременно с улыбкой ее ресницы вздрагивают и распахиваются, и Таня снова смотрит на него.

— Должен, — рассеянно соглашается девушка, — Но тянул. Видимо, собирал всю возможную информацию.

— Это досье, — мужчина кивает на заваленный стол, — Было готово еще две недели назад. Но да, тянул.

— Ясно… Почему же не рассказал вчера? Ведь хотел же, правда?

— Я думал об этом… Но был пьян. И наделал ошибок…

— Разве это было ошибкой? Я так не считаю.

— Конечно. Таня, ты ведь такая молодая! А теперь еще и богатая! Я помогу тебе оформить все необходимые документы, познакомлю со своими юристами и нотариусом, предоставлю лучшего финансиста. Ты закончишь учебу и продолжишь дело своих родителей. Не дашь холдингу развалиться и сможешь выбрать тот путь, который тебе покажется самым лучшим и желанным. А если тебе понадобиться моя помощь — я с радостью помогу. Всегда! В любой момент!

Таня задумчиво молчит и внимательно разглядывает мужчину. Снова думает. И в итоге упрямо повторяет свой вопрос:

— Разве это было ошибкой?

Влюбленная девочка! Чувственная и совершенно не прагматичная! Для нее вопрос денег совершенно не важен, зато ситуация с неожиданным прорывом чувств беспокоит ее сердце невероятно сильно. И потому она тихонько, но смело спрашивает:

— Я тебе совсем не нравлюсь?

Такой прямолинейности Олег не ожидает. Ее вчерашнее поведение после его отказа тоже привело его в смятение, но после он решил, что девушка решила действовать согласно привычному алгоритму — в любой непонятной ситуации надевать светскую маску и улыбаться.

Сейчас же, после всего того вороха информации, которую она получила и вряд ли восприняла спокойно, она смотрит на него вспыхнувшим взглядом и жадно ждет от него искренности и правды. Лжи она не потерпит. И не поймет. Не от человека, который в ее глазах теперь не только неожиданно щедрый благодетель, но и старинный друг родителей.

Поэтому он и отвечает:

— Ты мне очень нравишься, девочка.

Я соскальзываю с кресла прямиком в объятья — Олег успевает распахнуть свои руки перед тем, как прижимаюсь к его груди и жадно обхватываю широкие и сильные плечи.

Но едва я пытаюсь поцеловать его, мужчина ловко уворачивается и, обхватив пальцами мой затылок, вжимает в свою шею.

— Ты мне очень нравишься, Танечка. — повторяет тихо Олег, — От тебя голова идет кругом и сердце бьется как сумасшедшее. Твой запах… Твоя улыбка… Одно твое присутствие в доме заставляет меня сходить с ума и желать невозможного.

— Это потому, что ты любил мою мать? — спрашиваю я, внутренне содрогаясь.

— Потому, что я старый, девочка моя, — бормочет мужчина, машинально поглаживая меня по волосам, — У тебя вся жизнь впереди. У меня дочь твоего возраста и мне уже полагается становится дедом. И ломать, связывая твою жизнь со своей, я не намерен.

— Ты до сих пор любишь ее? — настойчиво, причиняя своим вопросом боль самой себе, спрашиваю я.

Олег вздрагивает. Но вдруг решительно оттягивает меня от себя, но недалеко — проникновенно вглядывается в мое лицо, проникает своим взглядом в самое нутро, и жар его глаз и дыхания опаляет меня, заставляя в один миг вспыхнуть.

— Не надо задавать такие вопросы, — просит он горячо, — Это неправильно. И нечестно.

— По отношению к кому? Ко мне? Или к ее памяти?

Наверное, это жестоко и бессердечно — ревновать к собственной матери, еще и почившей. Но мне невыносимо думать, что причиной доброты Олега была лишь его неугасшее чувство к ней.

Еще и внешность!

Я знала, что была очень похожа на маму в ее юные годы. Если не характером, то внешностью — точно. Меня это никогда не напрягало, наоборот — так я чувствовала свою близость и родство с ней.