— Мои свекры… Орловы… Они хорошие люди, правда. Но наверняка устроят допрос с пристрастием. А мне этого не хочется.

Олег равнодушно кивает.

— Подстрахую, — емко кидает он. — Встречный вопрос. Кто есть эти ваши Орловы?

Я коротко, не вдаваясь в подробности и детали, рассказываю о своей семье. Олег никак не реагирует, но вроде как слушает внимательно. Пару раз задает уточняющие вопросы — ничего особенного и лишнего — но после довольно немного едко отмечает:

— Из вас взрастили прямо-таки отличную супругу.

Я недоуменно наклоняю голову набок, не совсем понимая этого комментария.

— Нисколько не умаляю достоинств ваших… “родственников”, однако со стороны кажется, что вас сознательно готовили для данной роли. Жаль, что, похоже, ваш Андрей не смог в полной мере оценить столь щедрый подарок.

Возмущенно ахнув, я обиженно вскидываю подбородок. Но вовремя прикусываю язык, чтобы не сказать что-нибудь этакое. В конце-концов, я воспитанная девушка. Да и человек передо мной по возрасту мне в отцы годиться. Негоже вести себя грубо.

Внимательно разглядывая меня, Олег будто бы ждет какой-то моей реакции или эмоционального взрыва. И, не дождавшись, переводит взгляд на торт.

— Можно чаю? — вполне себе дружелюбно просит мужчина, и я машинально поднимаюсь, чтобы не только включить чайник, но и подготовить чашки и переставить блюдо с десертом на стол.

Старательно стараясь не сопеть, как потревоженная кошка, я аккуратно режу торт на сектора и перекладываю кусочки на черные лаконичные блюдца.

— По поводу моих вкусов, — снова неожиданно говорит Олег, таким вот незамысловатым образом меняя тему, — Ничего особенного в моих вкусах нет. Главное, чтобы вкусно и сытно было. Сегодняшний обед и ужин меня вполне устроили.

Обида на мужчину немного уменьшается. Завуалированный комплимент приятно смягчает расшатавшиеся нервы, и мне почти не больно.

Хотя на правду, конечно, не обижаются. Мы когда с Андрей только начинали встречаться — невинно, без пошлостей и стрессов, по-юношески нежно и тепло — я жила словно в розовых очках. Но позже, когда наши отношения перешли на официальный уровень и были представлены всеобщей огласке, у меня действительно на многое словно глаза открылись. Поспособствовала этому, конечно, Марина Эдуардовна. Неспроста она всерьез занялась не только моим образованием, поспособствовав моему поступлению, но и иному обучению — этикету и правилам поведения в светском обществе.

Очень быстро меня ввели в круг уже замужних девушек и женщин. Познакомили с деятельностью и работой этих дам. А когда пришло время официальной помолвки, я и вовсе стала верной помощницей и соратницей Марины Эдуардовны на всяческих благотворительных акциях и прочих мероприятиях. И стала официальным лицом, а также представителем Андрея на таких вот сборищах.

По началу, конечно, страшно было. Но потом я привыкла и сейчас даже чувствовала себя немного странно, представляя, что лишусь привычного образа жизни. А также окажусь в не самом завидном положении перед Мариной Эдуардовной, которая, разумеется, начнет меня отчитывать по поводу безответственного отношения к своим обязанностям.

Но удивительно то, как быстро Олег понял саму суть. Не всё, конечно, но самое главное точно понял. А остальное ему, разумеется, без надобности.

— Я вот что еще хотела спросить, — говорю я, с наслаждением глядя, с каким удовольствием мужчина поедает десерт и тихо, почти беззвучно пьет чай. — Есть какие-то пожелания по поводу уборки? Ну, частота, предпочтения, аллергия может на какие-то средства?

— Главное, чтобы чисто было. — мгновенно отвечает Олег, — И ничего под ногами не мешалось.

И все? Серьезно?

Ну ладно…

Мужчина на удивление быстро съедает торт, но на этот раз добавку не просит. И, скупо поблагодарив, встает из-за стола и снова скрывается в своем кабинете.

***

Трясти меня начинает с самого утра. Беспокойство и тоска сжимают сердце в своих тисках, а в виски бьют мерзкие мелкие молоточки.

Но я держусь молодцом. За завтраком мило улыбаюсь Олегу и даже интересуюсь его пожеланиями по поводу обеда и ужина. Но тот равнодушно отмахивается, говоря, что вчерашние блюда его вполне устроят.

В порядок я привожу себя старательно, хотя без макияжа, укладки и привычной формы одежды мне не совсем комфортно. Олег почти удивляет меня неформальным внешним видом — светло-голубыми джинсами, белой футболкой и блейзером на пару тонов темнее джинс. Светлые оттенки очень идут мужчине и делают его моложе — больше 35 ему теперь и не дашь. Кажется, у него даже лицо немного смягчается и уже не пугает ни своей отстраненностью, ни холодностью. Только глаза по-прежнему смотрят цепко и проницательно, будто сканируют.

На машине едем в пригород. Там, в элитном районе, среди прочих немногочисленных домов, каждый из которых окружен обширными приусадебными участками, много лет назад обосновалась в качестве приемной дочери и я. Каждый дом здесь — настоящее произведение искусства, и жилище Орловых нисколько не уступает прочим ни в размерах, ни в роскоши, ни в излишней помпезности. Хотя и окружен со всех сторон высоченным каменным забором, а чтобы пройти на территорию, нужно оставить свои данные не только на въезде в пригород, но и на проходной. Только потом можно попасть за огромные металлические ворота.

К моему удивлению, охрана беспрепятственно пропускает машину Олега, и мы продолжаем свой путь по мощенной дороге, которая и ведет к орловскому дому.

Вокруг — тишь и благодать, настоящие барские угодья с лужайками и разбитые дизайнером клумбы. Около парадного входа — просторная парковка, окаймленная невысокими пихтами и декоративными соснами. По ней неторопливо и мерно вышагивает дядя Коля — один из охранников внутриусадебной территории, взрослый и крайне крупный мужик неопределенного возраста, но с отменным чувством юмора, хотя и ходит чаще всего с выражением обиженного кирпича.

Остановив машину и заглушив двигатель, Олег поворачивается ко мне и уже привычно сканирует своими глазами-лазерами. Я, конечно, немного недоумеваю, не понимая, чего он медлит, но терпеливо жду.

— Останьтесь пока здесь, Татьяна, — в итоге строго говорит он, и я удивленно распахиваю рот, — Позже я вас позову.

— Но почему? — спрашиваю я без возмущения. Просто и правда не понимаю.

— А как вы собираетесь представить меня, своего спутника? — наклонив голову набок, тихо проговаривает мужчина.

— А вы? — с вызовом вздергиваю я подбородок.

— Не беспокойтесь. Ничего крамольного говорить не буду. Однако кое-какие точки расставить необходимо. И чтобы наша беседа вышла такой, как я запланировал, необходимо, чтобы вы пока не мешали.

— Вот как…Но это неправильно.

— Татьяна, — Олег неожиданно говорит мягко и проникновенно, немного наклоняясь ко мне. Я инстинктивно дергаюсь и поддаюсь в сторону, на дверь. — Понимаю и ваше недоверие, и ваше беспокойство. Однако так нужно. Будьте хорошей девочкой и оставайтесь в машине.

— Хо-хорошо, — заикаюсь, отвечаю я, задерживая дыхание. В такой близи я внезапно для себя отмечаю, что мужчина, оказывается, очень привлекательный. Нет, то что он не урод, я заметила практически сразу. Но одно дело — быть красивым, с правильными и пропорциональными чертами, и другое — привлекать какой-то своеобразной харизмой и правильной теплотой. Я даже смутилась.

— Хорошо, — кивает Олег и пружинисто покидает транспортное средство, оставляя меня в относительном одиночестве.

Относительном потому, что я тоже открываю дверь и выхожу, чтобы поздороваться с дядей Колей.

— Сергеевна, — приветствует меня охранник, неторопливо подходя, — Приветствую.

— Здравствуйте, дядя Коль, — я улыбаюсь, — Как дела фронтовые? Как дома? Какие новости?

Мужчина ухмыляется. Улыбка у него хищная и некрасивая, немного перекошенная из-за рваного шрама, который рассекает щеку, рот и подбородок — ничего криминального, дядя Коля долгое время кинологом работал, а собачки разные попадались, поэтому шрамов от укусов и когтей у него полным-полно по всему телу.